Капралов сделал лихой вираж, объезжая мертвое тело, сплюнул в окно и проворчал: — Валяются тут всякие. — Магазин мне! — закричал Балабанюк. Встрепенулся Жилин, держащий его за ноги, стал вытаскивать одной рукой запасной рожок. Балабанюк чуть не свалился с подножки, гневно заорал. Рудницкий заспешил на помощь. Совместными усилиями они удержали товарища. Но дополнительная стрельба уже не требовалась. Грузовик пошел юзом, скатился с дороги. Водителю с трудом удалось удержать его на колесах. Машина тряслась по кочкам, отдалялась от проезжей части. Местность тут была какая-то рваная, каменистые возвышенности, под ними трава по пояс. «Мерседес» уткнулся бампером в кочку и окончательно заглох. Смертники вываливались из кузова с автоматами в руках. Распахнулась дверца, с подножки спикировал шофер. Диверсанты карабкались на холм. — Куда это мы собрались, дорогие гости?! — завопил Капралов и тоже сбросил машину с дороги. Все шестеро спецназовцев вылетели из нее практически одновременно, разбежались, стали стрелять. Бегущие фигурки мельтешили перед глазами. С истошным воплем повалился тот, кто первым взобрался на возвышенность. Остальные сообразили, что к чему, побежали, пригибаясь, вдоль вытянутого холма. — Командир, давай поднажмем! — крикнул Амбарцумян, прыгая зигзагами. — Ложись! — злобно выкрикнул Вадим. Он понял, что сейчас произойдет. Бойцы повалились, чертыхаясь. Свинцовый шквал загремел над их головами. Боевики стояли в полный рост и расстреливали остатки боезапаса. Ветер доносил крепкие русские выражения. Конечно, великий и могучий язык, особенно по этой части. Вскоре выстрелы оборвались. Это означало окончание боеприпасов, по крайней мере в этих магазинах. Спецназовцы дружно взметнулись всей группой и открыли ураганный ответный огонь. Два диверсанта упали. Кровь из них брызгала фонтанами. Бойцы побежали, не отпуская прицелы от глаз, выискивая бандитов, пропавших в высокой траве. Двое гадов успели просочиться между холмами. Майор пронесся мимо тел, истекающих кровью, и невольно скосил глаза. Ничего особенного, один постарше, другой молодой. Скуластые лица, заросшие черной щетиной. Привет от меджлиса? Недоумки, кому поверили! Ведь нормально же татары живут в Крыму, ту же землю возделывают. Вся проблема лишь в том, что у их духовных отцов бизнес был заточен под украинских чиновников. А какой теперь с них прок, если Крым российский? Пока еще новые связи наладишь — вечность пройдет, а убытки огромные. Вот и бесятся, плачут со всех трибун про обездоленный многострадальный народ. Он сделал знак своим парням — залечь. Осторожнее бы надо, бегает еще где-то парочка этих вот свободных радикалов. Майор, сгибаясь в три погибели, вбежал в узкое пространство между холмами и начал качаться маятником, ожидая выстрелов. Он понятия не имел, что его ждет за холмами. Травянистый косогор, слева обрыв. Вадим прижался к нему спиной. Ноги стали сползать по крутому склону. Ему пришлось присесть и упереться пятками в глину, чтобы не скатываться. Только он это сделал, как ударила очередь. Пули били в обрыв над головой, глина посыпалась за воротник. Улетая рыбкой в обратном направлении, Вадим успел заметить внизу крутой овраг, идущий параллельно дороге за каменистым валом. Там двое, один стреляет, другой спасается бегством. Он выскочил обратно к своим. Товарищи подбирались к нему вприсядку. — Трое туда, вдоль вала, параллельно оврагу. Да пулей! Надо запереть бандитов! Три спецназовца помчались вдоль подножия возвышенности, тянущейся к побережью. А Вадим прошипел Жилину и Балабанюку, чтобы не лезли вперед командира, упал в траву и пополз обратно к оврагу. Он сползал в него на пятой точке и думал, что если овраг не меняет направление, то выходит прямо к морю. Там бандиты не уйдут, их перехватят. Майор перепрыгивал через камни, давил можжевельник, плетущийся по ним. Наблюдательность не подвела его. За грудой булыжников впереди взметнулась рука и что-то бросила. Майор втянул голову