– Хардин, мы просто танцевали, как обычно танцуют в клубе. Потом он поцеловал меня и хотел, чтобы я поехала к нему домой. Я смотрю, как крутится вентилятор на потолке. Я понимаю, что если мы продолжим эту беседу, то его лопасти остановятся, не сумев пробиться сквозь густой накал эмоций. Пытаюсь сменить тему: – Спасибо за электронную книгу. Очень полезный подарок. – Он хотел, чтобы ты поехала к нему? И ты поехала? Я слышу, как он ворочается – судя по всему, теперь он не лежит, а сидит. Я же словно замерла. – Тебе обязательно задавать такие вопросы? Ты же знаешь, что я никогда такого не сделаю, – резко отвечаю я. – Ну, я никогда не думал, что ты будешь целоваться и танцевать с кем-то в клубе! – рявкает он. Через пару молчаливых мгновений я отвечаю: – Думаю, не стоит заводить разговор о том, кто чего не ожидал. Снова шорох одеяла; чувствую, что он подошел к кровати. Его голос звучит прямо у меня над ухом. – Прошу, скажи мне, что ты не поехала. Он садится рядом со мной, и я отодвигаюсь. – Ты же сам знаешь. Той ночью ты приехал ко мне. – Я хочу услышать это от тебя. – Его голос звучит сурово, но в нем слышится мольба. – Скажи, что ты только целовалась с ним один раз и больше его не видела. – Я целовалась с ним один раз и больше его не видела, – повторяю я потому, что он хочет это услышать. Я внимательно смотрю на линии его татуировки, которую видно на шее из-под футболки. Его близость и успокаивает, и обжигает меня. Идет бесконечная схватка, но у меня больше нет сил сражаться. – Может, я еще о чем-то не знаю? – спокойно спрашивает он. – Нет, – вру я. Я не собираюсь рассказывать ему про свидание с Тревором. Между нами ничего не было, но Хардина это в любом случае не касается. Тревор мне нравится, и я хочу оградить его от Хардина, этой настоящей ходячей бомбы. – Уверена? – Хардин… не думаю, что в нашей ситуации ты имеешь право меня допрашивать, – говорю я, глядя ему в глаза. Не могу удержаться. – Я знаю. – Его ответ удивляет. Когда он встает с кровати, я пытаюсь не обращать внимания на охватывающее меня ощущение пустоты. Глава 26 Денек выдался адский. Я рад случившемуся, но все-таки это был ад. Я никак не ожидал, что, вернувшись из аэропорта, застану дома Тессу. Для мамы я сочинил простое оправдание: моей девушки не будет, потому что она уезжает на рождественские каникулы. Мама немного поныла, но не стала задавать слишком много вопросов или сомневаться в правдивости отговорки. Она была так рада – и кроме того, так удивлена, – что в моей жизни появилась женщина. Думаю, и она, и отец ожидали, что я всегда буду один. Собственно говоря, я тоже так считал. Это даже забавно, такая жестокая насмешка: я ни на секунду не могу перестать думать об этой девушке, хотя всего три месяца назад хотел быть один. Я даже не представлял, чего мне не хватает, а теперь, когда я нашел это, то не могу упустить. Но все зависит от нее; что бы я ни делал, я не могу заставить ее быть со мной. Я пытался остановиться, пытался забыть о ней, пытался двигаться дальше… и это было мучением. Блондинка с идеальной внешностью, которую я пригласил на свидание в субботу, была не Тессой. Никто не мог ее заменить. Конечно, блондинка была похожа на нее и даже одевалась, как она. Она краснела, когда я ругался, и, кажется, немного побаивалась моего поведения весь вечер. Да, она была милой, но скучной. В ней не было той искры, которая есть в Тессе: эта девушка не сердилась, когда я сквернословил, она даже ничего не сказала, когда в разгар ужина я положил руку ей на бедро. Знал, что она согласилась пойти со мной, чтобы перед предстоящим походом в церковь воплотить в жизнь свои извращенные фантазии о плохом мальчишке, но я не был против – я ведь тоже в каком-то смысле ее использовал. Я пытался заполнить ею пустоту, которая осталась после Тессы. Отвлечься от мысли, что Тесса поехала в Сиэтл с этим гребаным Тревором. Когда я наклонился, чтобы поцеловать ее, то чувство вины накрыло меня с головой. Я отступил назад, а она, судя по ее невинному взгляду, явно была смущена – я практически побежал назад к машине, оставив ее одну в ресторане. Я встаю и смотрю на спящую девушку, в