Потом же... Всё, как Алексей предполагал, так и сложилось. Утром... Или так случилось по зову душ или всё же судьба так сложилась, а прибыл отец Софьи и Александры. Он, действительно, ничего не стал говорить Антону, хоть и увидел, как тот прогуливался в саду, беседуя со столь привлекательной девушкой, как Канна. Просто в считанные часы уехал вместе с Александрой, перед дорогой попрощавшись и крепко обняв Софью с Алексеем... Глава 49 Всё, казалось, разрешилось и задания выполнены. Собравшись в дорогу к Тамбову, чтобы отвезти Варю с Краевским к Архарову, Алексей и Софья вышли на двор к ожидавшим их Антону и Канне. Те были рады отправиться вместе, и Антону не пришлось снова говорить о желании тоже посетить их бывшего начальника... Ещё не успели покинуть улицы Москвы, как на одной из них, прямо у обочины, собравшаяся толпа наблюдала происходящее. Люди были взволнованы, кричали агентам, пытающимся утащить в тюремную карету одного из мужчин. Тот вырывался... К нему тянулись руки с надрывом кричащей женщины, которая пыталась его освободить из крепких рук полицейских. Двое детей, не осмеливающихся подойти ближе, рыдали навзрыд. Некоторые из наблюдателей набросились на агентов, пытаясь остановить, но примчавшиеся дозорные тут же заставили ударами палок прекратить вмешиваться... -Что происходит? - смотрела поражённая Софья из окна кареты, которой пришлось остановиться из-за того, что толпа уже преградила дорогу. Алексей и Антон с Канной так же были поражены происходящим, как и выглянувшие из кареты позади Варя с Краевским. -Архаровцы, - сразу сказала Канна и усмехнулась. - Обычное дело... Отнимают кормильца. -Чуть не убили и за что?! - кричала жена арестованного, которую один из агентов оттолкнул, а её мужа тем временем запихнули в тюремную карету. -За то, что просил милостыню?! - кричали возмущённые люди в толпе. -Просит милостыню, а сам раздаёт листовки! - крикнул агент. -Он поэт! - кричали люди. - Делится стихотворениями, душой! -Заговор строит! - крикнул другой агент. -Что за бред?! Стихи о любви! - кричали люди. -Вот в полиции и прочтут, а там суд решит! - усаживались агенты на своих коней, но толпа не расходилась, а кто-то помогал встать рыдающей жене арестанта с дороги в попытке остановить полицию: -Так суда ждать вечность! - взревела она. -Наше дело арестовывать подозрительных! - прозвучал ответ агента, и её мужа увезли прочь. -Это надо прекращать, - выдержав паузу, еле слышно вымолвил поражённый Антон. -Попробуем узнать, как, - поддержал Алексей. - Я тоже понаблюдал со стороны на улицах за беспорядками и грубыми арестами. -Без разбора... Аресты без разбора, - опустила взгляд Канна. Странные чувства сжали душу... Стало от чего-то страшно, тревожно... Что-то душило изнутри... Ощущение было, будто каждый находился один в безжалостном мире, будто так и останется, а выхода не будет никогда,... нигде... Взглянув на книгу в руках, которую держал, Алексей снова остановил взгляд на названии: «Словарь художников и художеств». Мысли разные появлялись... Будет ли по-достоинству оценено всё то прекрасное, что люди пытаются создать?... Настанет ли когда покой?... Будет ли то лучшее, к чему стремится человечество?... Что хотят донести до мира поэты, писатели, художники?... А что пытается донести простой народ?... Он думал обо всём этом, как и каждый из спутников, чьи души были родственными, чьи переживания - такими же... И догадывался каждый из них, какие есть ответы, но подпускать их не хотелось... Хотелось верить в лучшее, пусть эту веру страх и пытался сейчас уничтожить... Сдерживая мешающие думать чувства, Алексей скоро уже передавал книгу её хозяину... Перед тем, как выехать из Москвы, было запланировано остановиться у Львова Николая Александровича. Тот был бескрайне рад, что словарь его нашли и вернули... Теперь дорога дальше лежала в Тамбов. Уже на следующий день те чувства, которые внутри приносили боль и страх, немного притупились, но желание всё же найти выход из трудностей не покидало. У каждого замечалось философское настроение, велись беседы, после которых становилось легче на душе, а поделиться тем, что волнует, будто времени не хватало... -Да, на трактиры им, пожалуй, тоже не грех обратить внимание, - сказал Антон, когда оставалось совсем немного до Тамбова. -Чем тебе не понравились трактиры? - засмеялся Алексей. - Самый лучший стол шестьдесят копеек! Много мяса давали, капусты, кореньев. И цены комнатам были умеренные, даже если посмотреть, что на дворе лето. -Да грабят всё одно, но, слава Богу, не круглый год, ты прав, - согласился друг. - Только их бумаги раздражают, с которыми хозяева трактиров подходили, чтоб отвечали на вопросы, откуда да куда, как долго у них будешь, военный или кто... Вот на это уже терпения не хватает! -Путешествуешь мало, - понимал Алексей и улыбнулся. - Ответы посетителей могут быть полезны полиции. -Ладно, это разговор для Архарова, Макарова и остальных, - махнул рукой Антон. - Разберёмся... Когда обе кареты остановились у ворот той самой усадьбы, в которую держали путь, каждый заметил угрюмость и тишину места. Они вышли из экипажа, а слуга встретил их... Открыв ворота и пропуская на двор, он тут же с удивлением сообщил, что сам Архаров уединился в своём лесном домике здесь, неподалёку, и добавил: -Просил не беспокоить... Да вот так и не вернулся ещё... Глава 50 Оставив кареты на дворе, все решили идти вместе к лесному домику. Архаров, как рассказал слуга, находился там уже два дня и просил не беспокоить. Только чувство того, что что-то неладно, росло с каждым шагом... -Почему бы не попросить вам его написать друзьям в полицию? Там наверняка прислушаются к словам такого человека, как Архаров, - предложила Варя, когда шла с Краевским за руку... Она часто отвечала милому тёплой улыбкой и смущённо поглядывала на их сплетённые пальцы. Он же поглаживал своими, от чего без слов были ясны все чувства. Видя их такими счастливыми, Антон не замедлил взять идущую рядом Канну тоже за руку и ответил: -Увы, Николая Петровича никто слушать не будет. И потом, он сам создал полицию такой, какая она есть. Хотя... Не буду винить его в том. Может я не прав. -На двери замок... Весомый, - заметил Алексей, остановившись с Софьей на пригорке, откуда был виден тот самый лесной домик. ...Дом был небольшой, с густо посаженными по краям кустами шиповника. Деревянные стены уже потемнели от старости, а на крыше выступал толстый слой мха, на который изредка, из-за ветвей высоко тянущихся к небу пушистых елей, попадали лучи солнца...