Она бросила на меня взгляд через плечо, который только сильнее прижал ее задницу ко мне. — Ты вообще наблюдаешь за тем, что я делаю, или просто пытаешься почувствовать меня? — И то, и другое. А теперь мне нужно, чтобы ты перестала держать нож так, словно это дубинка пещерного человека. — Я протянул руку, помогая отрегулировать положение ее руки, пока она не взяла нож более естественно. — Видишь? Теперь ты будешь гораздо лучше чувствовать нож. Покончив с помидорами, я протянул ей банан и стал ждать. Она держала его перед грудью свободной рукой. После нескольких секунд смущенного молчания она подняла на меня глаза. — Что это с тобой такое, почему ты все время даешь мне случайные бананы? — Во-первых, это не случайный банан. Мой папа превратил селекцию бананов в науку, и он передал эти знания мне. И мои мама и папа познакомились только из-за банана, так что я всегда думал, что когда найду подходящую девушку, то захочу, чтобы все началось с банана. Она фыркнула. — Это просто смешно. Ты ведь понимаешь это, верно? — Некоторые назвали бы это сентиментальным. — Ты сентиментален из-за бананов? — Учитывая, что, когда ты впервые взяла в руки мой банан, он оказался у тебя во рту? Или что с тех пор, как мы встретились, ты охотишься за моим бананом? Да. У меня к ним слабость. Теперь я пытаюсь понять, плохой ли это признак, что ты просто держишь его так, словно это вялый член. Рей закрыла глаза и, смеясь, покачала головой. Когда она снова открыла глаза, я увидел, что у нее зарождается идея. Я нахмурил брови, склонив голову набок. Она сняла кожуру с банана, облизывая губы. — О, этот большой, сочный банан выглядит таким аппетитным. Я просто хочу… Рей открыла рот и пододвинула кончик банана поближе. Я поймал себя на том, что загипнотизирован, наклонившись вперед. Затем она повернулась и положила его на разделочную доску. О боже. Она взяла нож точно так, как я ее учил, и принялась нарезать его на кучку маленьких кружочков. Она повернулась, сделав небольшой реверанс. — Как это было? — спросила она. — Страшно. Глава 19 Рей Нам потребовалось чуть больше часа езды, чтобы добраться до особого местечка, которое, как поклялся Майлз, будет пустым. Он вывел нас на небольшой песчаный участок, приютившийся между двумя скалистыми выступами. Как и обещал Майлз, на пляже не было полуодетых пожилых мужчин. Размахнувшись, Майлз развернул большое одеяло на безопасном расстоянии от воды. Он немного повозился с углами, чтобы убедиться, что они ровно прилегают, затем поставил корзину в центр. Я засунула руки в карманы куртки и села, слегка дрожа. — Я не думала, что будет так холодно. — Вот почему каждый хороший пикник включает в себя горячий шоколад. — Я могла бы поклясться, что он пробормотал что-то о большом, горячем члене, как только повернул голову, чтобы порыться в корзинке для пикника. Я уставилась ему в спину, пытаясь понять, не почудилось ли мне это, но когда он обернулся, на его лице было убедительное непроницаемое выражение. Он достал термос и две складные чашки, которые наполнил, а затем посыпал сверху зефиром. Мало-помалу мы разобрались с едой в корзине. Если не считать случайных замечаний о том, каково что-то на вкус, мы почти не разговаривали. Тишина казалась правильной. Я попыталась вспомнить, приходила ли я когда-нибудь на самом деле на пляж вот так ночью, и не была уверена, что приходила. Я перекусила чем-то вроде вяленой ветчины, которая была одновременно соленой и бархатистой на вкус, и смотрела в сторону океана. Мы отъехали достаточно далеко от города, чтобы я для разнообразия понаблюдать за звездами. Они отбрасывали размытое, волнистое отражение на океан, смотреть на который было невероятно расслабляюще. Как только мы закончили есть, Майлз отодвинул корзину и устроился рядом со мной. Он вытащил еще одно одеяло и накинул его на нас обоих. Я наблюдала за ним, когда он небрежно протянул руку надо мной, чтобы убедиться, что я должным образом прикрыта. Кроме того, казалось, что при этом он касался почти каждого дюйма моих