Наис быстро нашла номер, включила на телефоне режим громкой связи и положила аппарат на подлокотник сиденья. После четвертого звонка на вызов ответили. — Снова здравствуйте, профессор, — сказала Грейс, повысив голос, чтобы перекрыть дорожные шумы. — Говорит инспектор Кемпбелл. У вас есть для меня новости? — Если бы наука была столь же тороплива, как полиция, мы бы до сих пор жили в каменном веке…. Я же вам сказал, и пусть это останется между нами, что эти расчеты находятся на пределе моей компетентности и, думаю, компетентности девяноста девяти процентов астрофизиков планеты. — Значит, ничего? — Кое-что есть, но ничего такого, что оправдало бы мой звонок вам до того, как я буду полностью уверен в том, что говорю. — Все равно скажите. — Я нашел интересную рекуррентность в точках, которые изучал тот, кто работал над этим вопросом и чье имя вы не хотите мне назвать. — Назовем его Антоном. — Итак, как я вам уже говорил, этот Антон сосредоточился на координатах серий точек диффузного космологического фона Вселенной. И оказывается, что все эти точки представляют собой аномалии. — По отношению к чему? — Значит, так: замеры генерируемой в этих местах космоса энергии аномальны в том смысле, что они показывают количество энергии, несовместимое с тем, которое известно в истории Вселенной. Грейс на мгновение повернула голову к Наис, которая казалась смущенной, как и она. — А вы не могли бы объяснить несколько проще, профессор? — Помните, что присланные вами снимки изображают диффузный космологический фон? Иначе говоря, это фотографии Вселенной в первые мгновения ее существования в астрофизическом смысле, то есть когда ей было 380 000 лет. Это очень, очень юный возраст. Напоминаю вам, что возраст нашей Вселенной оценивается приблизительно в 13,7 миллиарда лет. Так что, на этой шкале 380 000 лет — это возраст грудничка, только что появившегося на свет. — Понимаю вас. — Так вот, в этом возрасте Вселенная — это почти ничего. Только представьте себе: первые видимые и твердые объекты, каковыми являются звезды, появились, когда Вселенной было 100 миллионов лет. Так что возраст 380 000 лет, грубо резюмируя, эпоха газа. — Понятно. — Так вот, этот газ, или эти газы, поскольку их было много, не имели ни малейшей физической возможности производить выбросы энергии, видимые на диффузном фоне на присланных вами снимках. Изучаемые Антоном точки выбрасывали такое количество радиации, которое приближается к количеству, выбрасываемому при взрыве большой звезды, которая по меньшей мере в сотню тысяч раз превышает по размеру наше Солнце, тогда как… — …В то время не было ни единой звезды, отсюда и аномалия. — Совершенно верно. Если бы я увидел эти сигналы на современном небе, то почти не обратил бы на них внимания, поскольку сегодня Вселенная состоит из миллиардов звезд, которые ежесекундно рождаются или умирают, высвобождая безумное количество энергии. Но в эпоху, изображенную на той фотографии… это не существовало, вернее, не должно было существовать. Для сравнения, это все равно, как если бы вам показали фотографию ядерного центра в эпоху австралопитеков. Вы понимаете? — А есть какая-то гипотеза, объясняющая это? Профессор вздохнул. — У меня нет рационального объяснения. Если бы мне надо было высказать свое мнение быстро, инспектор, я бы сказал, что эти расчеты не имеют никакого смысла. Это настолько странно, что я спрашиваю себя, не является ли это мистификацией или не работал ли ваш Антон над искусственной моделью, не имеющей никакого отношения к реальности. — Меня бы это удивило, — прокомментировала Грейс, посоветовавшись взглядом с Наис, которая покачала головой. — Значит, никакого другого объяснения у вас нет, профессор? Мартин Барлоу ответил не сразу: — Я не люблю делать поспешные выводы. Тем более что обе возможные гипотезы, которые я сейчас вижу, одна безумнее другой. — И все-таки расскажите. — Если эти данные верны; я говорю «если», тогда получается, что реальный возраст Вселенной не такой, как следует по общепринятым расчетам. Но каков он в этом случае и что действительно произошло такого, что объясняет существование этих энергетических точек? А с учетом такого бредового уровня излучения это не микрофеномен, который еще мог ускользнуть от нашего внимания, это настоящая революция. — А вторая гипотеза? — Либо эти источники энергии не являются естественным продуктом эволюции Вселенной. — Что? Вы думаете, что… — Я же вам сказал, речь идет об очень спорных гипотезах, но, поскольку уж мы стали их рассматривать, то можно — с тысячей оговорок — вообразить, что эти выбросы энергии произведены, ну, скажем, неким устройством, машиной, созданной некой формой разума, способной концентрировать исходные газы так, чтобы они издавали сигналы той мощности, что зафиксирована изучаемыми материалами. Но я вам это сказал только потому, что вы меня к этому вынудили. Лично я в это не верю. — Я понимаю, что