– Это памятник, – кивнула Первая-вовне. – Он стоит на лужайке перед зданием Центра Космической Обороны. На планете, которая две сотни лет воюет с другой планетой в своей системе. При всей общей отсталости их техники в плане вооружений «дети солнца», как и кисы, стоят на очень высоком уровне – предельно близком к земному. Системы обнаружения, радары и лидары, датчики гравитационных возмущений, нейтринные телескопы… Ракетное, пучковое, лазерное оружие. Все, что у них смотрит в небо и летает в небе, – либо военное, либо двойного назначения. Любой неопознанный объект будет уничтожаться. Я потеряла три зонда за время своего пребывания на станции. И это были зонды, которые всего лишь приблизились к планете неоправданно близко. Зонды, сделанные по технологиям Ракс. – А нам надо высадиться… – произнес Матиас зачарованно. – На лужайку перед их военным штабом. И выцарапать из памятника героям драгоценную реликвию… – Иного выхода нет, – подтвердила Первая-вовне. – Постарайтесь никого не ранить, – сказал Бэзил. Добавил, поймав сочувственные взгляды: – По возможности. Они прекрасный народ, пускай в этой реальности и сошли с ума. – Это невозможно, Бэзил, – сказала Первая-вовне. – А Ракс никогда не обещает невозможного. * * * Солдаты уходили утром. В домике ночевали лишь майор, лейтенант и двое больных. Ночью один из солдат часто вставал, выходил из домика – то ли в сортир, то ли ему просто не спалось, но к утру Ян обнаружил его на прежнем месте, не спящего, но лежащего на полу под одеялом. Адиан занялась завтраком – салат, немного размоченного в соусе зерна. На такую ораву их запасы, конечно, были не рассчитаны. Ян вышел из домика, подошел к палатке. Позвал: – Ребята, идемте завтракать. Жена на всех приготовила. Вышел один из солдат, немолодой, с породистым умным лицом – странно было видеть его в форме рядового, а не офицера. Сказал: – На всех не надо. Нас на двоих меньше. Вначале Ян подумал, что солдаты скончались ночью, и удивился – те, кому было хуже других, ночевали в доме. Но оказалось, что солдаты просто ушли среди ночи – захватив свои рюкзаки и оставив автоматы. Остальные клялись, что не слышали их ухода, но Сарк, выслушав новость, лишь скептически ухмыльнулся. Оставшись с майором наедине, Ян сказал: – Наверное, и впрямь стоило вам ночевать в палатке. – Тогда был шанс не проснуться, – ответил Сарк. – Пусть уходят. Нам предстоит тяжелый путь, и на него надо ступать с желанием дойти, а не сбежать. Если хочешь, солдат, пошли с нами. Даже можешь захватить семью. Рядом радиация, Ян. – Город далеко, всю гадость уже смыло и развеяло. – Ян опустил глаза. – Теперь еще снегом присыпает. Каждый день по несколько раз проверяю фон, терпимо. – Ты бы мне пригодился, – честно сказал Сарк. – Нет. – Ян покачал головой. – Я не хочу больше брать в руки оружие. – Жаль, – сказал Сарк. – Жаль. Но оружие я тебе все равно оставлю. Эти балбесы бросили свои автоматы, но они могут и вернуться за ними. Перед смертью людям приходят в голову разные глупости… а мы все смертники. После завтрака военные ушли. Сарк действительно оставил четыре автомата, коробку с магазинами и рюкзак, набитый армейскими концентратами, мерзкими на вкус, со слишком высоким содержанием животного протеина, но как Ян в свое время убедился – очень питательными. Вереница людей медленно шла в гору, оставляя на выпавшем снеге цепочку круглых следов. Но снежок все усиливался, и к тому моменту, когда люди скрылись вдали, следы тоже почти замело. – Они дойдут? – спросила Адиан. Ян подумал и решил ответить честно: – Нет. Перевалы уже замело. Выше будет совсем холодно и ветрено. Нет, Адиан. Они идут, чтобы