— Все ангелы такие любопытные? — Все демоны задают встречные вопросы? Это прерогатива земных женщин. Запомни. — Хорошо, хорошо. Сдаюсь, — пошел на попятную демон, привыкший, что спорить с ангелом себе дороже. — Тогда признавайся. — Развеселилась Люция, потирая руки. — Сейчас я из тебя все вытяну. — Наш род не из хвостатых, Лю, — ответил Саркон и на этом допрос прервался. Демон понял, что вроде надо отстраниться как гордому потомку своего бесхвостого рода, но проклятые руки не разжимаются. Объятья ангела как заколдованные. Как ей удается так поступать с ним? — Что? И это все? — Люция попыталась ущипнуть, но роговую броню особо не подденешь, разве что освященным мечом. Те режут ее, как свежий хлеб. — А что еще? — Саркон приподнял бровь. Без растительности на лице та выглядела немного странно. Но люди в последнее десятилетие так изгаляются над своими бровями, что никто этого даже не заметит. — Я видела хвостатых чертей, бесов. Больше никого. — Честно призналась Люция. — Хвосты для мелкой нечисти. — А ты, значит, нечисть крупная? — У меня три рога! Люция отстранилась, скрывая улыбку. — Да какие рога… Так, рожки… — На большие шляпа не налезет, — сделал вид, что оскорбился, Саркон. — Так бы с крупнорогими по городу шастала? Мороки бы больше было. Ты же понимаешь, что демон в шляпе выглядит как гриб? — Значит, с тобой мне еще повезло? — Сделала вывод ангел. — Хотя бы с тем, что не показываешь мне свой гриб. Демон грубо отстранился. Разговор прервал новый "приказ". Сразу обоим. Первой подхватилась ангел, получив координаты и уточнение задачи. — Ладно, оставим наши прения, — предложила Люция. — Начальство шлет новый наказ… Не понимаю только, почему мы должны этим заниматься? — Искушение… — Протянул демон. — Да что там у них — совсем рабочих рук не осталось? — Наверное, мы ближе всех. Идем. Там видно будет. Замерцавшее синее марево телепорта. Шаг. Пустота. Вышли на другом конце города в спальном районе, для порядка почти скрыв тела. Если бы кто взглянул со стороны, увидел бы лишь дымку. И, по обыкновению, посчитал, что показалось. В дождь в ночи чего только не увидишь. Редкие прохожие бредут усталые, а то и вовсе пьяные. Этим чего только не мерещиться. Несколько панельных домов, соединенных буквой "П". Серый темный дворик утонул в лужах. Покореженная детская площадка, куски асфальта вместо дорожки, протоптанные тропки среди высокой жухлой травы. Подъезд без фонаря. Темень. Домофон вырван с корнями. Дверь отворилась от одного рывка. Пахнуло сыростью и мочой. Люция поморщилась, пройдя под рукой любезно придержавшего дверь демона. — Господи, в какие места мне приходится лазить, — вздохнула ангел. — Можешь оставить клиента мне, — хмыкнул Саркон, поднимаясь по ступенькам следом. — И не участвовать. Ангел резко откинула капюшон, обязательно стараясь, чтобы капли попали на лицо Сару. Демон оскалился. — Не шали, накажу, — пообещал Саркон. — Бе-бе-бе, — Люция вполне по-человечески показала язык. Лифт не работал. Пошли пешком. Переступив спящего на третьем этаже человека (год назад выглядел вполне по-человечески), добрались до искомой лестничной площадки на пятом этаже. Источник задания находился за дверью. Саркон расплылся в усмешке: — Чувствую предтечу грехов. Спорим, что ты останешься без обеда? Сфера уныния давит на виски. И питают ее как раз твои подзащитные. Говорил же, оставь клиента мне. Следующий был бы твой. Договорились? Люция поправила клинки и, не удостоив напарника ответом, первой шагнула сквозь дверь. Двухкомнатная квартира. Комнаты наполнены скорбью и печалью. В семье из троих человек около года как не стало матери. Отец и дочь словно не замечают времени. Шлейф тоски не угасает. Это почувствовал и шагнувший следом демон. Усмехнулся. Еще бы — его рабочая обстановка. Запах уныния привлекал мелких бесов. Ангел недовольно поморщилась, шикнув на наиболее ретивых. Бесы умчались под потолок и спрятались за Саркона, корча рожи и показывая языки ангелу. Обращать на них внимания смысла нет. Демон схватил одного беса, задевшего его за ухо, и размазал по стене. Мелкое крылатое создание пискнуло и свалилось на пол кучкой окровавленного мяса, невидимой человеческому глазу. Беса можно почувствовать, бесконечно убираясь в комнате, но вновь и вновь ощущая какую-то грязь, пыль. Убрать это можно только