01/10/2017 23: 22 Я встретилась с ней вчера – с бывшей подружкой Ли. Ее зовут Эмма. Эмма Маккинли. Впрочем, ты, наверное, это знала. Она – актриса. Не очень-то знаменитая. Она снимается в сериалах и еще каких-то ролях на телевидении и играет в театрах во время гастролей. Несколько лет назад она какое-то время снималась в сериале «Эммердейл»[24]. Но мы с тобой его, конечно же, не смотрели. Я понимаю, что мне, наверное, не следовало с ней встречаться. Но я разыскала ее в интернете и связалась с ней после того, как полицейские сообщили мне, что она подала заявление в полицию. Она очень симпатичная. Точнее говоря, когда-то была очень симпатичной. Я посмотрела с помощью «Гугла», как она выглядела, когда снималась в том сериале. Сейчас она, конечно, выглядит совсем по-другому. Она такая тощая, что похожа на воздушный шарик, из которого выпустили почти весь воздух. Это, впрочем, неудивительно, если вспомнить о том, что с ней произошло. Он избивал ее, Джесс. Он избивал ее очень-очень сильно. Не в самом начале их отношений, нет. Она сказала, что поначалу он был очень любезным и ласковым. Это стало происходить позднее, когда они начали жить вместе. И началось все со шлепка. Всего лишь одного шлепка. Потом он очень сильно извинялся и обещал ей, что такое больше никогда не повторится. Но оно, конечно же, повторилось. А затем еще раз, и еще… И каждый раз она его прощала, потому что он был очень расстроен из-за того, что сделал. Она думала, что сможет помочь ему избавиться от этой своей наклонности, сможет помочь ему стать лучше. Она надеялась на это, пока они не поехали на отдых в Венецию. Он там сломал ей челюсть, Джесс. Он, черт побери, сломал ей челюсть. Она не подала на него жалобу: она очень сильно опасалась, как бы об этом инциденте не написали в газетах. Но она, по крайней мере, после этого инцидента от него ушла. Она переехала обратно в Лондон. Там она сейчас и живет. И больше она с ним уже не общалась. Она не знала о том, что он женился и что ты умерла, пока не приехала в Лидс в гости к подруге. Подруга ей об этом и рассказала. Вот тогда-то она и решила обратиться в полицию. У нее есть фотографии, Джесс. Фотографии того, что он с ней сделал. И документы, свидетельствующие о ее лечении в больнице в Италии. А еще то, что с ней произошло в отеле, в котором они жили в Венеции, видел один человек – горничная, которая зашла в их номер вскоре после инцидента и увидела кровь и все такое прочее. И пока она мне все это рассказывала, я думала только о том, что он, должно быть, делал с тобой. Мне вспоминались те случаи, когда ты должна была прийти на встречу со мной, но не приходила, объясняя это тем, что у тебя была бессонная ночь с «Г». Мне вспомнился твой синяк, про который ты сказала, что просто случайно ударилась. Я вспомнила все это, Джесс, и заплакала горькими слезами из-за жалости к тебе. Заплакала из-за того, что он делал с тобой, и из-за того, что ты, должно быть, сильно страдала. Но мы не позволим ему избежать наказания за это, Джесс. Эмма готова, если потребуется, обратиться в суд. Готова это сделать и я. Правда выйдет наружу. Мне только жаль, что тебя уже не спасти. X Джесс Суббота, 2 апреля 2016 года «Нет!» Хотя я и кричу это слово, делаю это беззвучно, в своей голове. И это хорошо, потому что я лежу в постели в квартире у Ли, а он сейчас на кухне готовит нам поздний завтрак. Мое сердце сильно колотится, как будто пытается предупредить меня о надвигающейся опасности. Посмотрев на свои глаза в зеркале платяного шкафа, я вижу, что они дикие и выпученные. Все мое тело дрожит. Я не хочу в это верить. Я не хочу, чтобы мое счастье было испорчено. Кто бы это ни делал и как бы они это ни делали, они делают это специально, чтобы причинить мне вред. Я это знаю. Но чего я теперь не могу отрицать – так это того, что они все про меня знают. Знают даже то, чего еще не знаю я сама. Они знают такие вещи, которые, если я позволяю себе их анализировать, очень