в плечи и кинулся под здоровенную глиняную глыбу, разлегшуюся на склоне. Там он скрючился, бросил автомат и заткнул уши. Взорвалась граната, неслабая «Ф-1». Глыба раскололась пополам. Глина снова посыпалась на голову, за воротник. Его граната уже была в руке, не такая мощная, «РГД-5», но он надеялся на точность броска. Самое время обменяться любезностями. Майор выпрыгнул обратно на дно оврага, вырвал чеку и метнул гранату за груду камней. Когда он пробегал мимо нее, ему хватило одного взгляда, чтобы поставить диагноз. Метатель «лимонки» хрипел, держась за живот. Вадим не мог припомнить ни одного случая, чтобы люди с такими ранениями выживали. Майор бежал. Силы у него еще не кончились. За спиной топали Жилин и Балабанюк. Слева с горы покатились камни. Он уже проскочил мимо, но оглянулся. Трое товарищей катились по крутой горе и весьма вычурно комментировали этот процесс. Эх, рановато они свернули к оврагу. Последний диверсант выбежал к морю, затормозил на краю обрыва, замахал руками, удержался. Может, он и планировал умереть, но все равно страшно, когда под тобой такое. Береговая полоса в этой части Крыма не отличалась южной живописностью. Все выглядело красиво, но сурово. Седые скалы сложной конфигурации, горы камней у их подножия, штормовое море, с пеной выбрасывающее волны. Все это и вынудило диверсанта взять паузу. Он повернулся, вскинул пистолет, истратил последние патроны. Широкая физиономия, заросшая щетиной, тряслась от страха, исказилась яростью. Демоны противоречия бились в нем смертным боем. Руки тряслись, пули летели мимо цели. «Это главарь», — сообразил Вадим, выходя на финишную прямую. Диверсант увидел взбешенного спецназовца, несущегося на него, задергался, хотел прыгнуть вниз, но снова проявил нерешительность. Не так-то просто оказалось это сделать. Он испустил протяжный вой и бросился в контратаку. Два накачанных тела сшиблись, покатились по острым камням и затормозили в полуметре от пропасти. Диверсант извивался, изрыгал проклятья, норовил засадить майору коленом в пах. Они откатились еще немного, зависли на краю. Подбежал кто-то из своих, схватил Вадима за ноги. А он уже пробил лбом оборону противника. Переносица врага треснула, окрасилась кровью. Вадим от всей души колотил диверсанта кулаком по лицу, превращая его в спелую сливу. Голова негодяя дергалась, трещали кости, ломались зубы. А под ними бурлило и пенилось море, громоздились зубчатые скалы. Романтика, черт возьми! Он плохо помнил, с каким счетом завершил поединок. Товарищи оттащили его от края пропасти, избитого диверсанта тоже уволокли подальше. Погоня, как ни крути, завершилась удачно. Даже машина фактически не пострадала. — Добить его? — спросил Рудницкий, поднимая автомат. — У самого этого типа духу не хватило расстаться с жизнью, так давайте поможем. — Подожди, — прохрипел Вадим. — Дай подумать. — Думай, — проговорил Рудницкий, забрасывая оружие за плечо. — Да смотри, чтобы думалка не сломалась. Вадим отдышался, перекурил. Сигарета после боя — тот же анальгетик с антидепрессантом. Диверсант стонал, дергал головой. Это был крепкий, в меру упитанный мужик в расцвете лет. Волосы на голове жесткие и очень короткие, щетина даже длиннее, чем они. Широкая морда, сплющенный нос, глазки маленькие, злые. Такому типу нужно очень постараться, чтобы изобразить добродушие. — Я так понимаю, назревает дилемма, — начал умничать Амбарцумян. — Оставим его в живых, не получим полного удовлетворения. Завалим, будет неловко, что прикончили безоружного и беззащитного. Опять же он может многое знать. — В том-то и проблема, — сказал Вадим, поднимаясь на ноги. — Пакуйте его, мужики, и тащите к машине. Сдается мне, этот тип у них был за старшего. Он может владеть любопытной информацией. Глава 6 Помощь пришла, когда они с матерщиной и прибаутками выбросили пленника на дорогу. Спецназовцы устали как собаки. Со стороны Суворовского спешила колонна — две БРДМ, набитые местным спецназом, парочка джипов