— Все в порядке, товарищ подполковник, — негромко проговорил обладатель загадочного чемоданчика. — Через минуту пациент будет ваш. Можете спрашивать о чем угодно. Если он что-то знает, то обязательно расскажет. Приготовьтесь к тому, что этот фрукт вывалит на вас массу ненужной чепухи. — Вранье исключается? — спросил Вадим. — Фактически да, — сказал специалист. — Помню лишь один случай, когда пациент под препаратом умудрился скрыть часть сведений. Но это был человек несгибаемой воли и завидного самоконтроля. Животное, лежащее перед вами, не обладает такими морально-психологическими качествами. Допрашивайте своего клиента, господа офицеры. Должен предупредить, что другого шанса у вас не будет. Вводить вторую дозу нельзя. Ему крышу снесет. Последующие минуты были сущим цирком! Баязов не открывал глаза, хихикал как дурачок, нес чушь. Он прославлял деятелей меджлиса, денно и нощно пекущихся о благе своего народа, жалел крымчан, угодивших под иго кремлевского царя, выражал надежду, что скоро они стряхнут оковы, расправят плечи и так врежут ненавистным оккупантам, что те толпой повалят в Россию по недостроенному Керченскому мосту! Настоящие патриоты, разумеется, снесут эту конструкцию. Между делом он вспоминал свою семью, хвастался подрастающим сыном Рустамом, который скоро станет настоящим мужчиной и тоже возьмется за оружие. А супруга его Фатима такая красавица, что все хваленые модели на ее фоне — серые уродливые мыши. Мысли пленного путались, речь временами становилась невнятной. — Ох, Марат Рафаилович, что-то вы разболтались, — сказал специалист и начал направлять словесный понос в нужное русло. Шаг за шагом, вопрос за вопросом. Этот человек действительно был специалистом. Теперь Баязов разглагольствовал по теме. Человек, с которым он разговаривал по душам, носил фамилию Бульбаш и был майором военной разведки. Он почтительно относился к Баязову и прочим истинным патриотам, а не этим трусливым кабинетным крысам, боящимся брать на себя ответственность. Бульбаш предлагал Баязову настоящее дело, по которому тот давно истосковался. Это не тупая пальба из орудий и пулеметов в Донбассе. Настоящий прорыв, уничтожение вражеского поста да еще и помощь диверсантам, которые под шумок собрались кое-что провезти в Крым. На этом месте все присутствующие не могли сдержать тяжелый вздох. Все красноречие пленного выливалось в пустышку. Он знал парней, которые отправились с ним на дело, бойцов батальона «Крым», самых обученных, злых, непримиримых. Знал Бульбаша, по-видимому, тонкого психолога и мастера своего дела. Больше никого и ничего, только суть полученных инструкций. В Крыму готовятся шумные диверсии против проклятых оккупантов. К этому делу причастно ГУР МО Украины, а также сотрудники западных разведок, которых он видел лишь пару раз. Те ему не представлялись. Да, Баязов знал, что где-то сзади в колонне пристроились свои, которым нужно провезти взрывчатку. Но он даже не смотрел туда, был крайне возбужден, сосредоточен на предстоящей миссии. Впрочем, нет, за день до атаки состоялась еще одна встреча. Вспомогательная группа построилась в закрытом дворе, прибыл джип с офицерами. Они разглядывали диверсантов, как товар, за который нужно выложить большие деньги. Двое точно были иностранцами. Третий — майор Бульбаш. Четвертый — незнакомый субъект, подтянутый, с офицерской выправкой, лицо холеное, породистое. Высокомерием не отличался, хотя и словами не разбрасывался. Он отвел Баязова в сторону и задал ему несколько вопросов. Дескать, нужно ли что-нибудь семейству, не испытывают ли родные нужды? Может, лично господину капитану что-либо требуется? Господину капитану