ног, что, как я предположила, было неслучайно. — Что? — спросил Майлз. Серебристый свет звезд не полностью освещал его лицо. Оно лишь очерчивало белыми контурами изгибы его носа, щек и губ. — Я пытаюсь понять тебя. — Как обучающийся на психолога, я бы сказал, что ты уже должна была суметь это сделать. — Я не хочу показаться неуверенной, но не мог бы ты просто сказать, почему выбрал меня? Я имею в виду, из всех других девушек, которые могли бы быть у тебя, почему я? Я ожидала, что с его губ сорвется саркастическая шутка, но он откинулся назад, опираясь на руки, блуждая глазами по моему лицу, прежде чем ответить. — Тебе нужны все маленькие ответы или только один большой? — Можно и то, и другое? — Да. Но вот что есть на самом деле. Маленькие причины заключаются в том, какая ты зануда в своих маленьких очках и в том, как ты ходишь, словно извиняешься перед всеми в комнате за то, что отнимаешь у них немного воздуха. Мне также нравится, что ты такая целеустремленная. У меня такое чувство, что если бы тебе пришлось выбирать между твоими целями и мной, ты бы все равно выбрала свои цели. Может быть, это должно быть оскорбительно, но я восхищаюсь этим. Ты просто та, кто ты есть. В этом нет никакого обмана. Ты настоящая. Я сглотнула. Да. Я настолько настоящая, что позволяю небольшой лжи о статье разлагаться до тех пор, пока она не станет секретом века. — Хочешь знать, что мне в тебе нравится? — спросила я. — Ой. Я уже знаю ответ на этот вопрос. Мой огромный член. Я издала удивленный смешок. — Мне нравится, что ты идиот. Майлз задумчиво поднял голову. — Знаешь, я собираюсь рискнуть и сказать, что мои комплименты были намного лучше. — Ты очаровательный идиот. И мне нравится, что под этим есть еще один слой. Ты гораздо более вдумчивый, чем кажешься. Ты также страстный человек. В кулинарии. Во мне. — Произнося эти слова, я улыбнулась еще шире, потому что знала, что они были правдой. — И ты был действительно милым на днях. Я имею в виду, после той части, где ты обманул меня насчет того, на какой лодке мы были. Когда мы… Майлз ухмылялся, но упоминание о нашей встрече на лодке зажгло тот же огонь в его глазах. — Я почти перестал думать об этом. Я сглотнула. — Я тоже. Каким-то образом ему удалось уложить меня обратно на одеяло и расположиться так, чтобы он возвышался надо мной. Когда это произошло? Майлз уставился на меня сверху вниз. — Ты сказала, что тебе приснился сон обо мне. Скажи мне правду, на этот раз. Мне было приятно находиться рядом с ним. Каким бы глупым это ни казалось, я чувствовала, что мне не нужно ни о чем беспокоиться, когда я была с ним. Как будто он защитил бы меня от худших из моих страхов и помог бы мне преодолеть их. В глубине души я понимала, что мне не нужно, чтобы он решал мои проблемы, но, тем не менее, знание того, что он все равно попытается, успокаивало. Мое тело, казалось, продолжало работать на автопилоте. Теперь мои руки были на его талии, опасно исследуя твердые очертания его мышц и тепло его кожи. — Возможно, была и другая версия этого сна, — признала я. — Та, о которой я была слишком смущенна, чтобы рассказать тебе. — Просто скажи мне вот что. Мы трахались? Я поколебалась, затем, наконец, опустила подбородок. — Да. Я наблюдала, как его глаза загораются все тем же жаром. Я судорожно втянула воздух. Прежде чем я поняла, что делаю, я схватила его за рубашку, притягивая к себе. Он уткнулся лицом мне в шею, шокировав меня внезапным теплом своих губ и языка. Он слегка переместил свой вес, так что я почувствовала себя придавленной под ним, и не в неприятном смысле. Я вдохнула его запах, впиваясь руками в его спину, когда он наклонился в сторону, чтобы исследовать мое тело своей рукой. Он остановился на моей груди, сжимая и массируя ее. Я закрыла глаза и откинула голову на одеяло. Майлз пожирал меня глазами. Я чувствовала его желание каждым дюймом его тела. Как будто я выпустила какого-то зверя из клетки, и теперь он был свободен делать все то, что ему отчаянно хотелось сделать. Это было приятно.