– Кое-кого в клубе, – признаюсь я. – Ты серьезно? – выдыхает он. И когда я киваю, он просто взрывается: – Да какого… какого, блин, хрена, Тесса? Ты целуешь какого-то парня в этом гребаном клубе, а потом занимаешься сексом со мной? Кем ты стала? Он закрывает лицо руками. Если я знаю его так хорошо, как я думаю, то сейчас он готов что-нибудь сломать. – Это было случайно, а мы с тобой вообще уже не вместе. – Я пытаюсь защититься, но получается только хуже. – Надо же… просто невероятно. Моя Тесса ни за что не поцеловала бы какого-то долбаного незнакомца в клубе! – рявкает он. – Нет никакой «твоей Тессы», – говорю ему я. Он качает головой в ответ – снова, снова и снова. Наконец он смотрит мне прямо в глаза и говорит: – Знаешь что? Ты права. И просто чтобы ты знала: пока ты целовала того парня, я трахался с Молли. Глава 19 «Я трахался с Молли. Я трахался с Молли. Я трахался с Молли. Я трахался с Молли. Я трахался с Молли. Я трахался с Молли. Я трахался с Молли. Я трахался с Молли. Я трахался с Молли. Я трахался с Молли. Я трахался с Молли. Я трахался с Молли». Слова Хардина еще долго эхом отдаются в голове после того, как он хлопнул дверью и навсегда ушел из моей жизни. Я пытаюсь успокоиться, прежде чем спуститься вниз, где меня ждут остальные. Я должна была понять, что Хардин играет со мной, я должна была знать, что он по-прежнему путается с этой уродиной. Черт, да вполне возможно, он спал с ней все то время, когда мы «встречались». Как я могла быть такой дурой? Этой ночью я почти поверила, когда он сказал, что любит меня, – ведь иначе зачем ему ехать до самого Сиэтла, думала я. Но ответ прост: затем, что он Хардин и он делает все это, чтобы поиграть со мной. Он всегда так делал и всегда будет делать. Я чувствую себя виноватой из-за того, что проболталась про тот поцелуй, и меня сбивает с толку, что за случившееся этой ночью я ругала Хардина, хотя сама хотела этого не меньше. Я просто не хочу признаваться в этом ни ему, ни себе. Когда я представляю его с Молли, в животе у меня все сжимается. Если я не поем в ближайшее время, меня стошнит. Не только из-за похмелья, но и из-за признания Хардина. Именно Молли, а не кто-то другой… Я ее презираю. Я легко могу представить, как она по-дурацки ухмыляется, зная, что я буду мучиться каждый раз, представляя их вместе. Подобные мысли собираются в моей голове, будто стервятники над падалью, но я вытаскиваю себя из этой пропасти, вытираю салфеткой уголки глаз и беру сумку. В лифте я снова едва не срываюсь, но к первому этажу уже успокаиваюсь. – Тесса! – зовет меня Тревор с противоположного конца холла. – Доброе утро, – говорит он и подает мне кофе. – Спасибо. Тревор, мне очень жаль, что Хардин так себя вел ночью… – начинаю я. – Ничего, все в порядке. Он слегка… напорист, да? Я едва не смеюсь в ответ, но одна только мысль об этом вызывает тошноту. – Ну да… напорист, – бормочу я и отпиваю кофе. Он смотрит на свой телефон, а затем кладет его назад в карман. – Кимберли и Кристиан будут через несколько минут. – Он улыбается. – Так… Хардин все еще здесь? – Он ушел. И больше не вернется. – Я стараюсь говорить так, словно мне нет до этого дела. – Как спалось? – спрашиваю я, чтобы сменить тему. – Хорошо, но я волновался из-за тебя. – Тревор переводит взгляд на мою шею, и я поправляю волосы так, чтобы следы не было видно. – Волновался? Почему? – Можно у тебя кое-что спросить? Не хочу тебя расстраивать… – Его голос звучит настороженно, и это меня беспокоит. – Да… давай. – Хардин когда-нибудь… ну… он никогда не делал тебе больно? – Тревор опускает взгляд. – Что? Мы часто ругаемся, так что да, он постоянно делает мне больно, – отвечаю я и делаю еще один глоток этого прекрасного кофе. Он робко добавляет: – Я имею в виду физически. Я резко поворачиваюсь в его сторону. Он что, спросил, не бьет ли меня Хардин? Я съеживаюсь от этой мысли. – Нет! Конечно, нет. Он никогда бы такого не сделал. По глазам вижу, что Тревор не хотел обидеть меня этим вопросом. – Извини… просто он кажется таким злым и