даже точно увязываются одна с другой. Официантка в отеле в Венеции. Та, у которой выскользнул из руки поднос. Может, она в самом деле узнала Ли? Может, она узнала его потому, что уже видела его раньше в том же самом номере, но только с другой женщиной? Женщиной, которая лежала на полу с окровавленным лицом, когда она, официантка, неожиданно зашла в номер. Похоже, нет никакого смысла все это выдумывать. Вот это-то и заставляет меня нервничать. Я никому о той официантке не рассказывала. Никто, кроме Ли и официанта, который приходил убирать, не знает о том, что там произошло. Но тогда как об этом может быть написано в публикации, которую я сейчас читаю и которую Сейди, что видно по дате, разместит аж через восемнадцать месяцев? Я выключаю телефон, встаю и кладу его в свой рюкзак, который лежит в углу комнаты. Впрочем, это не тот случай, когда «с глаз долой – из сердца вон». Разве такое возможно? Как можно прочесть что-то вроде этого – и попросту об этом забыть? Выходит, что если я – хотя бы на мгновение – поверю в то, что это правда, то получится, что я помолвлена с мужчиной, который когда-то избил свою – теперь уже бывшую – подружку так, что сломал ей челюсть. Это не может быть правдой. Такое если с кем-то и происходит, то не со мной. У меня удивительная новая жизнь, и я никому не собираюсь позволять все испортить с помощью попыток меня запугать. Я надеваю шелковый халат, который Ли купил мне в Венеции, и иду в ванную. Дверь на кухню закрыта, но я слышу, как шипит на сковородке бекон и как что-то тихонько бубнит радио. Ли подпевает какой-то песне группы «Кайзер Чифс»[25]. Я хочу улыбнуться, но мышцы рта меня не слушаются. Я захожу в ванную и закрываю за собой дверь. Нет, им меня не запугать. Я не позволю им привести меня в смятение. Никто не сможет со мной такое сделать. Я включаю душ и раздеваюсь. Я смотрю на свое тело в зеркало. Гладкая кожа без единого пятнышка. Это все выдумки. Одни лишь выдумки. Если бы Ли на самом деле был таким, я бы про это уже узнала. Но он еще ни разу даже не выходил из себя. Я – и то более вспыльчива, чем он. Всего лишь один инцидент в гостиничном номере в Венеции еще не превращает его в человека, способного укокошить свою жену. Он никогда не причинял мне боли, и я ни разу не видела, чтобы он причинял боль кому-то другому. Вот на чем мне следует концентрировать свое внимание. Я забираюсь в ванну и задергиваю занавеску. Ванна – скользкая. В нее бы положить резиновый коврик. Но такому человеку, как Ли, не станешь советовать приобрести резиновый коврик для ванны. Он в ответ лишь рассмеется и скажет, что мне, наверное, затем придет в голову купить вязаное покрывало для крышки унитаза. Протянув руку, я делаю воду горячее. Да, вода мне сейчас нужна горячая. Достаточно горячая для того, чтобы заставить меня отвлечься от этих дурацких мыслей. Я закрываю глаза и подставляю под воду лицо, а затем начинаю мыть волосы шампунем. Но перед моим мысленным взором то и дело предстает лицо девушки, которую я видела в гостиничном номере в Венеции. И выражение страха на ее лице. Самого настоящего страха. Вот почему она положила ту записку в мои вещи. Потому что она видела, что произошло ранее с той женщиной. Я замечаю, что дрожу. Я вспоминаю о том, какое объяснение мне дал по этому поводу Ли. Возможно, он и в самом деле оказался похожим на ее бывшего парня. Возможно, страх в ее глазах был вызван именно воспоминанием о ее «бывшем». А записка? «Будь осторожной». Может быть, она просто предупреждала меня, исходя из своего собственного опыта общения с мужчинами? Если кто-то из них относился к ней плохо, она, возможно, решила, что они все такие. Я чувствовала себя подобным образом после того, как меня бросил Каллум. Я была готова наговорить всякого про мужчин любой женщине, которую увидела бы рядом с мужчиной. Я выключаю душ и тянусь рукой туда, где вроде бы должно висеть полотенце. И тут до меня доходит, что я оставила его на тыльной стороне