– Вот черт! У нас экстренный вызов в «Спенсерс». – Но мы же едем в обратную сторону! – возмутилась Донна. – И почему Ленни вечно так с нами поступает? Да он просто садист. – Все остальные машины заняты. – А что происходит? – поинтересовалась я. – Срочная работа подвернулась. Придется вас высадить. Хотя это совсем близко от твоего дома. Ну как, идет? – «Спенсерс», – тяжело вздохнула Донна. – Великолепно. Ну все, держитесь, девочки. Пронзительно завыла сирена. «Скорая» сорвалась с места и, мигая синим проблесковым маячком, под восторженный визг Лили помчалась вперед. Чуть ли не каждый уик-энд, сказала нам Донна, когда мы схватились за поручни, чтобы сохранять равновесие, на станцию скорой помощи поступает вызов из «Спенсерса» с просьбой привести в порядок тех, кто уже не стоит на ногах ко времени закрытия, или заштопать парней, у которых после шести пинт пива пробуждается боевой дух и начисто сносит крышу. – Эти юнцы в расцвете сил должны радоваться жизни, а вместо этого они тратят каждый лишний фунт, который зарабатывают, на то, чтобы довести себя до невменяемого состояния. Каждую чертову неделю. И уже через несколько минут «скорой» пришлось сбросить скорость, чтобы не задавить пьяную компанию, вылезшую на мостовую. Объявление на закопченных окнах ночного клуба «Спенсерс» гласило: «До 10 вечера для девушек напитки бесплатные». Несмотря на веселое улюлюканье и кричащие наряды гостей холостяцких вечеринок и просто гуляющих, атмосфера на запруженных улицах возле питейных заведений была скорее не карнавальной, а лихорадочной и взрывоопасной. Я осторожно выглянула в окно. Сэм открыл заднюю дверь и взял свою укладку. – Оставайтесь в машине! – приказал он и вылез наружу. К нему подошел полицейский, что-то пробормотал, и они вдвоем подошли к сидевшему на краю тротуара парню, из раны на виске у которого вовсю хлестала кровь. Сэм присел перед парнем на корточки, а полицейский тем временем отгонял пьяных зевак, добровольных помощников и воющих девиц с размазанной по щекам тушью. Казалось, будто парня окружила толпа хорошо одетых статистов из «Ходячих мертвецов», окровавленных, тупо раскачивавшихся, бормочущих себе под нос и периодически падающих с ног. – Ненавижу такую работу. – Донна принялась поспешно рыться в куче упакованных в пластик медикаментов. – Нет чтобы дать нам вызов к роженице или симпатичной бабулечке с кардиомиопатией. Твою мать! Ну вот, началось. Сэм только стал обследовать рану пострадавшего, когда какой-то парень, волосы которого были густо намазаны гелем, а воротник рубашки насквозь пропитался кровью, неожиданно схватил Сэма за плечо: – Эй! Мне нужно в «скорую»! Сэм медленно повернулся к пьяному дебоширу, который при разговоре брызгал слюной и кровью. – Отвали, приятель. Хорошо? Не мешай мне делать мою работу! Но парень, похоже, уже был под приличным градусом и ходов не писал. Он посмотрел на своих дружков, а затем снова накинулся на Сэма, плюясь и рыча: – Не смей мне говорить, чтобы я отвалил! Сэм, не обращая на него внимания, продолжил осмотр первого раненого. – Эй! Эй, ты! Мне надо в больницу! – повторил парень, пихнув Сэма в плечо. – Эй! Сэм остался сидеть на корточках, погрузившись в задумчивость. Затем медленно выпрямился и повернулся, оказавшись лицом к лицу с нарушителем спокойствия. – Сейчас я тебе кое-что объясню в доступных для тебя выражениях. Ты не сядешь в автомобиль «скорой помощи», понятно? Так что побереги силы, сынок, возвращайся к своим дружкам, приложи лед, а утром сходи к доктору. – Ты что, будешь меня учить?! Я оплачиваю твою зарплату. И у