Матиас рассмеялся. Официантка с надеждой посмотрела на него от стойки. – Валька, ты лидер. Я могу быть лучше тебя в чем угодно, но если мы служим вместе – ты всегда будешь меня опережать. Командир корабля из меня получится хороший, но только если тебя рядом нет. – Зато все девчонки твои. – А корабли – твои. Валя, мы друзья. Но пора выбрать разные дороги. Валентин покосился на официантку. Та отвернулась. Сережка в ее ухе светилась нейтральным белым светом. – Матиас, ты мне нужен. – С какой стати? Найдешь хорошего старпома. Все было бы гораздо проще, если бы Валентин мог объяснить, в чем дело. Но он не мог. – Матиас, хотя бы один полет. Сработаться с кораблем, командой… – Валька, ну не втягивай меня… – Мати, полет интересный. Система Невар, две цивилизации… – Две цивилизации и пять обитаемых планет в системе! – Тон Матиаса сразу изменился, глаза загорелись. – Любопытный мир, я про него многое читал. Рейс к Невару? – Я же говорю. Везем туда группу ученых. Неужели не интересно? – Валя, сволочь ты все-таки! Валентин покорно кивнул. – Один рейс, – решился Матиас. – Только один, слышишь? А потом подписываешь мне такую восторженную характеристику, какую сочиняют только для покойников. И даже не пробуешь удержать! Валентин поднял руки вверх и кивнул. – Только потому, что мне интересна эта система, – сказал Матиас. – Повезло тебе… черт, как всегда, повезло. – Мати, я не пойму, зачем ты пошел во флот? – спросил Валентин. – Если так интересны чужие – надо было идти в науку, в ксенопсихологию или экзобиологию. – Дурак был, – самокритично признал Матиас. – Не понимал, что космонавты только возят ученых, а романтики в нашей работе не больше, чем у дальнобойщика. Валентин кивнул и достал телефон. – Расскажи мне про Невар. А я пока закажу места на челноке. – Вот прямо так, сразу? – Матиас вздохнул. – Невар… очень своеобразный мир. Пять обитаемых планет. На одной развилась гуманоидная цивилизация. Симпатичные такие аборигены, только ростом повыше. Бабы все будто манекенщицы, ноги от плеч, стройные, глазища – во! На другой… ну, условно говоря – фелиноиды, хотя и прямоходящие. Обе расы кислорододышащие, гравитационный и температурный диапазон тоже близки. Контакт между собой они установили еще на втором уровне. Чистая жюльверновщина! Там были световые телеграфы из огромных зеркал в пустынях и попытки забросить капсулы с почтой при помощи гигантских пушек. Вроде как пару раз это даже получилось. Потом был и первый контакт в космосе, вполне дружественный. Обмен технологиями. Посольства на материнских мирах. И совместная программа освоения трех пригодных для жизни планет. Одна – так вообще конфетка, ее кисы себе забрали. Две другие похуже, но в целом тоже неплохо, как Марс после терраформирования. Они достались гуманоидам. Гуманоидов мы традиционно называем людьми, хотя самоназвание по смыслу значит что-то вроде «дети солнца», а фелиноидов – кисами, это наиболее близко к тому, как их называют гуманоиды. – Кисы? – удивился Валентин. – Именно. На планете гуманоидов есть несколько видов одомашненных кошачьих, они использовали их ласковое название для обозначения соседей по системе. Те не против, поскольку у них не было общего наименования для своего вида. – Как так? Матиас пожал плечами. – А кто их знает? Кошки! Сейчас обе расы строят межзвездный корабль. Собираются лететь к ближайшей звезде, где обнаружили планету земного типа, правда, колонизировать ее им не удастся, потому что это… – Соргос, – кивнул Валентин. – Правильно. Соргос, планета занята, но они пока этого не знают. Техническое развитие Невара находится на уровне середины двадцать первого века. – Ты ходячая энциклопедия, – сказал Валентин. – Просто мне это интересно. Валентин спрятал телефон, кивнул: – Через полчаса придет машина. Едем в порт, через три часа на орбиту. Будем