– Да, все хорошо, спасибо. Я просто пыталась подышать глубоко, чтобы психологически расслабиться. Я уже давно не летала на самолете и немножко нервничаю перед вылетом. Звучит вроде бы правдоподобно. Я имею в виду, что многие люди нервничают перед авиаперелетом. Так что это – обычное дело. – Тебе следовало бы сказать мне об этом раньше, – говорит он, обнимая меня. – Я буду все время держать тебя за руку. Да и лететь нам совсем недолго. Не заметишь, как уже прилетим. Правда, будет промежуточная посадка в Амстердаме. Он целует меня в лоб. Я вообще-то не знала, что будет промежуточная посадка. У меня что-то екает в животе. Я сжимаю ладони в кулаки, чтобы Ли не заметил, как дрожат мои пальцы. – Я почувствую себя в полном порядке, как только мы взлетим. Я плохо переношу лишь взлеты и посадки. – Ну, тогда я в это время буду тебя всячески отвлекать. Он берет меня за руку и ведет в зал ожидания. Свой багаж мы уже сдали. Другие пассажиры представляют собой в основном семейные пары средних лет, которые, возможно, пытаются вернуть в свои отношения немного романтики с помощью поездки в один из самых романтичных городов в мире. Я замечаю, что на меня искоса поглядывают женщины. Мама как-то сказала мне, что женщина, старея, по привычке продолжает обращать внимание на молодых парней, но вполне можно заставить себя этого не делать, если напоминать себе, что ты им уже не интересна. Я сжимаю ладонь Ли и стараюсь прикасаться к его телу своим. Если бы о ситуации рассказывал Дэвид Аттенборо[22], он сказал бы, что эта девушка пытается показать всем, что этот парень уже занят и что не следует подходить к нему ближе. – Все будет хорошо, – шепчет Ли мне на ухо. И я ему верю. Все и в самом деле вроде бы хорошо. Или, скажем так, терпимо. Я думаю, что я веду себя как любой другой обычный нервничающий пассажир, а не как девушка, которая может полностью потерять над собой контроль. Что позволяет мне держать себя в руках – так это мысли о Гаррисоне. Я знаю, что мне не суждено погибнуть во время этого полета, потому что если бы я погибла, Гаррисон бы не появился. А он появится. Я видела его фотографию. Поэтому мне удается убедить себя в том, что я слетаю из Лидса в Венецию и обратно и ничего со мной при этом не случится. Ли помогает мне тем, что, как и обещал, целует меня во время взлетов и посадок. Я абсолютно уверена, что другие пассажиры, глядя на это, что-то недовольно бурчат себе под нос, но мне на это наплевать. Расстегивая ремень безопасности, я тяжело вздыхаю. – Ну что, тебе было не очень плохо, а? – спрашивает Ли. – Нет, благодаря тебе. – Я могу сдать наши билеты в обратную сторону, и мы, если хочешь, поедем домой на поезде. – Не говори глупостей. Со мной и так все будет в порядке. – Вот и хорошо. Я просто не хочу, чтобы ты переживала. Я хочу, чтобы ты наслаждалась каждой секундой этой поездки. – Так оно и будет. Обещаю. Из аэропорта мы едем на речном трамвайчике. По так называемой оранжевой линии. Ли, похоже, точно знает, куда мы направляемся: он никого ни о чем не спрашивает и не останавливается, чтобы заглянуть в карту. Он, видимо, уже бывал здесь раньше, и я не могу не задаваться вопросом, с кем он здесь был. Скорее всего, у него уже были какие-то подружки до меня. И, наверное, много. Парень с такой внешностью вряд ли ездит на отдых в одиночестве. Интересно, сколько своих девушек он привозил в Венецию? Хотя мне и хочется быть первой, я не настолько глупа, чтобы в это верить. Я сижу возле окна и глазею на старинные здания, стоящие вдоль канала. Ли обнимает меня за плечи. – Итак, вот он, Гранд-канал. Тут немного невзрачно, но станет покрасивее, когда мы приблизимся к центру города. – Ну, тут все равно лучше, чем на окраинах Лидса в понедельник утром. А сколько раз ты здесь уже бывал? – О-о, довольно много. Это одно из моих любимых мест. Возможно, он привозил сюда каждую из своих прежних подружек. Это могло быть своего рода первоначальной проверочкой – что-то вроде того, как Ричард Гир повел Джулию Робертс в оперу в фильме «Красотка». Наверное, я должна начать говорить что-то про архитектуру или историю. А может, как во все том же фильме, будет достаточно, если я стану восхищаться как человек, который видит все это в первый раз. – Мне тут уже очень нравится. – Хорошо. И мы оторвемся тут по полной. Денег жалеть не будем. Я улыбаюсь ему и кладу голову на плечо. Мне кажется, что если мне и в самом деле суждено умереть, то я, по крайней мере, должна быть благодарной за то, что я умру, будучи счастливой. – Следующая остановка – наша, – говорит Ли некоторое время спустя. Он берет наши чемоданы и подает мне руку, когда я схожу с речного трамвая, дрожа при этом от холода. – Первое, что мы сделаем, так это купим тебе подходящую куртку, – говорит Ли. – Я говорил тебе, что тут будет прохладно. – Я помню. Я просто никак не думала, что тут будет холоднее, чем в Лидсе. – Не переживай, – говорит он. – Отсюда до отеля – пять минут ходьбы. Он ведет меня по улице. Мы сворачиваем налево, проходим по маленькому мосту и поворачиваем направо. – Ну вот мы и пришли, – говорит Ли, показывая рукой на противоположную