— Мы знаем, где человек, которого вы ищете, — призналась Айанна. — Это он научил меня вашему языку. 45 Грейс и Наис бок о бок на полной скорости неслись на своих мотосанях в направлении, указанном им инуитским семейством. В это раннее утро, когда стихла снежная буря, бледный свет все-таки решился немного осветить серое небо; можно было понять, что наступил день. После схватки с белым медведем, Грейс долго разговаривала с Айанной и с ее родственниками. С самого рождения все они жили под властью отца, который сделал из образа жизни предков идеологию страха. Он эгоистически принимал визиты Нэйла, которого они называли «чужаком», потому что тот мог лечить их привезенными из своей страны лекарствами, более эффективными, чем традиционные снадобья. Взамен они давали ему мясо тюленя или рыбу, иногда сменные газовые баллоны и бензин, приобретенные в Каписиллите. Теперь, после смерти старика, они, с большой долей вероятности, переберутся жить в поселок или даже в Нуук, чтобы Айанна могла ходить в школу. После этих объяснений Грейс и Наис провели ночь в инуитской семье, дожидаясь, пока снежная буря превратится в дурное воспоминание. Один из мужчин починил заклинивший пистолет. Проснувшись и позавтракав хлебными палочками из собственных запасов, они оседлали свои мотосани, чтобы как можно скорее добраться до убежища Нэйла. Айанна велела им ехать все время прямо на северо-восток, к одному из старых рукавов фьорда, которые они в конце концов нашли. И вот после получаса езды по ледяной пустыне они вдруг заметили на равнине необычную фигуру, напоминавшую вырезанную изо льда церквушку, наклонившуюся на левый бок. Вся верхняя часть конструкции, казалось, превратилась в скопление хрустальных сталактитов, свисавших, словно ледяные волосы со склоненной головы. По обеим сторонам этой отливающей голубоватым цветом конструкции на земле угадывался след, проложенный ручейком, который сегодня был скован льдом. Теперь, когда они достаточно приблизились, Грейс четко разглядела обледеневшую постройку. То, что она приняла за покосившуюся церковную колокольню, было не чем иным, как мачтой накренившегося корабля, корпус, палуба, швартовы и рубка которого полностью были покрыты прозрачным зеркалом льда. Они сбросили скорость и слезли со своих машин, не доехав метров пятьдесят, чтобы проделать пешком остаток пути до предполагаемого убежища Нэйла. Человек, знающий, что ему грозит опасность, мог, если он был вооружен, открыть по ним огонь прежде, чем они успели бы объяснить, кто они такие. — Нэйл Штейнаберт! — позвала Наис, приложив руки ко рту рупором. Они подождали, но не заметили никакого движения и ничего не услышали. Наис достала пистолет и приблизилась. Грейс шла в нескольких метрах сзади, держа в руке свое починенное оружие. — Меня зовут Грейс Кемпбелл! Я инспектор полиции из Глазго. Мы знаем, что вам угрожает опасность. Ваш друг Антон Сьюйак убит. Киллер выехал, чтобы найти вас. Мы пришли вас защитить! Ответом ей стало лишь завывание ветра. Полярный бриз скользил между их ног, вроде морозных ленточек, обвивался вокруг неподвижного корпуса судна. Две женщины двинулись вперед с удвоенной бдительностью, внимательно осматривая каждую часть судна в поисках человеческой фигуры или ствола огнестрельного оружия. — Нэйл Штейнаберт! — снова позвала Наис. — Меня зовут Наис Конрад, я из ДИА, работаю на Пентагон. Я действую совместно с инспектором Кемпбелл. Вы один можете положить конец деятельности «Олимпа». Вы нужны нам! А мы нужны вам! Покажитесь! Подойдя ближе, они заметили лыжи мотосаней, спрятанных за кормой судна. Теперь не осталось никаких сомнений. Хотя им никто не отвечал, это место было обитаемым. Трап с покрытыми льдом перилами вел на палубу. Наис поднялась первой. Грейс отступила на несколько шагов, чтобы иметь возможность прикрыть ее. — Нэйл Штейнаберт! — еще раз громко крикнула Наис. — Мы пришли помочь вам. Человек, посланный «Олимпом» убить вас, скоро будет здесь. Откройте. Ваше убежище нам открыла маленькая Айанна. Грейс присоединилась к напарнице на палубе, которая представляла собой настоящий каток. Она собиралась аккуратно поставить на нее ногу, как вдруг за дверью, ведущей в рубку, послышался механический звук. Кто-то отпер дверь, но не открыл. Грейс подошла к ней и крутанула рычаг, в то время как Наис приготовилась открыть огонь. Женщины скоординировали свои действия, и Грейс рванула тяжелую металлическую створку на себя. Петли заскрипели, и из-за крена судна увлекаемая своим весом дверь ударилась о стену и осталась широко открытой. Тишину нарушил гулкий удар, звук которого затерялся вдалеке. Грейс вошла первой, держа карманный фонарик под рукояткой своего пистолета. Она попала в вестибюль, ведущий к лестнице, уходящей в черноту. Наис сразу присоединилась к ней и похлопала по плечу. Женщины спустились по ступенькам, водя лучами фонариков по сторонам в поисках малейшего признака жизни. Они достигли площадки, где пахло металлом, маслом и чем-то горелым. И вдруг из темноты прозвучал приглушенный голос: — Мое оружие нацелено в голову одной из вас. Грейс и Наис одновременно направили свои фонари и пистолеты в сторону, откуда донесся голос, но они осветили только металлическую