требовалось до конца выполнить свой долг, о чем он и поведал собеседнику. Тот удовлетворенно кивнул и сообщил, что если с группой диверсантов на посту произойдет что-то неприятное, то об их семьях позаботятся, они ни в чем не будет нуждаться. Из детей вырастут первоклассные патриоты. Рукопожатие у данного типа было твердым, хотя и не вполне искренним. Позднее Баязов спросил у знакомого офицера, кто это такой. «Майор Романовский, — ответил тот. — Он из ГУР, у него своя разведывательно-диверсионная группа». Потом Баязов управлял грузовиком, пробившим шлагбаум, не мог доверить другим. Еще томясь в очереди, он глянул в зеркало заднего вида. Позади стояла «Таврия», а в ней сидел субъект, очень похожий на майора Романовского. Баязов сразу и не вспомнил, а вот сейчас… Впрочем, может, и ошибся, волновался в тот момент. С паршивой овцы хоть шерсти клок! Кроха полезной информации. Убийца не знал, где, когда, какие именно объекты подвергнутся террористической атаке. Допрос с применением химических препаратов еще продолжался, а Вадим уже выбрался на улицу, курил, нервно вышагивал туда-сюда. Вышел Рудницкий, тоже закурил и спросил: — Что скажешь, Вадим? Мы еще не на «Титанике»? Все-таки лучше, чем ничего, нет? Майор пожал плечами, жадно затянулся ядовитым дымом. — Лучше, — согласился он. — Нам известно, что группа некоего майора Романовского, о котором нам ни черта не известно, проникла со взрывчаткой в Крым, чтобы слегка развеселить людей, живущих и отдыхающих там. Публика серьезная, не будем себя обманывать. Нам ничего не известно о месте проведения терактов. Как будет действовать Романовский, у кого он остановится? Объекты для взрыва уже подобраны. Не надо обольщаться. Но террористам нужно время, чтобы Романовский присмотрелся лично и принял окончательное решение. Необходим момент, подходящий для закладки взрывчатки. Если это несколько терактов, то их надо синхронизировать. Надеюсь, два-три дня им еще понадобится. Сегодня двадцать восьмое июля, четверг. Украинских диверсантов не отличает буйство фантазии, но в датах они ориентируются. Второго августа, во вторник, день ВДВ. В Крыму, как и по всей России, этот праздник будет отмечаться — торжественные мероприятия, неформальные гулянки. Боюсь, на этот день они и запланируют злодейство, не откажут себе в удовольствии поздравить российских десантников. — Хреново. — Рудницкий помрачнел. — Я ведь тоже когда-то служил в десанте. Что будем делать, командир? Не пора ли перебираться поближе к морю? — Капитан улыбнулся, видимо, хотел разрядить обстановку. — Подыщут нам какие-нибудь летние квартиры? — Ага, в «Ласточкином гнезде», например, — заявил Вадим. — Не люблю его, — сказал Рудницкий. — Крым обожаю, замки, дворцы, всякие достопримечательности вроде дегустационных залов Массандры. А вот «Ласточкино гнездо» мне не нравится. Не знаю, почему так. Фигня какая-то на постном масле. При Украине там пафосный ресторан был. Заходил в него с девушкой лет десять назад. Прикинь, какое неудобство пережил — порция салата из огурцов стоила больше, чем моя месячная зарплата. — И как ты выкрутился? — заинтересовался Вадим. — Так эта девушка, слава богу, невестой числилась, — объяснил Рудницкий. — Женой без пяти минут. Я бы истратил эти деньги, ты не думай. Так она сама грудью встала. Не пущу, мол, лучше импортный пуховик мне на эти деньги осенью купишь. А грудь у Насти знаешь какая была — не объехать! — Купил пуховик? — Нет. — Рудницкий печально вздохнул. — К осени другой невестой обзавелся. С пуховиком. Да и отдых в Крыму ее нисколько не интересовал. Глава 7 Группа расквартировалась в пустующем классе симферопольской школы. Бойцы