жестоким. – Хардин жесток и иногда действительно бывает злым, но он никогда и ни за что не причинил бы мне боль в этом смысле. Меня слегка раздражает, что Тревор обвиняет Хардина. Он его не знает… но, судя по всему, я тоже его совсем не знаю. Мы стоим молча пару минут, и я размышляю о нашем разговоре, пока не замечаю Кимберли и ее светлые волосы. – Прости. Но я считаю, что парень не должен так с тобой обращаться, – говорит Тревор, и к нам тут же подходят остальные. – Чувствую себя дерьмово. Реально дерьмово, – ворчит Кимберли. – Я тоже, голова просто раскалывается, – подтверждаю я, и мы идем по длинному коридору в конференц-зал. – Но ты выглядишь очень хорошо. А я будто только что вылезла из кровати, – говорит она. – Неправда, – возражает Кристиан и целует ее в лоб. – Спасибо, милый, но твое мнение необъективно. – Она смеется и затем потирает виски. Тревор улыбается и говорит: – Кажется, сегодня вечером мы уже никуда не пойдем. Все сразу же соглашаются. Когда мы заходим в зал, я тут же хватаю себе хлопья и быстро ем. Я все еще не могу выбросить из головы слова Хардина. Жаль, что я не поцеловала его еще хотя бы раз… Нет, ни о чем таком я не жалею. Наверное, я еще не до конца протрезвела. Семинары проходят быстро, и хотя Кимберли раздраженно стонет, потому что основной докладчик говорит слишком громко, к обеду от моей головной боли не остается и следа. Полдень. Хардин уже, должно быть, дома, вернулся к Молли. Скорее всего, назло мне он сразу поехал прямо к ней. Они уже спали в нашей комнате? В смысле, в нашей бывшей комнате? В кровати, которая должна была стать нашей? Когда я вспоминаю, как он касался меня и, вздыхая, произносил мое имя этой ночью, представляю ее на своем месте. Я вижу лишь Хардина и Молли. Молли и Хардина. – Слышишь меня? – спрашивает Тревор и садится рядом. Я смущенно улыбаюсь. – Извини, я задумалась. – Я спросил, как насчет поужинать сегодня вместе, раз остальные никуда не идут. – Я смотрю в его блестящие голубые глаза, и когда он не слышит от меня ответа, то начинает запинаться. – Я… если ты не… не хочешь, то ничего страшного. – Вообще-то, я с удовольствием, – отвечаю я. – Правда? – выдыхает он. Судя по всему, он думал, что я откажу, особенно после того, как вел себя Хардин. Следующие четыре часа слушаю доклады и радуюсь, что Тревор позвал меня на ужин, даже несмотря на угрозы моего безумного бывшего. – Слава богу, все закончилось. Мне нужно поспать, – ворчит Кимберли, когда мы заходим в лифт. – Кажется, ты уже не так молода, – дразнит ее Кристиан, а она закатывает глаза и кладет голову ему на плечо. – Тесса, завтра, пока эти двое будут на своих встречах, мы пойдем по магазинам, – говорит она, прикрывая глаза. Здорово! Как и спокойный ужин с Тревором в Сиэтле – после безумной ночи с Хардином это просто потрясающе. Меня слегка беспокоит мое поведение: сначала целую незнакомого парня, потом практически принуждаю Хардина заняться со мной сексом, а теперь иду на свидание с еще одним. Но в ужине, по крайней мере, нет ничего плохого, и я знаю, что меня точно не ждут поцелуи или постель. «Тебя – нет, а вот Хардина и Молли…» – вдруг выдает мое подсознание. Боже, ну и занудное оно у меня! Проводив меня до двери, Тревор останавливается и спрашивает: – Я зайду за тобой в половине седьмого, идет? Киваю и улыбаюсь, а затем захожу внутрь, на место преступления. Я собиралась немного поспать перед ужином с Тревором, но вместо этого снова принимаю душ. После всего, что произошло ночью, я чувствую себя грязной и хочу смыть запах Хардина со своего тела. Ровно две недели назад планы были совсем другими: мы с Хардином готовились поехать на Рождество к его маме в Лондон. Теперь мне даже негде жить, и это напоминает о том, что надо перезвонить матери. Прошлым вечером она не раз пыталась мне дозвониться. Выхожу из душа, снова наношу макияж и набираю ее номер. – Привет, Тереза, – резко отвечает она. – Привет, прости, что не перезвонила тебе вечером. Я в Сиэтле на конференции издателей, и у нас был ужин с клиентами.