— Успокойся! Это ее выбор! Не вмешивай в работу чувства. — Она — ребенок! — запротестовала ангел, вырывая руки и врезая демон ногой в ботинке под дых. Саркон лишь отскочил. — Ничего себе ребенок, почти третий размер. Если бы у тебя такие были в таком возрасте, в ведьмы не потянуло бы! От женихов бегала бы по лесу. — Ты забываешься, демоническое отродие! — приструнила ангел. Демон отпустил руки, повернулся боком, глядя на кровать. — А давай ничего не будем делать. Пусть все идет, как идет. А мы посмотрим со стороны. Ангел недоверчиво повернулась боком. Огонь в глазах подугас. — Посмотри, как ее попка трется о простынь. — Все же продолжал гнуть свою линию демон. — Да эта девочка пылает! Как думаешь, людям пора снижать планку официального совершеннолетия? Люция вскричала и прыгнула, откинув демона ударом в бок. Саркон врезался плечом в стену. Но дальше ангел атаковать не стала, лишь подняла клинки и, пересилив себя, повесила на пояс. — Еще один комментарий и меч будет между твоих ребер! — Только после того, как я сломаю тебе шею. — Пообещал демон, потирая бедро. Перчатки он все же доставать не стал. И Люция это отметила. Долго выдохнула. Затем ангел сделала шаг от кровати и встала рядом с демоном. — Черт с тобой, я не буду вмешиваться. Сар потер плечо, кивнул. — Разумно… Правда, не по ангельски. Пернатые все глупые как курицы. — Просто заткнись! Ника не выдержала накала эмоций, сжалась и вскрикнула, расплываясь по кровати. Довольная улыбка была ножом в сердце небесной девы… Но еще больше удивился Саркон. Отец Ники откинул одеяло, сел на край кровати. Зрачки Ники расширились — поймал! Попалась! Оба посланника ощутили, как сердце девчонки затрепетало быстро-быстро, лицо запылало краской пуще прежнего. Она уткнулась в подушку, сгорая от стыда. Медленно, подбирая слова, отец негромко заговорил: — Ника, сейчас ты идешь в душ. И после обязательно одеваешься в ночнушку. С завтрашнего дня ты спишь здесь… а я в зале. Отец вздохнул и поднялся, Ника тут же бросилась на шею, ловко целую в щеку. Захватила в объятья. — Я люблю тебя! — сорвалась она на крик. Отец вздохнул, осторожно отстраняя руки дочери. — Я тоже тебя люблю, но то, что ты делаешь, это… неправильно. Неправильно! У тебя будет парень, муж, дети. Не делай то, о чем можешь пожалеть. Давай не будем… — Калечить свои души в угоду телам, — договорила недосказанные слова ангел. — Тебе нужна женщина! — в слезах вскричала Ника, выражая протест. — Да… Но ты-то здесь причем?! — отец привстал, поворачиваясь к ней. Старался разглядеть в темноте глаза. Свет включить рука не поднималась. Дочь наверняка голая. А тьма, она словно скрывала пеленой, отгораживала от чего-то неправильного. Воображение даже рисовало ангела и демона с обеих сторон. Оба шептали что-то… каждый свое. Добро и зло. И каждый со своей стороны плеча. — Я… женщина… я… — задыхаясь от истерики, произнесла дочь. — Что?! — повысил голос отец. Дочь осеклась. — Ну что ты несешь?! Не пори ерунды! Да, ты почти женщина, но… не для меня! Ника упала на кровать и зарыдала в подушку. Как назло, в окно заглянул месяц и в бледном свете обозначил ее белое нагое тело. Упругое, нежное, родное… Отец взвыл и отвернулся к окну. Вонзил ноготь в кожу, ощущая боль, чтобы перенаправить мысли. — Глупая… Какая же ты глупая, — прошептал он тихо у окна, отвернувшись от дочери. — Папа… — протянула она и подняла лицо от подушки. — Кто, если не я. — Кто угодно, но не ты. — Твердо ответил отец. За спиной он услышал легкие шаги, и теплые руки обхватили за живот, ее груди коснулись спины. Упругие, горячие. Или это все тело вдруг стало гореть? Отец обхватил руками лицо, выдохнул. Рука дочери опустилась ниже пояса. — НЕТ, НИКА! — вскричал он и, резко повернувшись, оттолкнул ее. Дочь отступила на пару шагов и рухнула на кровать. — Ты… ты в порядке? — поспешно забормотал отец. — Ты же… ты… ты принял объятие… и не как дочери. — Замолчи! Что с тобой? Ника, прекрати! Это не моя дочь! Что в тебя вселилось? Люция повернулась к демону, грозно сверкнув очами, руки легли на клинки, сжали эфесы. — Ах ты, подлый лицемер! Ты говорил, что не будешь вмешиваться. В нее вселился суккуб? — Здесь только бесы, — хмуро ответил демон. — Но и они иногда такие затейники. Сам порой удивляюсь. Дождь за окном усилился, форточку закрыло ветром. Снова полумесяц скрыли тучи, погружая комнату в полную темноту. Свет окон соседних домов давно потух. В комнате не видно ничего. — Ника, сейчас я иду на кухню пить чай, а ты в душ, потом наоборот и ложимся спать. Каждый в разных комнатах. А утром все взвесим и нормально поговорим. Ты меня поняла? — Я все равно люблю тебя… — протянула она таким голосом, словно давно все решила. — Я никогда к тебе не притронусь! — Вспыхнул отец. — Выбрось эту нелепость из головы! — Я… Нет, ты не можешь так говорить… я… — Ты уезжаешь к бабушке в деревню! — поспешно добавил он. — Нет, я останусь с тобой! — Тогда я уезжаю в командировку! Надолго… Доучишься этот год в деревне. А к лету… К лету мы что-нибудь придумаем. Возможно, переедем. В другую квартиру. В этой… тоскливо нам в этой, вот и тянет на всякие… воспоминания. — Я и в трехкомнатной квартире буду хотеть тебя, — спокойно сказала Ника голосом победительницы, уверенной в своих силах. — Перехочешь! — закричал отец. — Сумасшедшая! Найдешь парня в деревне — успокоишься! — Никаких парней, только ты, — запротестовала Вероника. — Ника, хватит! Я найду новую жену! — Ты не посмеешь! Мама… Отец повернулся. — Ага, о матери вспомнила?! Ангел улучшила момент и озарила комнату ярким светом, на миг ослепляя всех бесов. Саркон поморщился. — Потратила весь заряд? Дрожать как курица будешь. Я тебя домой не понесу. По щекам дочери побежали крупные слезы. — Папа… — совсем другим голосом сказала Ника и, поднявшись с кровати, вновь прижалась к отцу. Только без страсти. Как к родителю. К любимому, родному, человеку. — Папа, — уже более тихо продолжила она. Отец, чуть подождав, обнял. И крепко прижал к себе. Словно какая-то пелена спала с глаз и пала стена отчужденности. Для обоих. Отец решительно потянулся к выключателю, и свет резанул по глазам. Теперь он мог смотреть в глаза дочери, полные слез раскаяния. И на тело ее мог смотреть без боязни всколыхнуть что-то со дна души. — Ну ладно, забыли, — продолжил отец. — Одевайся, поедем в деревню вместе. Давно мы с тобой последний раз на берегу речки не сидели, да? Рассвет встретим у костра. — Как в детстве, — улыбнулась Ника. Его родная Ничка. Люция треснула в бок Саркона, беззаботно улыбаясь, как ребенок. Ноги ослабли, упала. Застыла на коленях, подняв в вызовом голову.