меня, блин, сломан нос! Сэм пытался окоротить его взглядом, но парень никак не унимался. Он размахнулся и толкнул Сэма в грудь. – Ой-ей-ей! – охнула Донна. Из груди Сэма вырвалось глухое рычание. – Ну ладно. Я тебя предупредил… – Ты еще будешь меня предупреждать! – презрительно выплюнул парень. – Будешь меня предупреждать! Да кем ты себя возомнил?! Донна, выскочив из машины, рысью понеслась к полицейскому. Она что-то прошептала ему на ухо, и тот оглянулся. Выражение лица у Донны было умоляющим. Парень продолжал вопить и чертыхаться, толкая Сэма в грудь. – Нет, сперва ты поможешь мне, а уж потом займешься этим недоноском! Сэм поправил воротник. Его лицо подозрительно окаменело. У меня перехватило дыхание, но тут между ними встал полицейский. Донна, дергая Сэма за рукав, принялась тихонько подталкивать его к раненому парню на краю тротуара. Полицейский, что-то тихо бормоча в рацию, крепко держал пьяного хулигана за плечо. Внезапно тот повернулся и смачно плюнул Сэму на куртку: – Да пошел ты! От неожиданности все кругом замерли. Сэм напрягся всем телом. – Сэм! Сэм! Иди сюда! Помоги мне, пожалуйста. Ты мне нужен. – Донна снова потащила его в сторону парня, сидевшего на краю тротуара. Я бросила взгляд на лицо Сэма: его глаза блестели холодным блеском, как два бриллианта. – Ну давай же! Пора убираться отсюда, – сказала Донна, и они принялись грузить полумертвого парня в «скорую». Сэм сосредоточенно вел машину. Мы с Лили втиснулись на переднее сиденье рядом с ним. И хотя Донна успела отмыть его куртку, он ни на кого не смотрел, на небритых щеках ходили желваки. – Могло быть и хуже, – жизнерадостно заметила Донна. – Тут в прошлом месяце одного мальца вырвало прямо мне на голову. Причем маленькое чудовище сделало это нарочно. Он засунул пальцы себе в горло и подбежал ко мне сзади только потому, что я сказала, что я ему не чертово такси и не собираюсь везти его домой. – Она поднялась и потянулась за энергетическим напитком, который держала под рукой. – Просто напрасная трата сил. Как только подумаешь, что мы могли бы сделать вместо того, чтобы подчищать дерьмо за мелким пакостником… – Она сделала большой глоток и посмотрела на парня, лежавшего в полубессознательном состоянии на носилках. – Нет, я просто отказываюсь понимать. И что только творится у них в голове. – Не слишком много, – буркнул Сэм. – Угу. А вот этого приятеля надо держать на коротком поводке. – Донна потрепала Сэма по руке. – В прошлом году он уже получил одно предупреждение. Сэм смущенно покосился на меня: – Мы тогда должны были забрать девушку на Коммершиал-стрит. Лицо – сплошное кровавое месиво. Бытовуха. А когда я уже грузил девицу на каталку, ее парень выскочил из паба и снова набросился на нее с кулаками. Вот я и не сдержался. – Ты что, ему врезал? – Причем не один раз, – фыркнула Донна. – Дон, видела бы ты, в каком состоянии была та девица. – В любом случае ему больше не стоит нарываться на неприятности. А иначе его выгонят со службы. – Спасибо, – сказала я, когда нас с Лили выпустили из машины. – За то, что подбросил. – Не мог же я оставить вас одних в этом дурдоме на открытом воздухе. Наши взгляды на секунду встретились. Но затем Донна быстро закрыла дверь, и они поспешили доставить в больницу свой потрепанный живой груз. – Он на тебя явно запал, – заметила Лили, когда «скорая» скрылась из виду. Надо же, а я и забыла, что она тут. Вздохнув, я полезла в карман за ключами. – Он бабник. – Ну и что? Положить на это с прибором, – заявила Лили, когда я открыла дверь. – Я хочу сказать, если бы я была такой старой. И