двери. Я вылезаю из ванны, ничего не видя из-за упавших на глаза волос, и ищу на ощупь полотенце, но вместо этого нащупываю плечо Ли. Я вздрагиваю и слегка вскрикиваю. Я ведь даже не услышала, как он сюда вошел. – Привет, – говорит он. – Не бойся, это я. Я собирался сказать тебе, что завтрак готов, но теперь с этим придется подождать. – Он начинает целовать мои плечи. – Когда ты пойдешь покупать себе свадебное платье, – говорит он, – обязательно купи платье с открытыми плечами. Я хочу, чтобы все видели, какие роскошные у тебя плечи. Его ладони обхватывают мои груди. Он крепко целует меня в шею. Я очень сильно его хочу. Я хочу, чтобы он заставил меня забыть обо всем, что я недавно прочла. Я хочу, чтобы он был тем Ли, которого я знаю. Тем Ли, который готов целовать землю, по которой я хожу. Тем Ли, который никогда не причинит мне вреда. Даже и за миллион лет. Я издаю тихий стон, когда его ладонь проскальзывает мне между ног. Мое тело хочет этого. Мое тело хочет, чтобы он вошел в меня. И нет никакой причины, по которой мое тело стало бы меня обманывать. Он снимает с себя домашний халат и прижимает меня к кафельной плитке. Я кусаю себе губы, когда он входит в меня. И я позволяю ему трахать меня у стены в ванной. Он трахает меня так энергично, что я на некоторое время даже забываю, как меня зовут, – не говоря уже про то, что я недавно прочла. Я иду в центр города, чтобы встретиться там с Анджелой. Мой мозг все еще лихорадит, а мое тело все еще пощипывает – так, как будто они подрались друг с другом и все никак не могут от этого отойти и успокоиться. Анджела договорилась с магазинами для новобрачных о том, что мы придем в определенное время и что нам будет оказано особое внимание. Она сказала, что все, что мне нужно будет сделать, – это явиться на свадьбу. В обычной ситуации мне очень не нравится, когда какие-то другие люди говорят мне, что делать и куда идти. Однако сегодня я даже чувствую от этого облегчение. Я не уверена, что смогла бы сейчас организовать даже посещение туалета – не говоря уже о таком мероприятии, как свадьба. Я подхожу к первому из включенных в список магазинов для новобрачных. Мне он кажется довольно консервативным. Анджела машет мне через окно. Заходя в магазин, я с трудом заставляю себя улыбнуться и изобразить на своем лице что-то вроде радостного волнения. Анджела устремляется ко мне и целует меня. Она, по всей видимости, едва сдерживается. – Привет, Джесс. Знаешь, у них тут есть очень даже красивые платья. Я, пока ждала тебя, не удержалась и их быстренько осмотрела. Я видела по меньшей мере три, которые понравились мне и которые наверняка понравились бы и Ли. К нам подходит высокая женщина в униформе продавцов магазина. – Добрый день, меня зовут Джулия. А вы, должно быть, Джесс. А точнее – будущая миссис Гриффитс. Если бы здесь была Сейди, то она, наверное, заехала бы этой женщине по физиономии. И, если честно, имела бы для этого основания. Меня тоже охватывает желание ее стукнуть, но я удерживаюсь от этого и лишь вежливо киваю. – Как это мило – прийти в магазин за покупками вместе со своей будущей свекровью. Я уверена, что вы сможете подыскать что-нибудь такое, что очень понравится вашему жениху. Для всех, похоже, очень важно, чтобы мое платье обязательно понравилось Ли. Понравится ли это платье мне самой – для них менее важно. – Ну хорошо, – продолжает она. – Давайте решим несколько принципиальных моментов, чтобы сузить сферу поиска. Белый цвет или цвет слоновой кости? Меня подмывает сказать «ярко-красный», но я сомневаюсь, что она в данной ситуации оценит мое чувство юмора. – Белый вполне бы подошел, – говорит Анджела. – Я вообще-то отдала бы предпочтение слоновой кости, – заявляю я. Джулия переводит взгляд с Анджелы на меня и обратно, но Анджела даже не пытается настаивать на своем. – Хорошо, – говорит Анджела. – А у тебя есть на примете какой-то конкретный стиль? Вообще-то я могла бы очень подробно описать платье, в