отодвинули столы, разбросали по полу маты, доставленные из спортзала, накрыли их простынями и одеялами, выданными хромым завскладом. Капралов и Амбарцумян прикупили немного продуктов, газировку, накрыли поляну. Но ели без интереса, просто надо было. Вадим задумчиво таращился на экран ноутбука, подключенного к Интернету. Там отражалась подробная карта Южного берега Крыма. Куратор группы полковник Паньков позвонил майору к вечеру. — Кофейную гущу закупили, чтобы гадать, — невесело пошутил он. — Скоро вышлют, ждите. — Спасибо, Эдуард Романович, — поблагодарил Вадим. — Хоть настроение подняли. А то оно как обычно — ниже плинтуса. — Такова, выходит, воля богов, — заявил полковник. — Не переживай, Вадим. Она переменчива, как ветер. Главное, делать свою работу и верить, что скоро все изменится. — Вы не в Тибете отдыхали? — Рядом. — Чувствуется. Завидую вашему мировому океану спокойствия. — Ты не завидуй. — Полковник усмехнулся. — Вот определит начальство, кто виноват, решит, что с ним делать, — буду орать на вас и требовать немедленного результата. А пока давайте работать вдумчиво и неспешно. По-другому все равно не получится. Ты сейчас где? — В школе. — Это правильно, учиться никогда не поздно. Итак, на повестке дня некий майор Романовский, предположительно главарь банды диверсантов, орудующей в Крыму. Найдем его, отыщем и всех остальных. — Вы пробили эту фигуру? — Означенная фигура в природе действительно существует, — подтвердил куратор. — Леонид Тарасович Романовский, потомственный, так сказать, бандеровец. Вся родня по мере сил сражалась с Советской властью. Поэтому неудивительно, что у этого типа в крови большая нелюбовь ко всему русскому. Майор военной разведки, тридцать восемь лет, данных о семье нет, но вроде женат. Советский Союз застал в нежном возрасте, так что тоской по нему не страдает, и память о тех временах работе не препятствует. Светлый лик сего господина я послал тебе по электронной почте, ознакомься на досуге. Снимок сделан в позапрошлом году, когда Леонид Тарасович поступал на службу в ГУР. Последние пятнадцать лет с небольшим перерывом он посвятил армии. Полтавское училище, аэромобильная бригада, где был начальником штаба батальона, а потом недолгое время исполнял обязанности комбата. Служба в группе «Альфа». В эпоху правления Януковича со скандалом ушел из армии. Дальше белое пятно в биографии, но известно, что несколько раз выезжал в Лондон и Мюнхен. На волне Майдана вступил в «Правый сектор». С лета четырнадцатого года командовал отдельной штурмовой ротой «Добровольческого украинского корпуса», боевого крыла этой экстремистской организации. Воевал на Донбассе, имеет поощрения от начальства. В начале пятнадцатого восстановлен в ВСУ, переведен в Главное управление разведки. Считается одним из опытнейших офицеров спецназа. Сдал экзамен на «черный берет», одно из испытаний в котором — физическое уничтожение безоружных ополченцев. Командир диверсионной группы «Кентавр», состоящей предположительно из четырех человек. Данные на подчиненных пока собрать не удалось. Непосредственный начальник Романовского — полковник Хоменко, фигура тоже не очень-то публичная. Романовский умен, хитер, образован, может подать себя как галантного и воспитанного человека. Необычайно жесток. Летом пятнадцатого взвод его спецназа, выходя из окружения, уничтожил жителей села Маково, которых заподозрили в сочувствии сепаратистам. Пьяные солдаты по его приказу расстреляли и сбросили с обрыва двадцать с лишним человек, большинство из которых были пенсионеры. Воевать он, между прочим, умеет. Натерпелись ополченцы от его архаровцев. — Я понял, Эдуард Романович. Свяжусь