с офицерами, в том числе из военной разведки. Прилетел «Ми-8», стал ходить кругами над местом происшествия. Бойцы угрюмо его разглядывали. Не хватало лишь эскадры эсминцев Черноморского флота, которая закупорила бы залив и облегчила условия работы группы «Ягуар». Спецназовцы еще раз отправили в нокаут пленного диверсанта и окутали его покрывалом, которое Караулов притащил из машины. Тут в голове командира возникла странная, но, в общем-то, интересная мысль. А нужно ли сообщать широкой общественности о том, что один из диверсантов остался жив? Вадим с места событий телефонировал Панькову и кратко описал сложившуюся ситуацию. Неспроста это. Прорыв диверсантов что-то значил. Майор, кажется, догадывался, что именно, и хотел оставить хоть какой-то козырь у себя в рукаве. Куратор связался с нужными людьми и оперативно решил вопрос. В курсе дезинформации должны быть только несколько человек. Майору Репнину давался карт-бланш на проведение всех необходимых следственных и прочих действий. К подполковнику Истомину, заместителю начальника Южного антитеррористического центра, это распоряжение поступило, когда он двигался в составе колонны к месту происшествия. Тела пяти диверсантов были загружены в фургон судебно-медицинской экспертизы. Туда же спецназовцы затащили и шестого, причем так, чтобы все это видели. Машина повезла их в Красноперекопск. Там уже другие люди во дворе морга отделили живого от мертвых, обойдясь без свидетелей. Они сунули его в машину с решетками, еще раз надавали по сусалам, чтобы не строил из себя героя, и в режиме строгой секретности отправили в симферопольский СИЗО. В остальном все было ужасно. В управлениях таможенной и пограничной служб царил шок. Никто не верил, что такое возможно. Неужто киевские власти решились на это? Они сами додумались или кто-то им подсказал? Да, банда полностью уничтожена. Этот факт отчасти утешал всяческих высокопоставленных лиц, но шок оставался. Превратился в дымящиеся руины контрольно-пропускной пункт на границе. Погибли пятеро сотрудников, один ранен. Российская армия потеряла двух человек. Один остался жив, но получил тяжелую контузию и множественные переломы грудной клетки. Подорванный БТР ремонту не подлежал. Шальные пули крепко зацепили двух человек, ожидавших своей очереди. Повреждены несколько машин. Нанесен серьезный удар по миру и стабильности в регионе. Подразделения спецназа были срочно стянуты к границе. Подошел мотострелковый батальон, встал в походное положение на дорогах, прилегающих к кордону. Все пункты перехода были временно закрыты, у шлагбаумов с обеих сторон скопились огромные очереди. Люди возмущались. Достоверная информация заменялась сплетнями и слухами. Самой ударной стала тема о начале Третьей мировой войны. Впрочем, были и вариации. Кто-то кричал, что ему точно все известно. Россия решила отказаться от Крыма и собирается взорвать все опоры Керченского моста. Другой уверял, что русские танки уже вошли в предместья украинской столицы. На самом деле все было очень серьезно. Уже через три часа в симферопольском антитеррористическом управлении обладатели высоких погон ломали головы над тем, что все это значило. По информации агента, работавшего в Киеве, украинские власти замышляли диверсии в Крыму с большим количеством жертв. Но не этот же бред! Если такое происходит, то кому это надо? Майор Репнин прибыл на совещание уже подготовленный, владеющий дополнительной информацией. За короткое время он успел привести себя в порядок и на борту «Ми-8» добраться до нужного места. В кабинете начальства царил полумрак. Люди угрюмо молчали после основательного разноса. — Прошу прощения за опоздание, — проворчал Вадим, переступая порог. — А вы кто такой? — недовольно бросил грузноватый полковник Гнатюк. Его заместитель Истомин что-то тихо ему сказал. Полковник поморщился. — Я тот человек, который хочет решить эту проблему, — без особого пиетета отрезал Репнин. Настроение у него катилось под откос.