Мы с Хардином быстро поворачиваемся, и за мгновение успеваю заметить то, на что он показывает. Это стайка дельфинов, выпрыгивающих из воды. Они далеко от лодки, но мы можем увидеть, как синхронно они двигаются по волнам. – Сегодня наш счастливый день! – смеется Карен. Ветер треплет мне волосы, сдувает прядь на глаза, и Хардин протягивает руку и заправляет мне ее за ухо. Он всегда делает такие простые вещи, и поводы, которые он находит, чтобы прикоснуться ко мне без всякой задней мысли, трогают меня до слез. – Это было здорово! – говорю я ему, когда дельфины исчезают из поля зрения. – Да, точно, – удивленно говорит он. После двух часов разговора о лодках, о совместном прекрасном летнем отдыхе, о спорте и после неловкого упоминания о Сиэтле, которое Хардин сразу же пресекает, Кен причаливает обратно к берегу. – Классно было, да? – спрашиваем мы с Хардином друг друга одновременно. – Думаю, нет, – смеется он и помогает мне спуститься по трапу на причал. Солнце разрумянило его щеки и нос, а непослушные волосы развеваются на ветру. Он такой милый. Мы заходим на двор – и все, о чем я могу думать, это как сильно я хочу сохранить спокойствие, которое появилось у меня в море. В доме Карен объявляет: – Я приготовлю обед – уверена, все уже проголодались, – и исчезает на кухне. Мы молча усаживаемся в гостиной, каждый на свое место. Наконец Хардин спрашивает отца: – Чем еще тут можно заняться? – Тут в городе есть хороший ресторан, мы планируем там завтра совместный обед. Там же старенький кинотеатр, библиотека… – Значит, здесь место для гребаных неудачников? – подытоживает Хардин; слова звучат грубо, но тон скорее веселый. – Это хороший город, дай ему шанс показать себя, – отвечает Кен, нисколько не обидевшись. Все вместе отправляемся на кухню и ждем, пока Карен достает тарелки с бутербродами и фруктами. Хардин, какой-то чересчур ласковый, кладет руку мне на бедро. Может, ему тут нравится? После обеда помогаю Карен вымыть посуду и сделать лимонад, а Хардин с Лэндоном обсуждают, как ужасна современная литература. Не могу не улыбнуться, когда Лэндон упоминает «Гарри Поттера». В результате Хардин разражается пятиминутной речью о том, что он никогда не читал и не прочитает эту книгу, а Лэндон отчаянно старается заставить его изменить мнение. После того как лимонад приготовлен и мгновенно выпит, Кен объявляет: – Мы с Карен собираемся навестить наших друзей, это через несколько домов отсюда по дороге. Если хотите, можете поехать с нами. Хардин смотрит на меня, а я жду, что он ответит. – Я пас, – наконец говорит он и продолжает смотреть на меня. Лэндон поворачивает голову сначала ко мне, потом к Хардину. – Я поеду, – произносит он, и могу поклясться, что он ухмыляется Хардину, прежде чем присоединиться к Кену и Карен. Глава 24 Я уже начинаю думать, что они никогда не уйдут, но когда наконец дверь закрывается, тяну ее к дивану. – Ты не хочешь пойти? – Нет. Черт, нет, какого хрена мне туда идти? Мне гораздо приятнее остаться тут с тобой. Наедине, – говорю я, отбрасывая волосы с ее шеи. Она отклоняется от света и дрожит от моих прикосновений. – Неужели ты хочешь пойти и сидеть там, слушать, как эти скучные задницы обсуждают свои скучные делишки? – спрашиваю я, касаясь губами ее подбородка. – Нет. – Ее дыхание меняется. – Ты уверена? – дразню я, зарываясь носом в ее волосы, и она запрокидывает голову. – Не знаю, может ли быть что-то приятнее этого. Я хихикаю, целую ее, и от моего дыхания ее кожа покрывается мурашками. – Наверное, секс. В нашей комнате есть джакузи, помнишь? – Да, но у меня нет купальника… – начинает она. Я ласкаю ее шею, представляя, как она выглядит в купальном костюме. Черт! – Тебе он не пригодится, – шепчу я. Она отклоняется и смотрит на меня, словно я сумасшедший. – Нет, пригодится! Я не полезу в горячую ванну без одежды. – А почему бы и нет? – Кажется, мы здорово можем провести время. – Потому что здесь твоя семья. – Не понимаю, почему ты всегда используешь это в качестве оправдания… – Мои руки спускаются к ее коленям, и я сжимаю ткань джинсов. – Иногда мне кажется, что тебя это заводит. – Что именно? – спрашивает она, тяжело дыша. – Возможность быть пойманной. – Разве это кого-то возбуждает? – Многие люди так делают – чувство острее, когда тебя могут поймать, знаешь? Я сильнее прижимаюсь к ней между ног, и она пытается сжать их, борется с тем, чего хочет, но, как ей кажется, не должна хотеть. – Нет, это… Не знаю, но мне это не нравится, – врет она. Я абсолютно уверен, что ее это возбуждает. – Хм… – Мне это не нравится! – кричит она, защищаясь, щеки ее краснеют, а глаза расширяются от смущения. – Тесс, это нормально. Это чертовски круто, уверяю тебя. – Я не… Конечно, Тесса. – Ладно, ты не понимаешь. Я поднимаю руки в знак поражения, и она стонет оттого, что я ее не касаюсь. Я знал, что она в жизни никогда в этом не признается, но, блин, попробовать стоило. – Так ты пойдешь со мной в джакузи? – спрашиваю я, убирая руку. – Я приду… но не буду залезать. – Как хочешь. С улыбкой встаю. Я же знаю, что в конце концов она там окажется, просто ее необходимо поуламывать немного больше других. Размышляя об этом, прихожу к выводу, что никогда не был еще в джакузи с девушкой, голой или нет. Она хватает меня за запястье и идет за мной наверх, в комнату, которая несколько ближайших дней будет считаться нашей. В ней есть балкон, в первую очередь, поэтому я ее и занял. А уж когда увидел джакузи, то понял, что эта комната создана для нас. Неплохая кровать; она маленькая, но большая нам и не нужна. – Мне тут очень нравится, так спокойно, – говорит она, присаживаясь на кровать, чтобы снять туфли. Я открываю дверь на балкон. – Ничего так. – Не будь тут моего отца, его жены и Лэндона, было бы еще лучше. – Мне нечего надеть в ресторан, о котором говорил твой отец. Я пожимаю плечами и наклоняюсь, чтобы включить воду в ванне. – Значит, не пойдем. – Я хочу пойти. Я просто не знала, что мы куда-то собираемся, когда паковала вещи… – Это они виноваты, что так все плохо спланировали, – говорю я, изучая датчики, чтобы убедиться, что они исправны. – Наденем обычные джинсы. Простой и непринужденный стиль.