с Истоминым и Ждановичем. Пусть разошлют ориентировки всем военным, полиции, ГИБДД. — Я уже говорил с начальством Истомина. Люди работают. Фото предполагаемого преступника пошло в массы. Известили ФСБ. Они поставят на уши всю свою агентуру. Романовский, разумеется, не дурак, сменит внешность. — Вот именно, Эдуард Романович. Это опытный человек. Он обязательно доберется до места, если уже не там, и приступит к делу. Будет предельно осторожен, основную работу доверит подчиненным, которых мы не знаем. Я вот что подумал, товарищ полковник. Романовский не может действовать с нуля. Прибыть в незнакомое место, осесть, начать осматриваться. Нет у них времени. Наверное, место не такое уж незнакомое. Либо он будет работать по наводке и в тесном контакте с агентом, который проживает в том районе, где готовятся теракты. Скорее всего, это маленький приморский городок, где полно туристов, полиция ленивая, отдел ФСБ и вовсе не предусмотрен. — Согласен, Вадим. Диверсанты будут работать с местным агентом, который компетентен, лоялен Киеву, ориентируется на местности и ничем не подозрителен. Дело за малым, знаешь ли — вычислить его. Теоретизировать все горазды. — Мы не можем сидеть без дела, Эдуард Романович, — взмолился Вадим. — Завтра уже двадцать девятое. Если верны мои опасения про День десантника, то остается трое суток. — Не егози, майор! — Паньков раздраженно запыхтел. — Будет приказ, вот тогда и рванешь на всех парах. ФСБ получила задачу в срочном порядке поднять архивы, искать людей, на которых могут полагаться киевские бомбисты. Таких найдутся сотни, но и ФСБ контора развесистая. Всех возьмут на карандаш, не волнуйся. Незачем тебе множить эту суету. Я уже распорядился. Работать будешь с подполковником Истоминым и майором Ждановичем. Ты их уже видел. Оба примерно твоего возраста, компетентные, энергичные. У Ждановича свои подвязки в ФСБ. Редкий случай, когда чекисты готовы плодотворно сотрудничать с военной разведкой. Полковник Гнатюк вмешиваться не будет, даст зеленый свет по всем направлениям. Тут уж, извини, никакой межведомственной грызни. Рванет — всем мало не покажется. — Сами не справимся, товарищ полковник. Свяжитесь с нужными людьми, пусть надавят на киевскую агентуру. Нужна хоть какаято информация. Где намечены теракты? Кто агент? — Думаешь, я этого не понимаю? Закрой рот, майор, наберись терпения. Время пока есть. У меня все. Вадим со злостью швырнул телефон на матрас и сам рухнул на него же. Он подтянул к себе ноутбук, открыл почту. Пришло письмо от адресата с издевательским именем «Надя». Майор открыл прицепленный файл, угрюмо уставился на фото холеного мужчины с холодными глазами. Примерно таким он и представлял себе этого вурдалака. — Все, — сказал майор, посмотрев на часы. — Давайте спать. Утро вечера мудренее. Утро действительно стартовало бодро. Вадим поднялся в семь, поставил чайник и рыкнул в пространство: — Подъем, золотая рота! Спецназовцы ворочались, протирали глаза. Ну прямо как дети, право слово. — Форма одежды гражданская, — бросил Вадим. — Нечего тут красоваться перед девушками своими брониками. Амуницию, обмундирование и оружие сложить в сумки и унести в машину. Через десять минут завтрак. Прошло полчаса. Все утренние процедуры, включая завтрак, приготовленный из продуктов, купленных за углом, завершились. Бойцы выжидающе уставились на командира. Ведь должен он наконец что-то придумать! Тут за дверью послышался топот, и в класс влетел возбужденный подполковник Истомин, крепкий, светловолосый, одетый в парусиновый костюм песочного цвета. «Войны сегодня не будет, — моментально понял Вадим. — Но что-то интересное происходит».