— Нет. — В магазине еще кто-то был? — Только мы с продавцом. — С Бобби? — Да. А на парковке еще несколько старшеклассников. — Слабая улыбка тронула ее губы. — Они сравнивали фальшивые удостоверения личности. Глупо, потому что в те времена все знали, кто из них совершеннолетний, а кто нет. Мэйси улыбнулась, надеясь, что ее улыбка не выглядит искусственной. — Подростком я тоже пыталась предъявить фальшивое удостоверение. Мне ни разу не повезло. — И мне. У меня до сих пор его иногда спрашивают. Теперь это льстит. — Ребекка тоже улыбнулась. — Куда вы направились после «Лакиз»? — Приехала домой и вышла из машины. Возилась с пакетами и ключами, пытаясь открыть заднюю дверь. Помню, у меня было такое чувство, что за мной наблюдают. — Вы кого-нибудь видели? — Нет. Я даже стала вглядываться в кусты, думая, что там кто-то есть, но никого не заметила. Пожала плечами и вошла в дом. — Ее лицо помрачнело. — Положила пиццу в духовку, приняла душ, а потом съела кусок перед телевизором в своей комнате. — Где находилась ваша комната? — На первом этаже. В задней части дома. Все это укладывалось в характерную для преступника схему. — Я легла в кровать и заснула с включенным телевизором. Проснулась оттого, что почувствовала, как кто-то зажимает мне рот. Надо мной стоял мужчина в маске. — Она закрыла глаза и передернула плечами. — Я понимаю, что вам тяжело вспоминать, но помогите нам поймать этого парня, мисс Кеннеди. Ребекка кивнула. — Поначалу я была парализована страхом. Однако потом, наверное, произошел выброс адреналина. Я лягалась и кусалась. Но он был сильным. И, казалось, чем больше я сопротивляюсь, тем большее удовольствие он получает. А потом достал откуда-то веревку и связал меня. Мэйси подалась вперед. — У него в руках не было веревки, когда вы увидели его впервые? — Кажется, нет… — Закройте глаза. — Зачем? — Это поможет вам вспомнить. Ребекка закрыла глаза. — Вы лежали на кровати. Кондиционер работал? — Да. Я слышала его гудение. — Хорошо. Вы лежите в мягкой постели. И вдруг чувствуете, как на вас навалился мужчина… Большой? — Он казался огромным. — Брови женщины сдвинулись. — Его ноги свисали с края кровати. — Вы сказали, на нем была лыжная маска. — Да. Черная, плотной вязки. Я видела только его глаза и часть губ. Вокруг отверстий был красный кант. — Какого цвета была его кожа вокруг глаз и рта? Он был белым? Афроамериканцем? — Белым. — У пострадавшей задрожала губа. — Говорил странные вещи, но пахло от него приятно. — Чем? — Какой-то пряный одеколон. Много лет спустя я почувствовала этот же запах от одного парня и чуть с ума не сошла. Но у меня хватило духу спросить название. — И?.. — Он сказал, «Бикон». Я даже пошла в местный супермаркет и нашла такой флакон. Понюхала образец — и расплакалась. Продавщица, наверное, подумала, что я чокнутая. Мэйси сделала пометки в блокноте. — Продолжайте. — Он задрал мою ночную рубашку и быстро овладел мной. Все время смотрел на меня, но взгляд у него был странным. — Какого цвета у него глаза? — Синего. — Почему взгляд вам показался странным? — Честно говоря, он казался печальным. — Ребекка покачала головой. — В общем, он кончил довольно быстро и натянул брюки. Я подумала, что он сейчас уйдет. Но он схватил меня за горло. Сдавил, и я начала задыхаться. — Какие у него были ладони? Грубые или гладкие? — Грубые. — Вы видели волосы у него на предплечьях? — Да. Темные. — Татуировка? Шрам? Ребекка закрыла глаза и вздохнула. — У него на животе был шрам. Я видела его, когда он меня насиловал, — рубашка задралась. — Где именно был шрам? — Прямо поперек живота. И, похоже, не от хирургической операции, а от травмы. Неровный и уродливый. — Вы молодец, мисс Кеннеди. Расскажите, что было дальше. Кончиками пальцев Ребекка коснулась шеи. — Он продолжал сжимать мне горло. Его взгляд изменился. Он был уже не печальным, а возбужденным. Душить ему нравилось больше, чем насиловать. — Вы потеряли сознание? — Нет. — Он что-то говорил? — Бормотал, словно разговаривал сам с собой. — Голос низкий или высокий? — Чуть громче шепота. И хриплый. Молодой. Думаю, он был ненамного старше меня. Мэйси отметила, что Брук внимательно слушает, но не вмешивается. — Он что-то еще говорил? — Нет. Но остановился у туалетного столика и взял одну сережку из моего любимого комплекта. Я все время носила эти серьги. — Вторую вы сохранили? — спросила Кроу. — Нет. Но помню ее — золотой узел с жемчужиной в центре. — А потом? — Он ушел. Я не слышала, как он выходил из дома и думала, что он еще здесь.