— Не принцесса? — сделал удивленное лицо Вячеслав. — Так кто же? — Эльфийка! — тоном гордой дворянки произнесла Ириша. — А разница? Все эльфийки как минимум принцессы. — Что ж вы со мной так, Вячеслав? — кокетливо спросила Иришка. — Может, я — королева! — Прошу меня простить, моя королева. Повинен, — Вячеслав, шутя, припал на колено перед ней, нисколько не заботясь о сохранности темных джинсов от грязи и сырости. Пропади она пропадом эта одежда! Она нужна, чтобы носить, падая на колени перед королевами, и никак иначе! Иришка забавно подергала его за уши и положила обе ладони на короткие темные волосы стихийника. Вроде как простила. — Ладно, мой верноподданный, на первый раз милую. Но чтобы больше мне ни-ни. Понял? — Естественно, моя королева, — улыбнулся верноподданный вассал. Вячеслав ощутил, словно молнии гуляют по ушам и дальше, по всей голове. Так организм отреагировал на ее прикосновения. И эти молнии не били и не сжигали, напротив, придавали сил и бодрости. Не сумев себя удержать, подскочил, подхватывая ее на руки, и закружил по аллее с криками: — Я прощен! Это милость! — Ну-ну, спокойнее, воин. Растрясете королеву. Надо же бережнее, бережнее… — Я бы с радостью, но плаща на все лужи не хватит. — Жертвуете плащ? — Для вас все, что угодно, — он остановился, и взгляды встретились. Вячеслав готов был поклясться, что молнии теперь гуляют по телу не у него одного. — Вячеслав… — Иришка ощутила, как что-то внутри взорвалось теплом, пошло гулять по телу. — Да… — голос стихийника осип. — Не отпускай меня… Одними губами обозначил: — Не отпущу… Эльфийка горячо прошептала: — Никогда не отпускай меня… — Теперь точно не отпущу, Ириша. * * * Ян смотрел в зеркало и не верил отражению. Мутные, серые глаза с воспаленными капиллярами. Круги под ними синюшные. Бледное лицо, почти белые губы. Зубы на фоне их желтые и продолжают темнеть. Кожа сухая, шелушится. А ведь еще не весна. Рано для авитаминоза. Зима только-только подступает застывшими лужами поутру. Что со здоровьем? — Кто я? — прошептали бледные губы. — Кто же я, черт побери?! И что со мной? Отражение молчало. Лишь зло усмехалось и вновь и вновь сверлило его странным взглядом. Вроде все то же, тот же он, тот же Ян. Но что со взглядом? Кто смотрит из глубины? Это не его взгляд. И это странное ощущение присутствия. Он не один! — Ян… Человек в страхе отшатнулся от зеркала так быстро, что не рассчитал и свалился в кресло. Ударился затылком о медную ручку шкафа. Да что творится? Потирая ушибленное место, нащупал неотвратимо растущую шишку. Кожу жгло, на пальцах осталось немного крови. Но мазать голову зеленкой ли, йодом ли, желания не было. Заживет. На нем все раньше заживало быстрее, чем на собаке… До недавнего момента. Искоса поглядывал на себя в зеркале. Порой казалось, что успевает быстрее, чем отражение. Вот он уже смотрит на себя, а взгляд отражения только поворачивает глазные яблоки. Или это глюки? Забавно, никогда не отличался особой паранойей. Ян потер виски, перевалился через подлокотник, глядя в зеркало сверху вниз. — Запутался? — спросило отражение. Ян не особо удивился. Минуту назад отражение произнесло его имя. Вот это было страшно. Вплоть до мурашек. А второй раз как-то и не особо. В конце концов, боль от пульсирующей шишки отдаляет разговор с отражением на второй план. Делает каким-то эфемерным, нереальным. Словно полусон. Фантазия. В конце концов, мог просто потерять сознание, а теперь во сне кажется, что нашел себе в зеркале собеседника. — Ян, я могу помочь тебе. Вроде бы отвечать отражению не принято. Если только речь не репетируешь перед встречей с аудиторией. Но зеркальный двойник совсем страх потерял. Двигает мимикой не так, как Ян. Чешет нос, моргает, лыбится странно. Как зверь перед прыжком. Не улыбка — оскал. Сам Ян отчетливо понимал, что ни один мускул на его лице не шевелится. Только боль в голове и затекающая шея. Так что за бред происходит? Поднялся и подошел к зеркалу вплотную, зло бросив: — Кто ты, черт тебя подери? — О, ты, наконец, ответил, — улыбнулось отражение. — Не бойся, я не ты. Просто так тебе будет проще принять меня. — Чего ты хочешь?! Отражение зевнуло. — Сделку, мой друг, сделку. — Я не твой друг! И… — И что? Никогда не заключаешь сделки с отражениями? — хмыкнуло отражение. — Нет, — опешив, пробормотал Ян. Складывалось впечатление, что сон затягивается. Ущипнул себя. Кожа послала сигнал мозгу, что такой массаж ей не нужен. Пусть пальцы ослабят хватку. — Черт, это на самом деле? — Ты слишком часто зовешь черта, — покачало пальцем перед носом отражение. — А иногда наши желания имеют неприятное свойство сбываться, Ян. Подумай об этом. Хорошенько подумай. Ян уперся спиной в диван, продолжая в упор смотреть в глаза пришельцу из зазеркалья. Ведь он точно не был им, Яном. Он был чужим. И этот то ли дефект мозга, то ли просто глюк следовало убрать, пока не стало слишком поздно. Ведь дальше — больше. Кто знает, что появится в зеркале завтра? — Да, Ян. Никто не знает. Но любопытство все равно возьмет свое, — спокойно сказало отражение. — Так удовлетвори его. Не иди против себя. Это глупо. — Что ты хочешь? — Ммм… Скажем так, мне нужно твое тело. Ненадолго. Максимум на пару недель. Крайний срок — месяц. — Что значит — тебе нужно мое тело? А я? Куда денусь я сам? Как бы это… душа! — А ты никуда не денешься. Просто будешь сидеть, так сказать, в уголке и за всем наблюдать. А через месяц я уйду. — Зачем я тебе? Разве во мне есть что-то особенное? Кто же я? — Ты человек, Ян. Простой человек. И не льсти себе. — Но почему мое тело… Почему тебе нужно именно мое тело? — Ты болен, Ян. Вскоре болезнь возьмет над тобой верх. Хочешь знать, какая именно болезнь… или вскрытие покажет? Может, просто уберем ее? — Ты вылечишь меня? — Я дам тебе силы для самоисцеления. Не так и сложно задушить твою болезнь сейчас. Или все же предпочитаешь вскрытие? — Нет, мне рано умирать, — Ян обхватил виски, ощущая в теле что-то холодное и чужое. Эта та самая болезнь, которая вскоре возьмет верх. И удовлетворенная победой, сравняет его тело с землей. Ей только и надо, что закопать его! — Ян, я вдохну в тебя порцию жизни. Лет на тридцать хватит вполне. Даже если пустишься в разгульную жизнь без забот. Ты же всегда завидовал тем из телевизора, которые чего-то добились в жизни… Ты всегда хотел быть знаменитым. — Хватит! — прервал раздосадованный Ян. — Что, если я дам тебе свое тело? — Нет, не так. Ты позволишь мне подселиться в твое тело… — А ты не позже, чем через месяц покидаешь меня вместе с болезнью. Так? — И если будешь паинькой, оставлю тебе кое-что из способностей.