Я качнулся в сторону, врезавшись в нее плечом, а затем улыбнулся. — Расскажи мне еще что-нибудь о себе. Мне все еще кажется, что я едва тебя знаю. — Тогда ты, должно быть, действительно дерьмово относишься к этим свиданием-приквелам. Мы уже наполовину закончили номер два, а ты меня едва знаешь? — Если бы ты была открытой книгой, я бы с удовольствием прочитал эти страницы. Все, что ты действительно позволила мне сделать, это посмотреть обложку и сделать свое лучшее предположение. Рей сорвала немного травы, распустила ее и наблюдала, как легкий ветерок уносит ее прочь. — А что случилось с твоим громким разговором о том, что ты не хочешь, чтобы я рассказывала о себе? Я думала, ты хочешь сам узнать ответы. — Вот именно. Нам весело заниматься чем-то подобным, и я добываю себе немного информации. Вот как это работает. Она перекинула волосы через плечо и слегка повернулась так, что оказалась почти лицом ко мне. — Ладно. Отлично. Спроси меня о чем-нибудь. — Любимый цвет? Рей рассмеялась. — Серьезно? Это не скажет тебе обо мне ничего существенного. — Я не согласен. Скажи мне свой цвет, и я скажу, о чем он мне говорит. — Отлично. Мне нравится желтый цвет. — Ах! — Я понимающе кивнул. — Тебе нравится знать, что у тебя есть уникальные интересы. Не любитель сливаться с толпой. Настоящая личность. Кроме того, тебе нельзя позволять выбирать цвета при отделке дома, который мы собираемся построить вместе. Ее глаза блеснули, затем она шлепнула меня по ноге. — Неправильно. — Как же так? — Мне нравится желтый, потому что это был цвет дивана в старом кабинете моего отца. — Ее взгляд стал отстраненным, и она немного подтянула к себе ноги. — Когда я думаю о желтом цвете, я чувствую себя комфортно. В безопасности. — Что он был за человек? — спросил я. Рей наморщила лоб и несколько секунд смотрела вниз по склону, прежде чем ответить. — Всегда пытающейся во всем разобраться. Как будто жизнь была большой головоломкой, и ответ был там, если только присмотреться достаточно пристально. И он никогда не думал, что кто-то зашел слишком далеко, чтобы его можно было спасти. — Она улыбнулась. — Он всегда пытался всех спасти. Наступила приятная тишина, затем Рей внезапно подняла глаза. — А как насчет твоего любимого цвета? — У меня нет любимого цвета. Это ребячество. Рей издала оскорбленный звук, затем снова попыталась ударить меня. Я поймал ее за запястье, слегка притянув к себе. Улыбка на ее губах растаяла, когда наши глаза встретились, но ее губы все еще были приоткрыты. Более осторожный мужчина запомнил бы, что произошло, когда я в прошлый раз целовался. К счастью, я не был осторожным человеком. Я взял ее сзади за шею и притянул ближе. Она остановилась как раз перед тем, как наши губы встретились. — Это произойдет на самом деле? — Если ты этого захочешь. Глаза Рей искали мои, затем она расслабилась, закрыв их. Наши губы соприкоснулись. Все хаотичные звуки города и мирные крики животных притупились, превратившись в ничто. Были только мы. Наши губы. Мягкое прикосновение кожи к коже и влажный жар ее языка, скользящего по моему. Целовать ее было так чертовски правильно. Я хотел большего. Больше всего, и я не был уверен, что смог бы удержаться от этого, даже если мы были посреди парка. — Майлз, — выдохнула она. «Нет, черт возьми». — Да? — Моя рука все еще лежала у нее на затылке, а ее губы покраснели. Она выглядела потрясающе, и мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не поцеловать ее снова, независимо от того, что она пыталась сказать. — Мы не должны. Я закрыл глаза. Бл*ть. Мне пришлось напомнить себе, что именно это привлекло меня к ней в первую очередь. Она не была простой. Не то что готовить курицу, которую я мог бы намазать сливочным маслом, отправить в духовку и забыть о ней. Рей была похожа