– Только, пожалуйста, ничего там не переставляйте. Лейси убралась перед своим уходом, и пусть все будет так, как она оставила, – попросила Шарлотта. – Конечно, – уверила ее Эрика, и они с Мосс вышли из комнаты, оставив супругов Грин у камина, в котором снова разгорелся огонь. Глава 21 Спальня Лейси находилась в дальнем конце дома. Окна выходили на сад и небольшую террасу со столом. У стены лежала стопка складных стульев, а из-под бежевого чехла выглядывала ножка большой газовой барбекюшницы. На дальнем краю сада находился бассейн с полукруглой складной крышей, за которым высилась каменная стена, отделяющая участок от лесополосы. Где-то вдалеке слышался шум проходящего поезда. – Да они богачи! – воскликнула Мосс. – Посмотри на этот шкаф. Они на него явно не по крохам собирали. И на кровать тоже. И на стол. Судя по обстановке, комната принадлежала 16-летнему подростку: на кровати в ряд сидели мягкие игрушки, а на стенах висели постеры с певицами Лили Аллен и Даффи. Стол был заставлен косметикой и пузырьками духов, у стены стояло большое зеркало. – Как бы я хотела знать, что у нее в ноутбуке, – сказала Эрика, показывая на чистый прямоугольник на пыльном столе. – Надо насесть на айтишников. – Если она знакомилась через приложение, то все осталось в телефоне. Эрика подошла к шкафу-купе и отодвинула зеркальную дверь. На вешалках висело огромное количество одежды – как повседневной, так и весьма откровенной. Вся она была качественной, присутствовали и дизайнерские марки. Мосс подошла к книжной полке, достала тяжелый коричневый фотоальбом и принялась его листать. Эрика снова выглянула из окна. В сад вышла Шарлотта в длинном черном пуховике и стала бросать в снег кусочки зачерствевшего хлеба. К ней сразу же слетелась стайка птиц. – Босс, взгляни, – позвала Эрику Мосс, склонившаяся над альбомом с полароидными фото. На всех фотографиях Лейси была снята с одной и той же девочкой с пухлыми губами и длинными русыми волосами. На одной из них они были сняты в бикини у бассейна за домом Лейси. На другой – позировали у статуи Эроса на площади Пикадилли. Третья была сделана под водой, и они смеялись, выпучив глаза. Их длинные волосы напоминали нимб, а из носа шли пузырьки. – Тебе не кажется, что они больше, чем подруги? – спросила Мосс. Она перевернула страницу. Там были фотографии той же самой парочки – на одной они пели перед зеркалом, держа расчески так, будто это были микрофоны, на другой лежали вместе на кровати, при этом девушка с русыми волосами уткнулась в плечо Лейси. – Как-то эти фотографии толще, чем обычно, не думаешь? – спросила Эрика, проведя пальцем по защитной пленке. Мосс аккуратно отклеила липкий целлофан и вытащила фотографию, которая была толще других. Под ней оказался еще один снимок, на нем девочки были голые. Они стояли боком, прижавшись друг к другу и повернув голову к камере. Под этой фотографией нашлась еще одна, где они, также голые, стояли лицом к камере, обхватив себя руками за плечи. – Это фото сделано у шкафа в этой самой комнате, – узнала обстановку Мосс. – Почему Шарлотта и Дон не сказали об этой подруге, когда ты спросила про отношения Лейси? Очевидно, что здесь что-то большее, чем дружба. Эрика снова посмотрела на фото девушек, где они прижимались друг к другу. – Надо узнать, кто это и общалась ли с ней Лейси последнее время. Вдруг она что-то знает. Глава 22 – Понимаю, почему этот стиль называют бруталистическим, – заметил Джон, бросив взгляд на Питерсона из-под шерстяной шапки, когда они вышли из метро к кварталу Барбикан. Яркостью эти здания похвастаться не могли – серое небо сливалось с серыми блочными строениями. Прямо перед ними возвышался 17-этажный Блейк-тауэр – в нем располагались хостел, спортзал и небольшое кафе. Они вошли внутрь, радуясь возможности снова оказаться в тепле. В хостеле было тихо и светло. Перед ними