вторая гипотеза должна обескуражить такого серьезного ученого, но все-таки почему вы не хотите ее рассматривать? — Потому что человек всегда восполнял недостаток ума и знаний созданием сверхъестественных сил. Сначала это были боги, потом инопланетяне. Первые, до доказательства противного, не существуют, а что касается вторых, рассуждение, приведшее к гипотезе об их существовании, примерно такое же, как и то, что лежит в основе выдумки про богов, и потому в моих глазах выглядит более чем подозрительно. Короче, если все дети получают подарки на Рождество, это не значит, что Санта-Клаус существует. Значит, всему этому должно существовать рациональное объяснение. Просто мне нужно заставить мой мозг поработать чуть больше… — Да, да, — согласилась Грейс, взволнованная, несмотря на все доводы. — В любом случае я постараюсь пройти до конца рассуждения этого человека. Но повторяю вам, мне необходимо время, чтобы понять, что именно он вычислял и что открыл или на пороге какого открытия находился. — Не буду вам мешать работать, профессор. И еще раз спасибо за вашу помощь. — Если все это не является масштабной мистификацией, это я буду благодарить вас, инспектор Кемпбелл. До скорого, я надеюсь. Послышался звук отбоя в телефоне, и Наис отключила громкую связь. В машине повисла тишина. — «Олимп» не стал бы обращаться к гению, чтобы работать с фальшивыми данными, — сказала наконец Грейс. — Значит, Антон работал над чем-то действительно революционным. Наис не ответила, и Грейс сразу ушла в свои мысли. Это расследование вывалило на нее такое количество новой и почти невероятной информации, что ей было необходимо сделать паузу, чтобы поразмыслить, переварить, оценить, классифицировать. После немыслимого обнаружения склада с гробами, сотрудничества правительства с распространившимся по всему миру «Олимпом» она теперь столкнулась с гипотезами происхождения Вселенной, от которых голова шла кругом. Как она могла быстро принять то, что сейчас услышала: что возраст Вселенной совершенно не такой, как считалось до сих пор, и поверить в возможные доказательства существования высшего разума? Подумать только: всего сорок восемь часов назад она проснулась в своей квартире, готовая начать очередной заурядный рабочий день, чтобы вернуться вечером и поскорее укрыться от тревог и забот в чтении романа. — Эй, Грейс! — Что? — Я зову тебя уже в третий раз, ты не отвечаешь и немного бледная. Ты в порядке? — Я сосредоточилась на дороге, — солгала она. — Все нормально? Грейс выпрямилась на сиденье, широко открыла глаза, словно желая вырваться из своего сна наяву, и крепче сжала пальцами руль. — Думаю, мне надо немного времени, чтобы усвоить то, что мы узнали. Я ведь человек, а не робот, который без всяких эмоций принимает информацию. А ты? Тебя не потрясло то, что нам сказал Мартин Барлоу? — Подъезжаем, — сказала вдруг Наис, когда машина миновала указатель съезда с шоссе к центру Глазго. — Давай сосредоточимся на задаче, которая нас ожидает. А остальное не наше дело. У Грейс сложилось мнение, что Наис не очень хорошо разбирается в научных вопросах, и она не стала продолжать разговор, чтобы не усугублять неловкость. Тем более что ей действительно следовало психологически подготовиться к действиям, которые начнутся с минуты на минуту. 31 Через несколько минут, когда часы только пробили девятнадцать, они припарковали машину домов за двадцать от предполагаемого места жительства ученого и были почти разочарованы тем, что даймон жил в самом обыкновенном районе, застроенном невысокими домами, расположившимися вдоль спокойной тенистой улицы. Они собирались выйти из машины, но тут снова зазвонил телефон Грейс. Наис с отчаянием посмотрела на нее, но инспектор уже узнала номер спасательного отряда, отправившегося на помощь Йену, и машинально ответила на звонок. Ее сердце, и без того бившееся часто, сейчас бешено заколотилось. — Миссис Кемпбелл? Вам звонят из спасательной службы Инхнадамфа. — Я вас слушаю, — ответила она, чувствуя, как сердце сжалось от тревоги. — Мы нашли молодого проводника, местонахождение которого вы нам указали. — Как он? — К моменту нашего прибытия у него произошла остановка сердца. Грейс почувствовала, как ее охватывает паника. — Мы сумели его реанимировать, но он в коме, и я не могу делать прогнозы относительно развития ситуации. Грейс прикусила внутреннюю сторону щеки. — Куда его госпитализировали? — Мы направляемся в Рэгмор-хоспитал. — Спасибо за то, что вы делаете. Прошу вас, свяжитесь с его семьей — они содержат гостиницу в Инхнадамфе. — Договорились. Но, учитывая характер раны потерпевшего, очевидно являющейся следствием нанесенного ему удара, и обстоятельств инцидента, информирую вас, что мы должны сообщить о случившемся в полицию. — Я сама инспектор полиции, и мое начальство уже в курсе, но, несмотря на это, вы можете действовать согласно существующим инструкциям. Большое спасибо.