умереть, выполняя свой долг. Часа два Ян пытался выполнять какую-то работу – сортировал запасы, пытаясь распределить рационы на каждый день зимы, конопатил мхом несколько щелей. Зиму им все равно придется прожить в ледяном доме, тонкие стенки не держали тепло, печка остывала вмиг, дров не напасешься. Ничего, предки как-то жили зимой, без всякой одежды и укрытия, сбиваясь в табуны и грея друг другом теплом своих тел. Потом Ян решил пойти собирать валежник, пока снега еще не слишком много. Вышел за дверь – и замер, вспоминая двоих дезертиров. Мир вокруг казался белым и чистым, но совсем рядом лежало пепелище мертвого города, бродили растерянные и пытающиеся выжить люди. Где-то рядом были дезертиры. И не только двое бывших ракетчиков. Ян вернулся в комнату, подошел к завернутым в кусок брезента автоматам. Адиан предлагала закопать их за домом. Стрелять Яну доводилось не часто, но все-таки он служил и с оружием дело имел. Из четырех автоматов до боли знакомого вида (возможно, что он даже держал их в руках, заступая в караул) Ян выбрал два, которые выглядели более новыми и содержались в порядке. Сел за стол, разобрал и собрал оба. Да, нехитрый механизм был исправен. Рыж сел напротив, молча следя за его действиями. Адиан и Лан сидели в стороне, вычесывая друг другу волосы – Яна бы тронул этот знак доверия и дружбы, зародившейся между женщинами, но сейчас все мысли были о другом. – Возьми два магазина, – сказал Ян парнишке. – Отойдем из дома и потренируемся. Доводилось стрелять? Глаза у Рыжа загорелись. – Нет, никогда. Вы научите, Ян? – Попробую. – Автоматов четыре, – неожиданно сказала Адиан. Встала, коснулась плеча девочки, та тоже поднялась. – Наверное, я была не права. Наверное, мы все должны уметь этим пользоваться. – Ты ведь ненавидишь оружие, – не удержался от подначки Ян. – Еще больше я ненавижу быть беспомощной, – ответила Адиан. – К тому же я вдруг поняла, что отвечаю не только за себя. * * * «Дружба» должна была достигнуть цели через два дня, но никаких новых идей у Анге пока не появилось. Ей удалось разговорить Квана. Это оказалось на удивление просто, достаточно было лишь воспользоваться советом Диала и спросить о полном значении термина «тра». Через два часа Анге ускользнула от лингвиста, зная все о «тра» – кое-что она предпочла бы и не узнавать, услышав о двух временах в языке кис, про которые никогда не слыхала – «невероятном будущем» и «желаемом прошлом», да и вообще утвердившись во мнении, что краткий школьный курс языка кис ей преподавали из рук вон плохо. Кван весь был в языке, он сам был язык, и ничто другое его попросту не интересовало. Хотя нет, он мечтал о том, что на Соргосе они встретят разумную жизнь, общающуюся путем звуковых волн (другие варианты лингвист тоже не исключал), а если очень повезет – то у них будет даже несколько языков, не похожих друг на друга, как в древности у людей и кис. Поразмыслив, Анге решила, что братья не могут быть причастными к какой-то тайной организации. Против кис они ничего не имели. Тогда, получается, это Казвар? Геолог? Очень приятный мужчина, он, пожалуй, симпатизировал Анге больше всех, да и она относилась к нему с наибольшей приязнью. Нет, Казвар был не тем человеком, которого она могла бы полюбить, но, пожалуй, наиболее близок к идеалу друга-мужчины. Преодолев себя – у нее возникло неприятное ощущение предательства, – Анге завязала с Казваром беседу. Они болтали часа три – вначале разговор шел легко, потом Казвар, очевидно, принял ее поведение за недвусмысленный намек и стал столь же недвусмысленно намекать в ответ, что Анге ему симпатична, что его брак – давно уже