– Молодец! – похвалил я паренька и взялся за телефон. – Федя? Гонг пробил. Начало пьесы завтра, в полдень. Пока я был занят, Клементьев покорно сидел за столом Айдара. Уловив момент, когда я освободился, Александр робко попросил: – Дядя Андрей, мне бы… ну… это… потренироваться… Я спустился в дежурную часть, получил пистолет, патроны брать не стал. – Держи! – протянул я оружие пареньку. Александр отщелкнул обойму, взвел курок, прицелился в воображаемую мишень в углу кабинета и «выстрелил». – У тебя рука дернулась, – сделал я замечание. Клементьев вновь взвел курок и стал целиться. До позднего вечера, пока я не засобирался домой, Александр «палил» из пистолета по мишеням, резко выхватывал его из-под одежды, словом, развлекался, как мог. 27 В десять утра за мной в райотдел заехал Садыков. По пути к месту постановки пьесы-реконструкции я рассказал Федору забавный случай из моей жизни: – Во время учебы в Омске на третьем курсе познакомился я с девушкой из института культуры. Она на первом же свидании пригласила меня к себе в общежитие. Я, предвкушая интересный вечер, пришел, проскочил мимо старухи на вахте, поднялся на этаж, открыл заветную дверь и обомлел: посреди комнаты стоял празднично накрытый стол. На стульях и на заправленных кроватях меня дожидались девушки, двенадцать человек, одна другой краше. Девчонка, к которой я пришел на свидание, пригласила меня занять место во главе стола и говорит: «Сегодня у Андрея день рождения. Поздравим его!» Встает одна из красавиц, зачитывает поздравление. В конце ее выступления все зааплодировали. Девушка подошла ко мне и говорит: «Андрей, позволь тебя поцеловать!» и чмокает в щеку. Потом другая девушка трогательно поздравляет меня с днем рождения, целует в щеку. После третьего поздравления я догадался, что студентки на мне тренируются проводить культурно-массовое мероприятие под названием «День рождения молодого человека». – Чем мероприятие закончилось? – спросил нетерпеливый Садыков. – Я терпеливо выслушал все поздравления, принял участие в безобидных конкурсах, попил чай, съел кусочек торта и вернулся в родную казарму. Больше я этой девушки-затейницы не видел и встречи с ней не искал. Суть: мой день рождения в октябре, «праздновали» его в феврале, но студентки так искренне поздравляли меня, так трогательно целовали в щеку, что к концу мероприятия я поверил, что все они – мои хорошие знакомые и именно сегодня, зимой, мой настоящий день рождения. – Я бы на твоем месте обиделся. Пришел на свидание, а там – облом! – На кого обижаться? На случайную знакомую? Ей-то какое дело до моих обид? Зато я понял, что если мероприятие подготовлено и проводится искренне, с огоньком, то у зрителей и участников будет ощущение реальности происходящего. Сегодня я в лепешку разобьюсь, но гости Каретиной вспомнят, как дело было. – Посмотрим, – философски заключил коллега. Для постановки пьесы-реконструкции Садыков выбрал небольшой спортзал на втором этаже спорткомплекса «Динамо». К нашему приходу на полу спортзала была размечена квартира Каретиной в полную величину. Стены были обозначены дорожками свежих опилок, в «спальне» и «комнате Луизы» стопкой лежали кожаные маты, изображающие кровать. «Входная дверь» в «квартиру» располагалась напротив входа в спортзал. В условной «гостиной» вокруг мата на полу были расставлены табуретки по числу участников застолья. – Отлично! – оценил я «декорации» к пьесе. – С руководством «Динамо» проблем не было? – Спорткомплекс-то наш, ведомственный. Я сделал заявку в областном УВД, главный спортсмен управления подписал. Директор, правда, был недоволен, что мы мешок опилок принесли, но я заверил его, что после мероприятия приведем спортзал в порядок. – Ну что же, Федя, оставайся здесь, а я пошел гостей встречать. Через полчаса оперативники доставили в спорткомплекс всех участников вечеринки. Я проводил их в спортзал, выстроил в линейку рядом с «квартирой». – Еще раз добрый день! – поприветствовал я всех собравшихся. – Сегодня мы проведем следственно-оперативное мероприятие под названием «Реконструкция событий, произошедших 7 ноября этого года в квартире Луизы Каретиной». Вести реконструкцию буду я, заместитель начальника уголовного розыска Кировского РОВД Андрей Николаевич Лаптев. На реконструкции присутствуют начальник уголовного розыска Центрального РОВД товарищ Садыков, следователь городской прокуратуры Меринов, оперативные сотрудники городского УВД и районных отделов милиции, понятые, эксперт-криминалист и мой помощник, оперуполномоченный Горбунов. По ходу реконструкции к нам будут присоединяться другие участники, а пока позвольте представить вам эту симпатичную девушку. Ее зовут Марина. Она – сотрудник милиции. Больше вам про нее знать ничего не надо. Марина будет изображать Луизу. Цель нашего мероприятия – выяснить, кто же из вас, семерых, является убийцей гражданки Луизы Каретиной. – Так убийца среди нас? – не удержался от вопроса Веселов. – Естественно, – как с чем-то само собой разумеющимся согласился я. – Понятненько… – Мы… это… – выступил вперед Чистяков. Я, подняв руку вверх, потребовал внимания и продолжил вводную часть реконструкции: – Перед началом мероприятия я предлагаю лицу, совершившему