И я, наверное, безумна так же, как и он, потому что рада ему. Рада тому, что Илларион просто взял и появился из ниоткуда. — Что вы здесь вообще делаете? — спрашиваю я, как можно уверенней, хотя мне страшно до чертиков. Темно. Я одна с безумцем, а рядом довольно старое здание. Фильмы ужасов в действии. Ну не будет же он меня убивать в самом то деле. Из-за какого-то куста. — Я задал вопрос первый! — чеканит громко каждое слово и наступает всё ближе. — Ну очевидно, что я копаю, — показываю маленькую металлическую лопатку, которую я смогла найти в общежитии. Как только я приехала в свою, комнату стало так одинок от всех мыслей, и я решила пойти спасать цветок, который меня так поразил на днях. — Копаешь? — спрашивает он и начинает смотреть по сторонам. — Просто скоро здание снесут, а это растение так прекрасно и мне стало его жалко, — снова мямлю неуверенно. Тяжело все свои мысли рассказывать фактически незнакомцу. Безумному незнакомцу! — И я решила спасти цветок. Вот как-то так… Показываю рукой на красиво цветущий куст. Илларион смотрит то на меня, то переводит взгляд на куст, то оглядывается вокруг. Такое ощущение, что он ищет кого-то, выискивает. Но через несколько секунд Илларион начинает смеяться. Как-то нервно и все еще напряженно. Хватается за волосы, бормочет проклятия. Облегченно вздыхает. Встряхивает своей головой. Всё его напряжение разом улетучивается. Но легче мне от этого не становится, даже, наоборот, теперь он меня еще сильней пугает. Пугает и притягивает. — И ты собралась вот этой игрушечной лопаткой выкопать огромный куст гортензии? — спрашивает иронично. Пожимаю плечами. Что тут скажешь? Да собиралась. Знаю, что глупо и возможно даже бессмысленно. Но вот такая я упертая. — Значит, это гортензия… — шепчу себе, чтобы запомнить название. — Жди здесь, — начинает командовать Илларион. И я снова покорно исполняю. Жду. Он приходит быстро, а в руках у него складная, острая лопата и большой черный пакет. Он кидает свой пиджак мне в руки, засучивает рукава и принимается выкапывать землю вокруг куста. Я прикусываю губу, глядя на то, как он со всей силой каждый раз втыкает лопату в землю. Яростно, как будто у него личные счёты с этим кустом. Через несколько минут у него проступает капли пота на лице. Он вытирает их своим рукавом и пачкается в земле. Корни у гортензии не маленькие, а он зачем-то взялся мне помогать. Конечно, я бы сама не справилась. Но теперь я и не одна. С ним вместе. С этим безумцем в ночи копаем гортензию. Помогаю ему аккуратно переместить растение на черный пакет, и тут меня осеняет. А откуда у него в машине такие пакеты? Избавляться от трупов? Нервно сглотнула. А что я вообще о нем знаю? — Хочешь что-то спросить? — говорит Лар, как будто прочитав мои мысли. О, да у меня вопросов с каждым днем все больше копится. Илларион прям человек-загадка. Даже Наташа многого не знает. Вот только я ничего не спрашиваю, не хватало еще себя дурочкой выставить. И так плошаю постоянно. После моей выходки в магазине я думала он со мной даже общаться не будет. — Это пакет от запасной резины, чтобы не перепачкать багажник, — в итоге отвечает Илларион. — А как вы… — и вот теперь мне становится страшно по-настоящему. Телепат? Что, если он сможет прочесть все мои мысли? Ухмыляется, смотрит на меня как на глупую девчонку. И именно такой я себя постоянно ощущаю при каждой нашей встречи. — Как я узнал? Да у тебя всё на лице написано. Я уже перестаю удивлять его причудам. Помогаю загрузить выкопанный куст в багажник. И мы все-таки пачкаем его машину. Всё в