которую безрассудно влюблен. Когда я увидел, как она убрала квартиру, постирала вещи и даже положила зубную щетку в ванной, то подумал… что у меня еще есть надежда. Но опять же, от пустых надежд ничего хорошего ждать не стоит. Я все еще хватаюсь за тонкую нить, за тот крошечный шанс, что она может простить меня. Если бы сейчас она проснулась, то закричала, увидев, как я стою перед ней и наблюдаю за ней во сне. Я понимаю, что мне надо немного остыть. Дать ей свободу. Эта ситуация, эти чувства так истощают и переполняют меня, что я даже не представляю, какого черта мне с ними делать. Но я найду способ – я что-нибудь придумаю. Я убираю с ее лица выбившийся локон и заставляю себя отойти от кровати, вернуться к одеялам, сложенным на полу, – там мне и место. Может, сегодня я все же сумею заснуть. Глава 27 Просыпаюсь, вижу над собой потолок под кирпич и не сразу понимаю, где нахожусь. Непривычно просыпаться здесь после того, как всю последнюю неделю я ночевала в отелях. Встаю и вижу, что на полу все убрано, а одеяло и подушки сложены рядом со шкафом. Я беру косметичку и иду в ванную. Из гостиной слышится голос Хардина: – Мам, она не может сегодня остаться. Ее мама ждет дома. – А мы не можем пригласить ее маму сюда? Я была бы рада познакомиться с ней, – отвечает Триш. Только не это! – Нет, ее маме… я не очень нравлюсь, – говорит он. – Почему? – Наверное, она считает, я недостаточно хорош для Тессы. А может, из-за моего внешнего вида. – Из-за внешнего вида? Хардин, не позволяй никому зарождать в тебе чувство неуверенности. Я думала, тебе нравится… твой стиль. – Да, нравится. То есть мне нет никакого дела до того, кто там что думает. Кроме Тессы. Я открываю рот от удивления, а Триш смеется: – Кто ты такой и куда ты подевал моего мальчика? – И по-настоящему счастливым голосом продолжает: – Не могу припомнить, когда наш с тобой разговор последний раз обходился без ругани, это было уже много лет назад. Ты очень мил. – Ладно… хватит уже… Хардин сердито ворчит, а я хихикаю, представляя, как Триш пытается обнять его. После душа решаю собраться с духом, а потом уже выйти из ванной. Я знаю, я та еще трусиха, но мне нужно время, чтобы попрактиковаться в фальшивой улыбке для мамы Хардина. Это не совсем фальшивая улыбка… «И в этом-то частично и заключается вся проблема», – напоминает внутренний голос. Вчера я действительно хорошо провела время и выспалась за всю предыдущую неделю. Почти идеально завив волосы, собираю все свои туалетные принадлежности в сумочку. Раздается легкий стук в дверь. – Тесс? – зовет Хардин. – Уже выхожу, – отвечаю я и открываю дверь. Он стоит, облокотившись о дверной проем; на нем длинные серые шорты и белая футболка. – Не хочу тебя подгонять, но мне очень нужно в туалет. Он слегка улыбается, и я киваю. Я стараюсь не замечать, как низко на бедрах сидят его шорты, из-за чего надпись, вытатуированная на боку, еще лучше видна сквозь белую ткань футболки. – Сейчас соберусь и поеду, – говорю я. Он отводит взгляд куда-то на стену. – Хорошо. Я возвращаюсь в спальню, чувствуя себя дико виноватой из-за того, что соврала его матери и теперь так поспешно уезжаю. Я знаю, как рада она была познакомиться со мной, а я беру и уезжаю на следующий же день. Решаю надеть белое платье и достаю еще и старые черные колготки – без них я точно замерзну. Наверное, лучше было бы просто надеть джинсы и толстовку, но в этом платье я почему-то чувствую себя более уверенно, а уверенность мне сегодня пригодится. Я раскладываю вещи по сумкам и убираю вешалки назад в шкаф. – Тебе помочь? – спрашивает Триш, подойдя сзади. Я подпрыгиваю, выронив темно-синее платье, которое надевала в Сиэтле. – Я просто… – бормочу я в ответ. Она осматривает полупустой шкаф. – Как долго думаешь пробыть дома у мамы? – Ну… я… – Да, врать я точно не умею. – Судя по всему, тебя долго не будет. – Да… просто у меня немного одежды, – мямлю я. – Я хотела спросить, не хочешь ли ты сходить по магазинам, пока я здесь, – может, если ты вернешься пораньше, мы сумеем выбраться? Я не могу понять, поверила ли она мне или подозревает, что я вообще не собираюсь возвращаться.