преступление, признаться в содеянном. Желающих нет? Тогда начнем. Проходите в квадрат, где стоят табуретки. Кожаный мат на полу – это стол. Рассаживайтесь за столом так, как вы сидели 7 ноября. – Марина, вам сюда, – показала на табурет рядом с собой Шершнева. – Начнем! – объявил я, когда «гости» расселись по местам. – Чтобы нам не ходить по опилкам и раньше времени не нарушать планировку квартиры, давайте восстановим порядок прибытия гостей на праздник. С кого начнем? – Первая пришла я, – подняла руку Шершнева. – Потом Кутикова… – Стоп! – перебил я свидетельницу. – Во время реконструкции не надо действовать за другого человека. Каждый повторяет только те действия, которые совершал сам. Это всем понятно? Единственный человек, кто будет следовать вашим указаниям, – это Марина. Марина-Луиза, одетая в спортивный костюм, встала, слегка поклонилась гостям. «Черт возьми, пьеса начала работать с первых минут! – поразился я. – Марина импровизирует. Я не учил ее вставать за столом. Посмотрим, что дальше будет». – Потом пришла я, – подняла руку Кутикова. …Вчера, поздно вечером, я приехал к Кутиковым. Родители Светланы, поняв, что происходит что-то очень серьезное, ушли к соседям, оставив меня с дочерью вдвоем. – Запомни, – сказал я. – Если ты завтра с честью выдержишь все испытания, если не дрогнешь, не заскулишь, когда на тебя выльется ушат грязи, то я прощу тебе и бабушку, и наркотики. Если начнешь выворачиваться или пожалеешь кого-то, то я пущу в дело шприц, который мы нашли в квартире Каретиной. В шприце остались микроскопические следы морфия. Года на три женской колонии тебе хватит. – Я все выдержу, – заверила Кутикова. …Следователь, занявший место у «входа» в «квартиру», начал заполнять протокол следственного действия, в юридической практике имеющий несколько названий. Меринов озаглавил его «Протокол проверки показаний свидетелей на месте совершения преступления». Пока следователь делал пометки, гости, поднимая руку, называли свою очередность прихода в квартиру Луизы. Закончив с явкой гостей, я продолжил действие. По моему знаку в комнату Луизы занесли табурет. – Это тумбочка у кровати Луизы, – пояснил я. – В нужный момент тумбочка вступит в действие. А пока послушаем хозяйку. Напоминаю вам, что наша «Луиза» не самостоятельный субъект реконструкции. Любой из вас может уточнить ее действия. И еще! – В тишине спортзала моя обрывистая короткая фраза хлестнула, как ковбойский бич. – Не заставляйте меня подгонять вас. Будьте инициативнее, не пропускайте мелочей. Запомните: убийца – один из вас, и он приложит все усилия, чтобы переложить свою вину на другого. Продолжим! Марина встала. Я подал ей раскрытую книгу. Она, не глядя на гостей, начала читать: – «Редко приходилось деду Щукарю встречать более внимательных слушателей. Около тридцати человек сидело вокруг костра…» – Прошу прощения! – поднял руку Андрей Чистяков. – Давайте речь «Луизы» сократим. «Поднятая целина», конечно, классное произведение, но такое же скучное, как монолог Каретиной о новой студии. – Браво! – похвалил я тезку. – Начало положено. Активнее будьте, товарищи, активнее! Чем закончилось выступление Каретиной? Гости потупились и все, как один, начали рассматривать пол под ногами. – Нет, так дело не пойдет, – миролюбиво сказал я. – Что вы сидите, понурив головы, как провинившиеся ученики? Забыли, что было дальше? Я напомню. Марина, садись, отдай книгу и сделай вот такой жест рукой. Друзья мои, все смотрим на Марину! Она показала, что нудятина про новую студию закончена и настало время повеселиться. Кто у нас вступает в действие? Я подошел к «столу», с улыбкой осмотрел гостей, потом вмиг посерьезнел и рявкнул: – Чистякова, мне тебя за язык тянуть, что ли? Что было дальше? – Я… я… это… – замялась девушка. – Быстрее! – потребовал я. – У Каретиной ты никого не стеснялась, а тут решила нам свою порядочность продемонстрировать? Чистякова поджала губы, с ненавистью посмотрела на меня, собралась с духом и сказала: – После того, как Луиза дала знак, я увела Долженко в ее комнату. – Веди! – велел я. Долженко и Чистякова прошли в комнату Луизы и, не зная, что делать дальше, встали около стопки матов. – Дальше, друзья мои, дальше! – потребовал я. – Реконструкция требует действия! Не заставляйте нас ждать. Чистякова легла на маты, Долженко – следом за ней. Совершенно сбитый с толку, он поднял голову и спросил: – А теперь-то что делать? Участники реконструкции и сотрудники милиции заулыбались. Я не дал развиться веселью. – Раздевать Чистякову не надо. Лежите на матах, отдыхайте, а мы продолжим. Кто следующий? – Я, – поднял руку брат Елены. – После них я, в первый и единственный раз, вышел из зала. Где здесь туалет? Чистяков прошел в «туалет», встал, скрестив руки на груди. – В дверь раздался звонок, – вступила в действие Кутикова. – Вначале я ушла на кухню, – напомнила Шершнева и вышла из «зала». – Итак, звонок! – объявил я. – Бам, бам, бам! – отозвался от входа в «квартиру» Горбунов. – «Луиза», иди открывай дверь, – подтолкнула хозяйку квартиры Лапшина. – Мы за столом остались, а Луиза вышла. Марина подошла к «входу» в «квартиру» и остановилась. Горбунов распахнул дверь в спортзал, выпустил Лисогора.