на тесто, которое нужно было замесить, помассировать и размять до нужной консистенции. Но я знал, что есть что-то идеальное, что я мог бы сказать, чтобы, по крайней мере, в основном спасти этот момент. «Не уходи. Мне жаль. Ты мне действительно нравишься. Но подождите, это еще не все!» Каким бы ни был правильный ответ, оказалось, что тупо сидеть и ничего не говорить было неправильным ходом. Рей уже встала и спускалась с холма. Я на мгновение задумался о том, чтобы показать ей, что я легко могу поймать ее, если съеду с холма на своей коробке из-под пиццы, но решил, что вести себя как пятилетний ребенок обычно неразумно. Так что все, что я делал, это смотрел, как она уходит. Это было прекрасно. Она могла вести себя как сумасшедшая, но я знал, что она будет думать об этом поцелуе всю ночь. Черт возьми, я бы даже рискнул поспорить, что она собиралась думать о нем в душе. И в постели. Я достал свой телефон и быстро набрал ей сообщение. Очаровательный ублюдок: Что всегда говорят психотерапевты? Мы добиваемся прогресса. Свидание-приквел 1: без поцелуя. Свидание-приквел 2: поцелуй с грязными последствиями. Свидание-приквел 3:??? Шероховато. Но мне было все равно, я нажал «Отправить» и улыбнулся, представив, как она закатывает глаза. Рей: Свидание-приквел 3: Майлз сидит один на своем диване в спортивных штанах и смотрит «Колесо фортуны». Я усмехнулся. Очаровательный ублюдок: Конечно. Пока ты в ванной, готовишься к умопомрачительному сексу, который последует за этим. Я подождал ответа несколько минут, но у Рей хватило наглости оставить его без ответа. Ладно. Прекрасно. У тебя есть чем заняться, и у меня тоже. Я встал, отряхнулся и в последний раз съехал с холма. На самом деле, это было ложью. Следующие полчаса я потратил на то, чтобы еще несколько раз скатиться с холма, а затем продолжил свой день. Глава 13 Рей Я перечитала то, что написала, грызя ногти. Мое эссе о ненормальном поведении было почти закончено, но я кое-что упускала. Все действительно было так, как я и говорила, когда говорила Майлзу, что люди похожи на преступление. В данном случае мне нужно было побольше взглянуть на место преступления, чтобы получить последние улики для моей статьи. Я была дома, в нашей старой квартире, со своим ноутбуком на журнальном столике. Я жила в этом месте всего несколько последних лет учебы в средней школе. Раньше у нас был уютный дом за городом. Потом папины сбережения и деньги по страховке жизни начали иссякать, и нам пришлось переехать сюда. Маме тоже пришлось вернуться на работу, которую она ненавидела. Я старалась навещать их как можно чаще. Пенни лежала на полу, перед ней была разложена какая-то электроника. В руке у нее была опасная на вид штука, от которой время от времени поднимался дым, а комнату наполнял странный, едкий запах. — Это безопасно использовать здесь? — спросила я. Пенни подняла голову. — Если только что-нибудь не загорится. Надеюсь. — Думаю, до тех пор, пока ты будешь осторожна. — А над чем ты работаешь? — Пенни вытянула шею, пытаясь заглянуть в мой ноутбук. — Только над статьей. — Могу я прочесть? — Не знаю. На самом деле она не… Пенни вскочила и плюхнулась на диван рядом со мной. Она остановила меня прежде, чем я успела захлопнуть ноутбук. — Ненормальное поведение. Ух. Интересно. Я закатила глаза, но решила, что дать ей почитать не повредит. Несколько секунд ее губы беззвучно шевелились, затем она начала читать вслух. — Майлз Чемберсон демонстрирует признаки нарциссической отстраненности от реальности, в значительной степени вызванной защищенным воспитанием и привилегиями. — Она перестала читать и повернулась, чтобы посмотреть на меня. — Разнесла в пух и прах. Звучит так, будто ты ненавидишь этого парня. Кто он? Кто-то, кто издевался над тобой или что-то в этом роде?