грязи! Черная земля буквально просачивается из пакета. Вдобавок листья и соцветия осыпаются. Приготовилась выслушивать череду возмущений и том, что я должна оплатить теперь ему химчистку. Ну тут Илларион даже будет прав. Да кто бы ни разозлился? Пристально смотрю на Илариона, а он спокоен. Вот просто как скала ледяная. То заявляется ночью сюда в гневе, то спокоен, когда я порчу его машину. Как понять такого человека? — Так куда куст вести? — невозмутимо спрашивает Лар и умудряется даже как-то закрыть багажник. — А об этом я еще не подумала, — также сдержанно отвечаю я. Он снова нервно смеется, прикрывает ладонью глаза. Устало потирает их. На выдохе произносит: — Ты точно решила меня свести с ума. — Всё может быть… — недовольно отвечаю, потому что такого плана у меня не было. Да самого Иллариона вообще в моих планах не было! — Ладно, садись подброшу до твоего общежития. Тут ехать буквально два здания. Могла бы сама дойти. Но усталость берет своё, и я молча сажусь рядом. Останавливается перед входом в здание. Та же ситуация, но теперь я не бегу. Я жду. Лар сидит и постукивает большим пальцем по кожаному рулю. Тук. Тук. Тук. Думает, решает. Моё сердце бьётся с бешеной скоростью. Дыхание постоянно то останавливается, то снова учащается. Сжимаю кулаки. Пытаюсь выглядеть спокойно, но внутри меня горит огонь. Просто полыхает. Живот скручивает от волнения. Я хочу, чтоб он спросил, но в то же время понимаю, что не смогу. Как два начала во мне сражаются ежесекундно. Да и нет. Не тороплю его, сама пытаюсь определить, что это и к чему приведет. Тишина в машине угнетает, только его стук слышен. Тук. Наконец, он поворачивается в мою сторону и спрашивает: — Мне надо помыться, у меня еще дела сегодня. Пустишь? — смотрит пожирающим взглядом. — Нет, не пущу, — тихо отвечаю я и открываю дверь машины. — Сами зайдете, вы ведь это умеете. Говорю вроде спокойно, а у самой все трясется внутри. Ноги не слушаются. Такое мучительное ощущение, как будто я не иду, а плыву в свою комнату. Не решаюсь обернуться, лишь слышу его приглушённые шаги позади себя. Проворачиваю ключ. Медленно, неуверенно, руки немного немеют. А Илларион стоит вплотную, и я ясно чувствую его горячее дыхание. Каждый его выдох невольно заставляет покрываться мою кожу мурашками. Мелкие волоски колышутся от дуновения. Открываю наконец замок и захожу внутрь комнаты. Илларион делает один громкий шаг и захлопывает дверь. 12 Шум воды постепенно сводит меня с ума. Илларион буквально за стенкой моется в моем душе. Смывает с себя грязь. И эти постыдные мысли не дают мне покоя. Метаюсь по комнате, как ненормальная. Как зверь в клетке. Не могу остановиться, не могу успокоиться. Прикусываю губу постоянно так сильно, что уже даже живого места не осталось. Как только зашли, Илларион сразу же скрылся за дверью, а я начала судорожно наводить порядок. У меня повсюду валялись краски, кисти, наброски, которые я так и не закончила. Знаю, что надо сразу все складывать на места, и в детском доме нас постоянно за это гоняли. Но почему-то, как только я стала жить одна, захотелось все раскидывать. У меня буквально нет ни одной вещи, которая бы лежала там, где надо. Так, ведь я и в гости никого не ждала. И теперь даже немного жалею о таком своем поведении. Может, он просто действительно помоется и уйдет, как и сказал? А все эти двусмысленные намеки я просто себе напридумывала. Глупая! О чем я только наивно думала?! Останавливаюсь рядом с зеркалом и смотрю на себя: да кто захочет быть с такой, как я? Ответ ведь совершенно очевиден. Конечно, никто.