часть улицы. Швейцар в униформе здоровается с нами на итальянском и зовет носильщика, чтобы тот взял наши чемоданы. Я слышу, как Ли говорит ему, что мы поселяемся в номер полулюкс. Затем я иду вслед за Ли к стойке дежурного администратора. В холле стоит рояль. Ничего себе – рояль! Да уж, такая обстановка для меня явно непривычная. Все, что я способна сейчас сделать, – так это остановиться с разинутым ртом. Когда я иду по мраморному полу, мои ботинки слегка скрипят. Я кошусь на Ли. Он улыбается и берет меня за руку. – Подожди, ты еще номер не видела, – шепчет он. Женщина за стойкой дежурного администратора улыбается нам, и Ли обращается к ней по имени. Пару минут спустя носильщик возвращается и, уводя нас вверх по лестнице, открывает перед нами деревянную дверь. Ли показывает мне жестом, чтобы я вошла в номер. Я захожу. Первое, что я вижу, – это стоящая на мраморном полу посреди комнаты огромная круглая кровать, застеленная белыми простынями, на которых лежат золотистые подушки, и низко висящий над ней красный абажур. У потолка – темные деревянные балки. Стена позади кровати выкрашена в пестрый золотистый цвет. На ней висят позолоченные рамы для картин. С другой стороны – красивые стеклянные двери с золотистым декором. Двери эти выходят на балкон, с которого открывается великолепный вид на канал. – О господи!.. – шепчу я. – Это все на самом деле? – Да. Это твое жилье на ближайшую неделю. – Ого!.. Вообще-то меня вполне устроил бы отель и попроще. – Нет уж, ты заслуживаешь лучшего, – улыбается Ли. – Кроме того, если уж приезжаешь в Венецию в первый раз, нужно делать это стильно. Носильщик уходит, но лишь после того, как Ли дает ему чаевые. Я замечаю на письменном столе электронный планшет. – Если бы это было в Лидсе, кто-нибудь стибрил бы эту штуковину уже через пять минут, – говорю я. – У них тут, между прочим, есть мой адрес, – отвечает Ли. – Тебе, кстати, ничего подобного на этой неделе не понадобится. Ты ведь помнишь, что это будет отдых, свободный от компьютеров и телефонов? Он сказал мне еще в самолете, что это его единственное правило во время всех его отпусков. Я с таким правилом согласилась. Честно говоря, я даже почувствовала облегчение. – Да. Я свой телефон уже выключила. – Хорошо. – Ли садится на постель и гладит ее. – Иди сюда. Пришло время дать волю чувствам. – Ты сказал, что покажешь мне достопримечательности. – Но только не в наш первый день здесь. Я улыбаюсь и сажусь на кровать рядом с ним. Он берется за мой левый ботинок и стаскивает его. Затем он стаскивает и правый ботинок и начинает меня целовать. – Я никогда не делала этого на круглой кровати, – шепчу я. – Я, наверное, с нее свалюсь. – Ну, если ты свалишься, я свалюсь вместе с тобой. Он целует мою шею и начинает расстегивать мою рубашку. Его взгляд снова становится очень пристальным. Он всегда смотрит на меня так, когда мы вот-вот начнем заниматься сексом. Для меня неважно, смотрел ли он подобным образом и на других своих подружек. Вполне возможно, он смотрел так и на тех подружек, которых привозил вот сюда. Что для меня важно – это чтобы он не переставал смотреть на меня так в течение того недолгого времени, которое я пробуду рядом с ним. Он стягивает рубашку с моих плеч и, наклонившись, целует мой живот. Его ладонь поглаживает между моими ногами. Я приподнимаю таз и позволяю ему стащить с меня лосины. Он тянет за мои трусики зубами. Я смеюсь и помогаю ему их с меня снять. Потом я пытаюсь стащить с него футболку, но он качает головой. – Не так быстро, – говорит он. – Я еще не закончил тебя разглядывать. Он приподнимает меня, чтобы расстегнуть и снять мой лифчик, бросает его на пол, укладывает меня на кровать и разводит мои ноги в стороны. Обойдя вокруг кровати, он снимает с себя футболку, штаны и трусы. – Возбуди себя сама, – шепчет он. Я поначалу колеблюсь, но затем сую руку себе между ног и делаю то, о чем он попросил, чувствуя, что он наблюдает за мной очень внимательно. Он ходит вокруг кровати, останавливаясь то с одной, то с другой стороны и подбадривая меня, пока я не начинаю громко стонать с крепко закрытыми глазами. Тогда он лезет ко мне на кровать. – Ты такая сексуальная! – говорит он, ложась на меня сверху. – Ну что же, пора подключаться и мне. Позднее, когда мы уже лежим рядом на кровати и наши тела прилипают друг к другу из-за пота, я чувствую, как одинокая слеза выскальзывает из уголка моего глаза и падает на его плечо. – Что случилось? – спрашивает он. – Ничего, – говорю я, качая головой из стороны в сторону. – Просто немного эмоций. – Хорошо. Потому что я тебя люблю. Я тяжело сглатываю, пытаясь сдержать другие слезы, которые уже рвутся наружу. Я долго ждала, когда же он скажет это. Хотя я и знаю, что выйду за него замуж и рожу от него ребенка, мне все равно необходимо было услышать эти слова. – Я тоже тебя люблю. – Ну, тогда все в порядке, – отвечает он. – Мы квиты. Когда мы на следующее утро уже готовы встать с постели, Ли заказывает завтрак в номер. Мы успеваем оба освежиться под душем в ванной и надеть предоставляемые отелем халаты, когда раздается тихий стук в дверь.