котором выйду замуж за Ли. Я ведь его видела. Мне знаком каждый его дюйм, потому что я уже много раз рассматривала его в своей «Хронике». Но я, конечно же, не могу рассказать ей об этом. – Я пойму, что это именно то платье, когда увижу его, – говорю я. – Хорошо сказано, – усмехается Джулия. – Я думаю, нам нужно что-нибудь элегантное и актуальное во все времена, – говорит Анджела. – Подберите что-нибудь в том стиле, в котором одевалась Грейс Келли, и вы вряд ли сильно ошибетесь. – Но обязательно с открытыми плечами, – добавляю я, вспомнив о том, что сказал Ли. – Мне хочется, чтобы это было платье с открытыми плечами. Джулия улыбается: – Прекрасно. Позвольте мне пойти посмотреть, что я смогу найти. Я очень быстро вернусь. – Все это как-то странно, – говорю я Анджеле, пока мы стоим в ожидании. – Не могу поверить, что буду сейчас примерять свадебное платье. А что, если мне свадебные платья окажутся не к лицу? – Я не стала бы переживать по этому поводу. Ты будешь выглядеть великолепно даже в мусорном пакете. – Они бывают цвета слоновой кости? – спрашиваю я. Анджела смеется. – Я очень рада, что наш Ли женится на девушке с хорошим чувством юмора. Между нами говоря, его прошлая подружка, по-моему, полностью это чувство утратила. Если оно вообще у нее когда-то имелось. Внутри меня все сжимается. Я изо всех сил стараюсь сохранить невозмутимое выражение лица. – А он долго с ней встречался? – Около года. Я в то время думала, что она станет его избранницей. Хотя не могу сказать, что очень этого хотела. Она была актрисой. Я не уверена, что она смогла бы жить спокойной семейной жизнью. А Ли нужна прочная семья. Насчет этого он вполне однозначен. Я киваю и тереблю кольцо на своем пальце, отчаянно пытаясь не допустить, чтобы мои руки начали дрожать. – Именно поэтому они и расстались? – спрашиваю я. Она смотрит вниз, на свои ладони: – Думаю, что да. Это было решение Ли. Он вернулся с отдыха, на который они ездили вместе, и сказал, что разорвал с ней отношения. Больше я ее уже никогда не видела. Даже по телевидению. Ее звали Эмма Мак… что-то там. Я сразу бы узнала ее, если бы увидела. Она довольно симпатичная – длинные рыжие волосы. Но с тобой ей, конечно же, не сравниться. У меня появляется такое ощущение, что меня вот-вот стошнит. Джулия возвращается с целым ворохом платьев, но мне уже совсем не хочется ничего примерять. Я хочу убежать отсюда, запереться где-нибудь и громко пропеть «Ла-ла-ла!», хлопая в ладоши. – Ну вот, – говорит Джулия. – Может, начнем с этого? Она приподнимает из общего вороха одно из платьев. У него атласный лиф и юбка в форме рыбьего хвоста. Я на это платье почти не смотрю. Я таращусь на платье, которое будет следующим. Платье, в котором я выйду замуж за Ли. У меня появляется такое ощущение, как будто окружающие меня стены вдруг стали непреодолимой преградой. Я уже не могу удрать, даже если решу, что хочу это сделать. Если только… если только я не изменю положение вещей. Немножко их перетасую. Возможно, если я не стану надевать этого платья, я смогу как-то изменить то, чему суждено произойти. Это будет как в фильме «Осторожно, двери закрываются», но только мое будущее будет зависеть не от того, на какой поезд метро я сяду, а от того, какое платье я надену. – Вот это, – говорю я, беря у Джулии платье с юбкой в форме рыбьего хвоста. – Оно мне очень нравится. Я пойду его примерить. Джулия становится у входа в примерочную и пару раз заглядывает в нее: – У вас тут все в порядке? Дайте мне знать, если вам понадобится помощь. Я зову ее в примерочную, чтобы она застегнула мне пуговицы на лифе. Она думает, что до них неудобно дотягиваться, но настоящая причина заключается в том, что мои пальцы слишком сильно дрожат. Я выхожу из примерочной и смотрю на свое отражение в зеркале. Я выгляжу совсем не так, как на своей свадебной фотографии. Может, мне еще сделать такую прическу, чтобы волосы были просто распущенными? Накрутить их немного – и все.