— Да, во всяком случае, так нам сказал один из компьютерщиков, увлеченный астрономией. — А цвета? Красный, зеленый, голубой?.. — Именно это навело его на след. Цвета указывают на расстояние от места, с которого сделан снимок. Чем дальше мы уходим к красному спектру, тем больше удаляемся. Но все остальное еще надо подтверждать и расшифровывать, потому что нет ни малейшей догадки о причинах, по которым были окружены некоторые участки. Высылаю тебе координаты одного астрофизика, работающего в Хайлендском университете в Инвернессе. — Во-первых, спасибо… Она чувствовала, что Эллиот ждет, что она добавит еще что-то, но она нажала «отбой». Планируя сильно поразить его, она ничего не должна ему говорить о своем проекте. Ощущая себя в безопасности, которую давал этот защищенный от чужих взглядов кабинет, она с новым чувством посмотрела на плакат, который, оказывается, был фотографией Вселенной. Она коснулась пальцами красной линии, пересекавшей овал по горизонтали. Что же Антон видел в этом изображении такого, что ускользало от нее? Существовала ли связь между фотографией и доисторическими пещерами, которые он исследовал? Время поджимало, и Грейс не стала задерживаться в подземелье. Она поднялась наверх, передвинула шкаф, чтобы закрыть вход, и поспешила по направлению к выходу. Перед самым уходом она обернулась. Обо всем ли она подумала? Пожалуй что да. Она толкнула тяжелую входную дверь монастыря, которая закрылась за ней с громким хлопком. Снаружи, под дождем, возле торжественного кельтского креста, она подняла вверх глаза, прищурившись, чтобы их не раздражали капли воды. По небу ползли плотные тучи цвета густого дыма, как будто оно занавешивалось шторами. С сильно бьющимся сердцем, с путающимися мыслями, она думала о том, что находится над этой землей, над бетонной завесой туч: о голубой лазури, становившейся все темнее и темнее, вплоть до глубокого черного цвета космоса и безграничной Вселенной. С мокрым от дождя лицом Грейс оставила монастырь позади и поспешила в порт, более, чем прежде, выбитая из колеи тем головокружительным оборотом, который приобретало ее расследование. 15 С корабля Грейс позвонила инвернесскому астрофизику, координаты которого ей прислал Эллиот Бакстер. В данный момент профессор Мартин Барлоу читал лекцию в университете своего города в рамках международного конгресса, и секретарь предложил отправить ему письмо на электронную почту. Грейс так и поступила, вложив в письмо фотографии и расчеты, найденные в потайном кабинете Антона, четко и недвусмысленно предупредив секретаря, что помощь профессора требуется в рамках срочного полицейского расследования. Приплыв на остров Малл и пересев там на другое судно, Грейс около пятнадцати часов сошла на берег в порту Обана, где нашла свою машину, и помчалась по шоссе А828 в направлении на север, к отдаленным районам Хайленда. Шоссе А828 было всего лишь дорогой местного значения, проложенной через леса, проходящей мимо черных озер на краю долин, где редкие тихие поселки порой предлагали «постель и завтрак». Только скромный городок Форт-Уиль ям на берегу Лох-Эйла имел несколько магазинов и развлекательных заведений. Грейс сделала в нем получасовую остановку, чтобы съесть сэндвич, прикупить кое-какой провизии и приобрести теплую спортивную одежду, рюкзак, кроссовки, компас, карманный фонарик и фляжку. Такое количество туристского инвентаря она не использовала уже много лет, со времен давних скаутских походов. Она садилась в машину, когда на экране телефона появилось эсэмэс. На мгновение у нее появилась надежда, что звонит астрофизик, но сообщение прислал один из офицеров, оставшихся в монастыре: «Местная полиция нашла вход в тайный кабинет жертвы. Место указал брат Арчибальд, когда они его спросили. Я ничего не мог сделать». Грейс недовольно почесала затылок. Значит, еще один монах знал о существовании этой комнаты, которая, получается, была не такой уж потайной… Она разозлилась на себя за то, что уехала так поспешно, не подумав, что офицеры с Малла могут заново допросить всех монахов. Несмотря на проявляемое ими внешнее рвение, она была уверена, что они ограничатся констатацией фактов, быстренько составят отчет и будут тихо-мирно ожидать результатов расследования. У нее