— Ты знаешь, как я был напуган, малышка? — Спрашивает он, его ноздри раздуваются. — Ты была в руках гребаного наследника Братвы, и я не мог тебя найти. Если бы он… Я приподнимаюсь и беру его лицо в ладони, заставляя его смотреть мне в глаза. — Не говори о "если" и "но". Он не сделал этого, и это единственное, что имеет значение, потому что ты спас меня. — Едва ли, — бормочет он, хватая одну из моих ладоней и кладя себе на грудь. — Ты чувствуешь, как быстро бьется мое сердце? Я киваю в ответ, чувствуя, как галоп его сердца барабанит по моим пальцам. — Я не знаю, что бы я делал, если бы не добрался до тебя вовремя. — В его глазах чистое страдание. — Ты для меня всё, Ева. У меня болит сердце, когда он говорит это. — Оак, мне жаль. — Тебе следовало послушать меня, когда я говорил не идти с ним. — Он крепче прижимает меня к себе, запутывая пальцы в моих волосах и откидывая мою голову назад. — Ты знаешь, как меня убивало смотреть на тебя в его объятиях? — Его челюсти сжимаются. — Я хотел подойти и выбить из него жизнь. Мои глаза расширяются. — Ты бы не… — Я бы сделал для тебя всё, что угодно, — рычит он, прежде чем поцеловать меня. Такое чувство, что я таю в тот момент, когда его губы оказываются на мне. Мои колени дрожат, и я цепляюсь за его мускулистые плечи, пытаясь найти опору. Оак поднимает меня с пола, заставляя обхватить его ногами. Переносит меня к моей парте в передней части класса и усаживает на край, встав между моих бедер. — Я собираюсь трахнуть тебя здесь, на твоем столе, как я и хотел с первого урока, на который ты пришла. Его глаза светятся силой и целеустремленностью. — Ты знаешь, что я сделал в тот день, когда мы были здесь одни, а ты заканчивала свое эссе? — Спрашивает Оак, осыпая мягкими поцелуями мою шею. Я качаю головой. — Нет, сэр. — Я достал свой член под столом и дрочил, наблюдая за твоей работой, — выдыхает он, заставляя мои соски затвердеть от грязной мысленной картины, которую он рисует. — Я кончил на нижнюю часть своего стола, думая о том, как трахаю тебя. — Ты серьезно? — Я спрашиваю, мои бедра сжимаются вокруг него при одной только мысли о том, что он уже тогда так отчаянно хотел меня, что не мог себя контролировать. — Смертельно. — Он прикусывает мочку моего уха, заставляя меня дернуться от ощущения. — По-моему, ты подошла, когда я уже кончил, и спросила, все ли со мной в порядке. Сперма покрывала днище моего стола, а ты стояла надо мной, нахмурив брови. Тогда я понял, что мне пиздец. — Он вылизывает дорожку прямо у меня на шее. — Я знал, что ты будешь моей. Он возится с молнией моего платья и дергает его вниз, оттягивая ткань ниже груди. — Такая идеальная, — выдыхает он, прежде чем обхватить губами набухшие соски один за другим. Я стону, позволяя ему пожирать мою кожу, как дикому животному. — В тот момент, когда я увидела тебя, я поняла, что никогда не встречала такого красивого мужчину, как ты. Оак смеется. — Есть много слов, которые ты могла бы использовать, чтобы описать меня, но ”красивый" — не одно из них. — Он хватает ткань моих стрингов под платьем и разрывает их, заставляя меня ахнуть. — Я порочный, темный и опасный, Ева, — шепчет он мне на ухо, и звук расстегиваемой молнии на его брюках отдается эхом. — Такой мужчина, от которого твоя мать велела бы тебе держаться подальше. — К черту мою мать, — рычу я злее, чем планировала, хватая его рубашку и срывая с неё пуговицы. — Ей всегда было плевать на меня. — Я смотрю в глаза Оака, которые полны удивления от моей вспышки. — Ты можешь быть темным, порочным и всем тем, о чем ты говоришь, но для меня ты прекрасен. Я замечаю золотой медальон, который каждый раз видела у него на шее, зная, что хотела спросить его об этом, но так и не набираюсь смелости. Оак стонет, меняя положение между моих бедер. Головка его члена упирается в мой насквозь мокрый вход. Все, о чем я могу думать, это о том, как он бросился мне на помощь в руинах. Несмотря на опасность, которая грозила ему, если бы его поймали. Мой рыцарь в сияющих доспехах. — Я никогда не смогу насытиться тобой, — говорит Оак, прежде чем глубоко войти в меня. Я впиваюсь кончиками пальцев в его спину, пытаясь удержаться на краю маленького деревянного стола. Трудно поверить, что этот мужчина хочет меня. Оак свирепо рычит, увеличивая темп. Его огромные, сильные руки сжимают мои бедра так, что, я знаю, останутся синяки. Каждый раз, когда этот мужчина берет меня, он оставляет следы на моей коже, которые остаются как напоминание о нем, впечатываясь в мою кожу на несколько дней. — Я бы хотела, чтобы так было всегда, — выдыхаю я, когда тело Оака снова и снова врезается в мое. — Я хочу, чтобы твой член был во мне весь