положительными эмоциями. — Теряешь прислугу, — хмыкнула ангел. — Даю тебе фору, пернатая, — не сдержался демон. Небесная дева первой вошла в комнату. Двое людей лежали в одной большой кровати. Отец лет сорока и дочь шестнадцати-семнадцати лет. За окном стояла беспросветная темнота. Ни звезд, ни полумесяца. Нудный дождь продолжал стучать по крыше. Барабанной дробью отвечал старый подоконник. Свирепый ветер свистел сквозь приоткрытое пластиковое окно. Прохладно. Отец крепко спал. Дочери, чтобы закрыть окно, вставать не хотелось вовсе. Люция прошла до кровати, села на край, концентрируясь на девочке. Она очень грустила по матери, но еще больше любила отца. Эта любовь заставляла ее каждую ночь под разными предлогами оставаться в его кровати. Она сама не знала, чего хочет. Странные ощущения тянули к разбитому горем отцу, желая помочь. Но благими намерениями вымощена дорога в ад. Демон подошел вплотную и присел рядом, ожидая реакции напарницы. — Нет, — прошептала дева неба. — Не делай этого. Он спит, но его не потянет к собственной дочери. Несмотря на все отчаяние, на дикое желание, что иногда накатывает и погружает с головой. — Но он догадывается, для чего она каждую ночь принимает душ и якобы случайно забывает надеть нижнее белье или одевает совсем не то, что стоит носить маленьким девочкам. Ты бы видела, что у этой "лолиты" в голове. — Вероника. Ее зовут Вероника. — Не меняет сути, — продолжил демон. — Она прислушивается к его дыханию и сейчас под предлогом холода закинет на него ногу, прижавшись плотно-плотно. А ты знаешь, в чем она сегодня одета? — Он спит и ничего не заметит, убери бесов. Не зли меня, Сар. Ты же знаешь, как я отношусь к кровосмешению. Убери их! — В этой квартире слишком долго не звучал смех. Уберу одних, придут другие. Сдавайся. Она уже приступила к своему дерзкому плану. Сердце стало стучать быстрее. Еле дышит. Слышишь? Люция и сама уже видела, как Ника залазит под его одеяло. Ангел скинула плащ и легла рядом с Вероникой, шепча на ухо: — Одумайся, Ника… Ничка… Ведь так в детстве называла тебя мама… Ты любишь папу… Конечно же, ты его любишь… Но это уже не любовь…. Это в тебе просыпается женщина. Но ты женщина не для этого мужчины! Так нельзя! Он твой отец! Саркон обошел кровать, разговаривая на волне напарницы. Дальше если бы он закричал, никто из людей в комнате его бы не услышал. — Да брось, Лю. Дочери часто влюбляются в отцов. Это естественно… Смотри, как она осторожно трется о его ногу бритым лобком. Что ты там ей бормочешь? Думаешь, сквозь туман этой похоти что-то слышно? Человечество родилось в результате инцеста первых слепленных из глины. Это сильнее людей. — Я не признаю Библии! — вспылила Люция. — Ангел не признает Библии?! — не поверил своим ушах демон. — Да что ты такое говоришь? Тебе же начальство выщиплет все перышки. — Отпили рога! Кровосмешения не будет! — Молодой организм жаждет, — запротестовал демон. — Понимание придет позже. Да и какое кровосмешение? Так, развлечение одно. Ей же не рожать! — Начинается с развлечения, заканчивается падением душ в бездну. Саркон сложил руки на груди, посмотрел с вызовом. — И что? Тебя это напрягает? Ее жалкая душонка? — Отойди, Саркон! — предостерегла обеспокоенный ангел. — Не могу. У тебя свое задание, у меня свое. Каждый должен выполнять свою работу как положено. — Нас хотят стравить! Разве ты не видишь? — Как обычно, проверки. Так что давай просто делать работу. Каждый свою, — ответил демон. Ника проникла под одеяло и закинула ногу на отца. Медленно, очень медленно прижалась. Отец во сне что-то буркнул, приподнял руку, обнял, прижимая к себе. Привычно придвинул любимую дочь под бок. Сердце у дочери стучало, как у загнанного зайца, щеки пылали. Ошалев от адреналина и желания, Ника прикусила губу и, совсем осмелев, принялась тереться о ногу. По телу прошла волна жара, соски напряглись, перед глазами поплыло. — НЕТ!!! — закричала Люция. — НЕ НАДО, НИКА! САРКОН, Я ОБРАЩУ КЛИНКИ ПРОТИВ ТЕБЯ! Саркон хохотнул, приглаживая светлые локоны девочки, что-то забормотал на ухо. Ангел отпрянула от кровати и выхватила клинки. Глаза ангела загорелись. — УЙДИ, САР! Последний раз предупреждаю!!! Демон прыгнул. Сильные руки перехватили запястья ангела, клинки упали на ковер, пропоров линолеум, воткнувшись лезвием в цементный пол.