ни на секунду не мелькнула мысль, что они повторят за ней все с нуля. Хотя сама она на их месте поступила бы именно так. Но Грейс сознавала, что с тех пор, как стала работать в «большом городе», у нее появилось неосознанное презрение к сотрудникам местной полиции, на которых в Глазго смотрели как на каких-то деревенских недотеп, годных лишь на то, чтобы регулировать уличное движение. Разочарованная сама собой, она опустила голову на руль и случайно нажала на клаксон. Проходившая перед ее автомобилем женщина с детской коляской от неожиданности вскрикнула и выронила сумку с продуктами. Расстроенная, Грейс выскочила из машины. — Простите… Перепуганная мать семейства, приходившая в себя, жестом показала, что все в порядке. Грейс нагнулась помочь ей собрать вещи, и ее лицо оказалась на одном уровне с сидящим в коляске маленьким мальчиком. Руки его крепко сжимали мобильный телефон, глаза не отрывались от экрана; он ничего не заметил. — Ты в порядке? Не испугался? — спросила она его. Ребенок как будто даже не слышал, что с ним кто-то заговорил. Мать смущенно улыбнулась: — Знаете, когда он уткнется в свой экран, как будто действительно переносится в другой мир. А если выключить посреди игры, начинаются слезы. Потом приходится несколько часов его успокаивать. Грейс не нашлась что ответить. Точнее, почувствовала, что ее ответ прозвучит не слишком любезно. Она попрощалась со своей собеседницей, села в машину и продолжила путь, спрашивая себя, действительно ли эта молодая мать счастлива или больше делает вид, что живет, чем живет по-настоящему. А этот малыш, неужели он пришел в мир для этого? Смотреть ролики в Интернете? Вероятность завести своего ребенка казалась Грейс нелепой, и она знала, что способна на излишний цинизм в данном вопросе. Но даже если проявить терпимость и вообразить, что мальчик и его мать, возможно, переживают вместе моменты глубокого счастья, все равно эта встреча оставила у нее ощущение печали. Она снова мысленно сосредоточилась на своем расследовании. За одним из поворотов ее взгляду открылось огромное водное пространство с барашками поднятых ветром волн. На холме высились разрушенная башня и полуобвалившиеся стены замка, среди которых проросли чахлые деревца, стегаемые бурями. У подножия средневековой крепости Грейс увидела ледяные волны Лох-Несс, накатывающиеся на песок и камни берега. В этом месте дорога разветвлялась: одна шла на северо-запад в направлении Инхнадамфа, до которого оставалось еще два часа езды на машине, другая на северо-восток, в Инвернесс, до которого было каких-то полчаса. Грейс ухватилась за возможность нанести визит астрофизику, чтобы подстегнуть его ускорить свои поиски, и повернула на северо-восток. Очень скоро с холма, господствующего над Лох-Несс, стали видны красные каменные башни города и городской флаг, гордо расправивший свои прямоугольные крылья над одной из них. Университет находился на окраине, в бывшей болотистой зоне, у берега поросшего тростником пруда. Грейс вошла в здание современной постройки, сплошь из огромных стеклянных окон, и предъявила на стойке дежурного администратора служебное удостоверение. Молодой помощник ученого, с которым она разговаривала по телефону, вспомнил ее. — Да, я передал ему ваше сообщение… Заседание скоро закончится, — добавил он, посмотрев на висевшие в холле часы. Следуя в направлении, указанном дежурным администратором, Грейс пришла в амфитеатр аудитории в тот самый момент, когда раздались аплодисменты, завершившие выступление профессора. Это был бодрый, прекрасно сохранившийся мужчина лет шестидесяти, седой, с лошадиным лицом, обращенным к аудитории, которую он обводил взглядом, выражавшим глубокое удовлетворение. Наконец он сошел с кафедры, и Грейс сразу направилась к нему. — Профессор Барлоу, — негромко окликнула она его в тот момент, когда другие присутствующие спешили пожать руку великому ученому. — Инспектор Грейс Кемпбелл. Мне срочно нужна ваша помощь. Он опустил на нее голубые глаза с высоты своих почти двух метров. — Да, мне сказали об этом в перерыве моего выступления. Что это за история? Вы же видите, что я… занят. Ученый перестал обращать на нее внимание и начал общаться с несколькими коллегами, обмениваясь с ними рукопожатиями и