день, каждый день. Он стонет, прижимаясь своим лбом к моему. — Я тоже, малышка. — Он впивается кончиками пальцев в мои бедра, распространяя жгучую боль по всему телу. — Эти последние пять дней были гребаной пыткой, даже со всеми теми сексуальными фотографиями, которые ты мне прислала. — Он захватывает мои губы, целуя со страстью, которая лишает меня кислорода. — Я дрочил чаще, чем долбаный подросток, достигший половой зрелости. Я стону, выгибая спину. — Сколько раз? Оак прикусывает мою губу. — Три или четыре раза в день. — Он качает головой. — Хотя, сегодня пять, после того как ты прислала мне фотографию в этом платье. Я хнычу, пораженная тем, как сильно он меня хочет. Трудно поверить, что у меня есть сила возбудить такого мужчину, как Оак. — Я думала, что три раза за день — это много. Он проводит зубами по изгибу моей шеи. — Это столько раз в день ты заставляла себя кончать для меня? — Да, сэр, — я задыхаюсь, пока он держит себя внутри меня. — Я не могла перестать думать о твоем члене. Оак почти полностью вынимает член, а затем, когда мне кажется, что он вот-вот выйдет, обратно вводит каждый сантиметр. Он стонет. — У моей хорошей маленькой девочки такой чертовски грязный рот. — Блядь, — кричу я, цепляясь за него, пока он берет меня на столе. — Я столько раз представлял, как трахаю тебя именно на этом месте. — Его губы перемещаются к моей ключице, и он сильно прикусывает ее, заставляя меня хныкать. — Половину времени, когда я преподаю, я только и думаю об этой маленькой тугой пизде, обернутой вокруг моего члена, — рычит он. Его грязные слова только приближают меня к краю. — Сильнее, сэр, пожалуйста, — умоляю я, выгибая спину. Оак рычит так яростно, что это почти становится последней каплей. Он хватает меня за бедра и поднимает на ноги, сначала перегибая через парту. — Ты так охренительно совершенна. Большая ладонь Оака приземляется на мою левую ягодицу с резким треском кожи о кожу, затем на правую. Я чувствую, как влага стекает по бедрам, когда мое возбуждение усиливается. Он проникает внутрь меня и замирает, погруженный так глубоко, что кажется, будто он пытается разорвать меня на части. Я вздрагиваю, когда он хватает каждую из ягодиц и раздвигает их. — Я никогда не устану смотреть, как твое жадное маленькое тело принимает каждый мой сантиметр. — Его палец дразнит запретную заднюю дырочку, как в первый раз, когда он лишил меня девственности. — Но я не могу отрицать, что сотни раз думал о том, как мой член будет исчезать в этой маленькой тугой попке. Я напрягаюсь, поскольку он упоминает об этом не в первый раз, и сама мысль о том, чтобы вместить такой огромный предмет в такое узкое пространство, заставляет меня вздрогнуть. — Расслабься, малышка. Я не буду засовывать свой член тебе в попку. Я расслабляюсь от его уверенности. — По крайней мере, пока. Я бросаю на него взгляд через плечо. — Что ты имеешь в виду? — Когда я возьму твою задницу, ты будешь умолять меня об этом. — Он хватает меня сзади за шею и с силой прижимает к дереву. — Ты будешь так чертовски отчаянно хотеть этого к тому времени, когда я подготовлю твою попку, что охотно сядешь на мой член и будешь скакать на мне, пока я не выпущу каждую каплю своей спермы глубоко в тебя. Он шлепает меня по ягодицам и мучительно медленно вынимает член из моей киски, а затем вгоняет его внутрь. — Ты будешь прыгать на нем, пока не кончишь с моим членом, засунутым глубоко в эту милую маленькую дырочку. — Он плюет на мою задницу и растирает слюну по отверствию, прежде чем осторожно ввести кончик пальца в мой напряженный сфинктер. — Я хочу владеть тобой, Ева. Каждая твоя дырка будет принадлежать мне. — Оак, — стону я его имя, когда он толкает меня навстречу блаженству. Несмотря на мои сомнения по поводу анального секса, это так чертовски грязно, что я становлюсь еще мокрее. — Я так близко. Ощущение его пальца в таком чувствительном месте только приближает мой оргазм. — Хорошо, — стонет он, входя в меня в том же раздражающе медленном темпе. — Я хочу почувствовать, как кончает твоя киска, пока мой палец в твоей заднице. — Он проталкивает его немного глубже, а затем трахает меня им. — Докажи, что тебе нравится ощущение, когда кто-то трахает твою тугую девственную попку. Его грязные слова — это все, что нужно, чтобы отправить меня за грань. Я кричу, и он резко дергает меня к себе свободной рукой, и зажимает мне рот, заглушая звук. Все мое тело содрогается в его мощной хватке, пока он держит свой палец в моей заднице, а его член медленно входит и выходит из меня, пока он трахает меня прямо во время моего оргазма. Зрение затуманивается, когда я отпускаю себя, поток горячей жидкости стекает по моим ногам.