знакомиться с кораблем. Он в Звездном порту. – Есть время на кружку пива, – решил Матиас. Вроде бы даже не сделал никакого жеста, даже головы не повернул, но официантка уже шла к ним. – И мне закажи, – вздохнул Валентин. – А скажи, конфликты у этих гуманоидов и фелиноидов случаются? – Вот что особенно поразительно в сложившейся дуальной цивилизации Невара, – с явным удовольствием, будто лекцию читая, произнес Матиас, – что их нет и никогда не было. Глава вторая Титановый волновод диаметром был чуть меньше тридцати чи, а вот длиной превышал сто сорок глан. При этом он трижды обвивал корпус генератора, был изнутри покрыт тонким слоем серебра и имел двенадцать отводов в резонирующие полости, закрытые прочными, но хрупкими керамическими мембранами. В общем – запускать внутрь кибера или дрона было очень плохой идеей. Результатом скорее всего стала бы необходимость полной разборки, дефектоскопии и повторной полировки внутреннего канала. Анге сидела у входного отверстия волновода и прислушивалась. В волноводе шелестело, пыхтело и временами грязно и сдавленно ругалось. Не выдержав, Анге достала фонарик, подалась вперед и посветила внутрь. Сверкнули два зеленовато-желтых узких зрачка – Криди был уже в паре глан от нее. – Дочь обезьяны, выключи! – едва разборчиво донеслось из волновода. Анге торопливо убрала фонарик. Ну зачем, зачем стапели с кораблем вращались? Если бы не центробежная сила, создающая подобие тяготения, ничего бы не случилось. В невесомости мусор не падает… Еще несколько мгновений – и голова Криди показалась из отверстия. Мягкая рыжая шерсть была будто прилизана от стосорокагланового путешествия. Уши прижаты к голове и вывернуты. Глаза были одновременно злыми и восторженными. В оскаленных клыках кисы был крепко сжат пластиковый хомутик. – Держи! – прошипел Криди. Анге дрожащей рукой забрала из пасти хомутик, спрятала в мешок с инструментами. Попыталась помочь Криди, но тот уже выпростал из волновода передние лапы с втянутыми когтями, извивающимся движением подался вперед – и выпал из отверстия. Криди был абсолютно голым, хотя на людях кисы обычно носили шорты или юбку. Хвост нервно бил по рифленой стали палубы. – Криди… – прошептала Анге. – Криди, спасибо… – Дура, бестолочь, лысая обезьяна! – Кот поднялся на задние лапы. – Отвернись, мне надо привести себя в порядок. Анге послушно отвернулась. В своем кругу кисы не стеснялись вылизываться даже в самых интимных местах. Но в человеческом обществе они предпочитали этого не делать. Тем более – при существах противоположного пола. – Трудно было? – спросила она. – Что тут трудного, – с сарказмом произнес Криди. – Я же киса. Что мне стоит проползти сто сорок глан по узкой холодной извитой трубе, выискивая мусор, который ты уронила? Ты ползала сто сорок глан со втянутыми когтями? – У нас ногти вообще не втягиваются, – глупо ответила Анге. – Да что ты говоришь… – с сарказмом произнес Криди. – Ладно, помолчи, я занят. Некоторое время Анге молчала, глядя в темный зев волновода. Потом спросила: – Ничего не повреждено? Не поцарапано? – Нет, – ответил Криди после короткой паузы. – Спасибо, что не уронила болт. Анге пристыженно замолчала. Потом подняла с палубы вакуумный шланг с переходником. Аккуратно закрепила переходник на отверстии волновода. Сказала: – Спасибо, Криди. Для меня было честью работать с тобой. – Эй, глупая женщина, зачем ты прощаешься? Криди подошел к ней – уже в шортах, на задних лапах, как кисы обычно делали при личном разговоре с людьми. – Ну, под трибунал я теперь не попаду. Наверное. – Анге улыбнулась. – Но и в экипаж меня никто не возьмет. – Почему? – удивился Криди. – Ну… – Анге запнулась. К чему грузить кота человеческими проблемами? – Я едва не загубила двигатель, который собирали два года. – Но ты же ничего не загубила. – Но я могла. Я уронила хомут…