с наигранной скромностью принимая поздравления. — Я ведь тоже могу подняться на кафедру, — шепнула ему на ухо Грейс, — взять микрофон, достать полицейское удостоверение и приказать вам немедленно следовать за мной. Выбор за вами, меня устраивают оба варианта. — Пойдемте, — вздохнул профессор, не переставая приветствовать собравшихся. Он обогнул кафедру и через скрытую за занавесом дверь вошел в комнату для отдыха, окна которой выходили на пруд. Небо начало темнеть, в студенческом городке уже зажигались фонари. — Я вас слушаю, только покороче. — Все есть в вашем электроном почтовом ящике. Мартин Барлоу полез во внутренний карман пиджака, вынул большой телефон и ознакомился с присланным Грейс сообщением. Пока он водил по экрану пальцем, прокручивая присоединенные к письму фотографии, она видела, что раздражение на его лице сменяется любопытством, которое затем перешло в изумление. Не отрывая взгляда от экрана, профессор сел, и Грейс увидела, что он увеличивает отдельные фрагменты фотографий, а в глазах его горит огонек увлеченности. — Инспектор? — Да? — Во-первых, это действительно астрофизические расчеты. Во-вторых, где вы это нашли? — воскликнул он, с восхищением глядя на нее. — А что? — Эти расчеты исключительно сложны, но главное, они произведены с восхитительным математическим изяществом, человеком необыкновенного ума. Я таких не видел с… По правде говоря, никогда не видел. «Похоже, необыкновенно высокий интеллект Антона подтверждается», — подумала Грейс. — Для какой цели делались эти расчеты? — Пусть это останется между нами, инспектор, но глубина и оригинальность подхода таковы, что, должен вам признаться, мне потребуются время и весь мой опыт, чтобы их расшифровать. Словно загипнотизированный тем, что видел на своем экране, профессор испытывал интеллектуальный экстаз, недоступный, что с горечью сознавала Грейс, для нее. — Прошу вас, назовите мне имя человека, произведшего эти завораживающие расчеты. — В данный момент я не могу разглашать имена людей, вовлеченных в расследование, которое я веду. Впрочем, вернемся к тому, что может мне помочь. Что вы скажете о цветном рисунке, приложенном к моему письму? Том, где красный, оранжевый, зеленый и голубой цвета? — Это… Это я могу вам сказать прямо сейчас. Я спрашиваю себя, в какой мере данное изображение связано с теми вычислениями. Но это мы узнаем позже. Снимок, присланный мне вами, потряс астрофизические круги. Он был сделан со спутника «Планк», названного по фамилии отца квантовой механики, а представляет собой не более и не менее, как фотографию диффузного космологического фона изначальной Вселенной. Она не была уверена, что правильно поняла все сказанное, но множество прочитанных книг помогло лучше осознать масштаб и природу этого изображения. — Значит, данное фото — своего рода воспоминание о первых мгновениях существования Вселенной, так? Нечто вроде отпечатка ее облика в пространстве… — Когда ей было 380 000 лет. — А почему не раньше? — Потому что в первые годы своего существования Вселенная была очень компактна и материя пожирала все частицы света. Следовательно, человеческие глаза видели бы только абсолютную черноту. А начиная с 380 000 лет Вселенная до какой-то степени расширилась, и — бум! Из тьмы возник свет! Изображение этой вспышки у вас перед глазами, инспектор. Вы должны быть в восторге от этого. Подумайте только! Вселенной сегодня 13,7 миллиарда лет; в 380 000 лет она, можно сказать, только родилась. Вы отдаете себе отчет? Когда смотрите на эту фотографию, вы возвращаетесь в прошлое на 13 с лишним миллиардов лет! Конечно, это не нулевой момент, или Большой взрыв, как его называют профаны, но все равно совсем неплохо. Потрясенная этим невероятным путешествием во времени, Грейс опустилась в кресло рядом с астрофизиком. А тот потерял всю свою надменность и даже высокомерие. Он повернулся к ней и взял за руку. В глазах его горела подлинная страсть. — Инспектор Кемпбелл, как я понял, вы не хотите открывать мне источник происхождения этих документов, но я вам торжественно заявляю: судя по тому, что я здесь увидел, вы имеете дело с человеком, готовым совершить гносеологический прорыв в истории человечества, с гением, стоящим на пороге революционного открытия. 16