отчаявшейся. Как ты. – Лили, я не уверена, что готова к серьезным отношениям. Она шла позади меня, и поэтому я, конечно, не могла ничего утверждать, но что-то мне подсказывало: пока мы поднимались по лестнице, эта несносная девчонка строила мне рожи. Глава 12 Я написала миссис Трейнор. Я не стала упоминать о Лили, сообщив только, что я вернулась из путешествия и через пару недель буду с другом в ее краях и хотела бы, если можно, ее поприветствовать. Я отправила письмо срочной почтой и, бросив его в почтовый ящик, неожиданно почувствовала странное волнение. Папа сообщил мне по телефону, что она покинула Гранта-хаус вскоре после смерти Уилла, и добавил, что все служащие в замке были неприятно удивлены, но я сразу вспомнила, как выследила мистера Трейнора с Деллой, и у меня, естественно, возникли некоторые сомнения по поводу искренности удивления этих самых служащих. В маленьком городишке сохранить что-то в секрете по определению невозможно. – Она очень тяжело перенесла историю с сыном, – сказал папа. – И как только она уехала, эта рыжеволосая тут же взяла быка за рога. Хваткая дамочка, что есть, то есть. Ну что там говорить, хороший мужик, еще не лысый, большой дом – словом, ясно, что такой долго один не останется. Кстати, Лу, ты не могла бы поговорить со своей мамой по поводу ее подмышек? А то ей скоро придется косы заплетать, если она их наконец не побреет. Я постоянно думала о миссис Трейнор, мучительно гадая, как она отнесется к появлению Лили. Что ж, я прекрасно помнила выражение радости и недоверия на лице мистера Трейнора во время их встречи. Интересно, а эта новость хоть как-то поможет залечить ее душевные раны? Иногда, глядя, как Лили смеется во время телевизионной передачи или задумчиво смотрит в окно, я настолько отчетливо видела в чертах ее лица сходство с Уиллом – такой же четко очерченный нос и такие же почти славянские скулы, – что мне становилось трудно дышать. (В такие минуты Лили всегда говорила: «Перестань так по-идиотски таращиться, Луиза. Ты меня бесишь».) Лили переехала ко мне на две недели. Таня Хотон-Миллер позвонила сказать, что они всей семьей отправляются в отпуск в Тоскану, но Лили с ними ехать не хочет. – Честно говоря, учитывая ее поведение, это даже к лучшему. Она меня утомляет. На что я резонно заметила, что поскольку Лили дома практически не бывает, а Таня поменяла замки на входной двери, то Лили просто физически не может никого утомлять, если, конечно, она не барабанит в окно, сопровождая это горестными причитаниями. Ответом мне было короткое молчание. – Когда у вас появятся собственные дети, – наконец устало обронила Таня, – вы, быть может, поймете, что я имею в виду. Господи, вечно этот туз в рукаве у всех родителей! И где уж мне понять?! Таня предложила мне деньги, чтобы покрыть расходы на содержание Лили, пока их не будет. Но я гордо отказалась, хотя, по правде говоря, содержание Лили обошлось мне гораздо дороже, чем я рассчитывала. Лили, как оказалось, не желала довольствоваться фасолью на тосте или сэндвичами с сыром. Она просила дать ей денег и возвращалась с домашним хлебом, экзотическими фруктами, греческим йогуртом, экологически чистым цыпленком – одним словом, с основными продуктами питания среднего класса. И я невольно вспоминала Танин дом и то, как Лили стояла возле огромного холодильника и бездумно закидывала в рот кусочки свежего ананаса. – Кстати, – сказала я, – а кто такой Мартин? В разговоре снова повисла короткая пауза. – Мартин – мой бывший друг. Лили настаивает на том, чтобы с ним увидеться, прекрасно зная, что мне это неприятно.