стояла длинная полированная стойка регистрации в окружении голых бетонных стен. За стойкой сидела молодая девушка с рыжими длинными волосами в толстых черных очках, в которых отражался ее монитор. За ее спиной располагались ряды сейфовых ящиков, некоторые из них были приоткрыты, и в них висели ключи. Пахло потными кроссовками, чистящими средствами и воском для пола. – Здравствуйте. Вы Садэ Пенс? – спросил Питерсон. – Шадэ, а не Садэ, – без всякого интереса ответила девушка, не отрывая глаз от монитора. Питерсон и Джон достали свои удостоверения и представились, объяснив, что они пришли поговорить об убийстве Джанель Робинсон. – Я уже говорила с полицией, – заявила она, продолжая что-то печатать. У нее был легкий северный акцент. – Мы хотим еще раз с вами поговорить, – настаивал Питерсон. – Так говорите, – бросила Шадэ, скрестила руки и, скрипнув стулом, откинулась на спинку. – Сколько здесь жила Джанель Робинсон? – Девять или десять месяцев, – пожав плечами, снисходительно сказала Шадэ. – Значит, она заехала в конце 2015 года? – Примерно так, в ноябре. Сначала она платила за проживание, но к Рождеству у нее закончились деньги, и она попросилась работать в обмен на жилье. – И это нормально? – спросил Джон. – В зависимости от того, что для вас нормально. Вы похожи на людей, кто может себе позволить жить в Лондоне. – Я живу около Бромли, – сказал Джон. – Просто ответьте на вопрос, пожалуйста, – попросил Питерсон. – Решение принимала не я, а управляющий. Она ему понравилась, и он сжалился, – снова выпрямилась она. – Ходили слухи, что она у него сосала, но я не в курсе. – Джанель работала здесь до самого исчезновения? – Нет, после Рождества она снова стала платить. – Как ей это удалось? – спросил Джон. – Когда потеплело, она стала зарабатывать на кофе-велике. – Кофе-велике? – Ну, есть такие маленькие кофемашины, которые крепятся на багажник велосипеда. Она ездила по округе и продавала кофе. Так у нее появились деньги. – Вы знаете, где она продавала кофе? – Да везде: в Ковент-гарден, на Лондонском мосту, на Набережной. Но у нее не было официального разрешения, поэтому она никогда не стояла на одном месте. – А где она взяла велосипед? – спросил Джон. Девушка улыбнулась. Один из передних зубов у нее был серый. – Я не спрашивала. Не задавай вопросов – и не услышишь вранья. Велосипед у нее был хороший, хромированный, стильный. У нее была мечта – открыть собственную кофейню. – Думаете, она его украла? Шадэ усмехнулась и пожала плечами. – Управляющий разрешал ей хранить его здесь, в кладовке для велосипедов, когда постояльцев было мало. – Вы когда-нибудь видели кого-то из ее друзей или родственников? – Родственников – нет. Мама Джанель умерла, когда она была маленькой. Отца она не знала. Она выросла в детском доме, но перед своим шестнадцатилетием сбежала. – Почему? – Пара мужчин, которые там работали, распускали руки, – сказала она, поджав губы. – Она когда-нибудь рассказывала о мужчинах, с которыми встречалась? – спросил Питерсон. – Иногда, мимоходом. Но мужчин было много. Ей нравились мужчины и секс. Она меняла их как перчатки. Питерсону пришло смс. Он увидел, что оно от Эрики, и прочитал. – Она не упоминала мужчину по имени Нико? Шадэ покачала головой. – Когда вы видели ее в последний раз? – Мы поссорились. Это было 23 или 24 августа. Сюда заехала большая группа велосипедистов из Голландии, и я сказала, что она не сможет здесь хранить велосипед, потому что в кладовке не будет места. Тем утром она послала меня подальше и ушла вместе с велосипедом. Тогда я видела ее в последний раз. – Шадэ вытерла набежавшую слезу. – Так и вижу, как она катит велосипед по площадке перед входом. День был тогда хороший, солнечный. – Значит, это было 24 августа. Можете вспомнить, во сколько? – Не знаю, может, в девять утра. – Она не сказала, куда поедет? – спросил Джон.