формальность, и он совсем не прочь уединиться с Анге в каком-нибудь укромном уголке корабля… Анге принялась врать, увиливать, ссылаться на плохое самочувствие, но беда была в том, что Казвар и впрямь ей нравился… и, кажется, уже не только как друг. Кончилось все тем, что они действительно уединились в техническом отсеке, торопливо разделись, и Казвар овладел ею с энергией мужчины, истосковавшегося по нормальному сексу и тронутого внезапным женским вниманием. Нет, это было неплохо, даже очень неплохо, Анге не была недотрогой, и за время работы над кораблем у нее было несколько коротких, но приятных любовных связей. Казвар изо всех сил старался доставить ей удовольствие, он был немолод, но мускулист и крепок – в итоге Анге пришлось признать, что это было одним из самых замечательных любовных приключений. Можно даже сказать – секс года. Но в итоге, вернувшись в инженерный отсек, где Криди рылся в недрах разобранного спектрометра то ли в поисках неисправности, то ли удовлетворяя свое любопытство, что с ним порой случалось, Анге пребывала в полной уверенности – Казвар никакой не агент. Если тайное общество кисоненавистников и впрямь существовало, то на корабле их не было. Криди поглядывал на нее, пока она проводила рутинную проверку систем. А потом, не отрываясь от вскрытого прибора, спросил: – Ты была с Казваром? – Я… – Анге растерялась. – Ты пахнешь им, – объяснил Криди. Раньше Анге никогда не задумывалась, насколько обоняние кис лучше человеческого. Ну да, кисы всегда просили не пользоваться в их обществе сильнопахнущими веществами, но на станциях и корабле это вообще было обычной практикой… Она пахла Казваром. Анге вдруг в полном мере оценила смысл этих слов. – У нас был секс, – хмуро сказала она, стараясь не смотреть на Криди. – Он должен быть неплохим любовником, – решил Криди. – Я рад за тебя. Анге почувствовала, что у нее горит лицо. – Криди, мне нужно было с ним серьезно поговорить. А дальше все случилось само собой. – Тебе нет нужды оправдываться, – мягко сказал кот. – Ты моя тра-жена. Сексуальная часть твоей жизни никак не связана с нашими отношениями. Я не ревную, не злюсь и не обижаюсь. Я рад за тебя. – Спасибо, – сказала Анге. – Но я… в общем, это была почти случайность. Так получилось. – Это не мое дело, но неужели разговор об осадочных породах и движениях планетарной коры действует столь возбуждающе? Анге невольно рассмеялась. Криди умел снять неловкость. – Нет, мы говорили о другом. – Она замолчала, колеблясь. Но в конце концов, что в этом плохого? Прямого запрета у нее не было. – Мы говорили о вас. О кисах. Понимаешь… Анге сбивчиво рассказала Криди о встрече с капитанами, о людях, которые ненавидят кис, и о том, что они могут быть на корабле. Вначале Криди слушал, продолжая возиться в спектрометре. Потом отложил прибор, стал слушать внимательно, глядя на Анге. Усы у него встопорщились, он несколько раз облизнул переднюю лапу, что при людях кисы обычно не делали. Впрочем, такая история взволновала бы кого угодно. – И к какому выводу ты пришла? – спросил Криди, выслушав ее до конца. – Мне кажется, что капитан ошибается. На борту нет агента-террориста. – Согласен, – сказал кот, не отрывая от нее взгляда. – Уверен, что я бы почувствовал неприязнь, даже скрываемую. Но почему тогда ты расстроена? – Я не смогла выполнить задание, – честно ответила Анге. – Ты его выполнила. Отрицательный ответ – тоже ответ, – мягко сказал Криди. – Расслабься, Анге. Это все твоя гиперобязательность. Он подошел к Анге, обнял. Женщина прижалась к его груди, зарылась в теплую, мягкую шерсть. Почувствовала, как лапа Криди поглаживает ее по спине.