стену, пронизанную крупными болтами. — С того места, где я нахожусь, я могу вас убить, а вы не сможете причинить мне вреда. Покажите ваши служебные удостоверения. Грейс покопалась во внутреннем кармане и продемонстрировала свое, осветив его фонариком. Наис точно так же показала свое удостоверение ДИА. Тогда послышались металлический скрежет и щелчок. Загудел мотор, и включилась лампа на потолке, осветившая большую, скудно обставленную комнату с заваленным листами бумаги столом, скромным книжным шкафчиком и стоящим посредине табуретом, соседствующим с газовой горелкой. В углу куча шкур, очевидно служившая постелью. Затем из темноты вышел человек: короткие, слегка вьющиеся волосы, лицо этакого увальня с тяжелыми щеками и печальным взглядом, возможно, из-за того, что уголки глаз были опущены вниз. — Нэйл Штейнаберт? — нерешительно спросила Наис с удивившей Грейс почтительностью. — Да. Это я. Потом он долго и молча смотрел на них, и во время этой паузы у Грейс возникло странное ощущение, что ей знакомо это лицо. Да, она его уже где-то видела. И не раз. Но где и когда? 46 Наис была словно загипнотизирована присутствием Нэйла. Может быть, тоже узнала в нем кого-то знакомого? Или это было просто волнение оттого, что после долгих поисков она его все-таки нашла? — Как вы себя чувствуете, Нэйл? — спросила Грейс тем ласковым и предупредительным голосом, каким всегда разговаривала с потерпевшими. Ученый обошел их, поднялся по трапу и запер дверь в каюту. Потом жестом пригласил их в центр комнаты, где разложил служившие ему постелью шкуры вокруг газовой горелки. Маленькая группа разместилась в тишине, нарушаемой лишь урчанием того, что, очевидно, было электрогенератором. — Как поживает Айанна? — спросил Нэйл. — Хорошо, но теперь, когда ее дед мертв, она наверняка переедет в Каписиллит или Нуук. Он кивнул, потом вздохнул, как если бы, в глубине души, его уже ничто не трогало. — В тот день, когда Антон и я решили бежать, мы догадывались, что наша жизнь будет трудной. Так что, отвечая на ваш вопрос, скажу: я чувствую себя так, как и предполагал. Но что конкретно вы обо мне знаете и как меня нашли? По его медленному и тусклому голосу Грейс оценила тяжесть его существования на этом обледеневшем корабле, затерянном на просторах Гренландии. Она коротко рассказала ему о ходе их расследования, упомянув об убийстве и эксцеребрации Антона, о его потайном кабинете и исследованиях в области астрофизики, об обнаружении коммерческого офиса «Гадеса», а закончила обнаружением склада гробов, предназначенных для сотен тысяч жертв оглупления представителей западной цивилизации. Нэйл внимательно выслушал, а потом спросил: — Что еще вы хотите знать? Грейс взглядом посоветовалась с Наис, но ее подруга, похоже, не могла и даже не хотела разговаривать. Она не отрывала глаз от Нэйла и буквально пила каждое его слово. — Почему вы бежали от «Олимпа»? — спросила Грейс. Нэйл налил воды в кастрюлю, поставил на газовую горелку и зажег ее. — Вначале «Олимп» предоставил нам всю интеллектуальную пищу, в которой нуждались наши мозги, чтобы питаться, обогащаться, укрепляться. В лаборатории «Лугар», в Грузии, мы располагали всем, чего только пожелали бы, в плане комфорта и знаний, имели доступ к лучшему научному оборудованию и, главное, имели полную свободу работать над тем, что нас интересовало. Мы были проектом «Метис». Где-то в трюме корабля кашлянул электрогенератор, и свет моргнул. — Простите, что перебиваю, — сказала Грейс. — Но как вы попали в «Олимп», как это началось? — Это, скажем… это трудно объяснить. Я пока не готов. Простите. Может быть, позже… — Хорошо, — согласилась Грейс, несколько удивленная ответом. — Тогда почему вы покинули «Олимп»? — Через несколько лет руководители «Олимпа» включили нас в группу, состоявшую из самых заслуженных программистов и статистиков мира, и попросили направить наши исследования на конкретную область. Антон и я занимались физикой и астрофизикой. Это была наша страсть, даже можно сказать, смысл жизни, но «Олимп» желал использовать наше серое вещество в другой сфере. Поначалу она показалась нам очень интересной, но мы быстро разобрались в том, как они рассчитывают использовать наши открытия. — А в какой области они попросили вас поработать? — Когнитивные науки. Всё, что связано с тем, как мы получаем знания, мыслим и ведем себя. Короче говоря, возникновение и функционирование человеческого интеллекта. Включая и процессы зависимости, способы подавления воли и навязывания моделей поведения, формирование и разрушение серого вещества, искусственные гормональные препараты счастья и привыкание к ним, программирование поведения и т. д. — Иначе говоря — наука манипулирования. — В каком-то смысле. — А для чего «Олимп» проводил эти исследования? — Вы уже знаете ответ, инспектор. Действительно, она нашла ответ в тот момент, когда спрашивала. — Общее оглупление Запада — это дело рук «Олимпа», инспектор, точнее, его филиала «Лета», а Лета, напомню вам, река забвения в греческой мифологии. Это сердце их деятельности. Вся их энергия, все финансовые и интеллектуальные ресурсы брошены на уничтожение интеллекта населения. А поскольку их деятельность начинает пробуксовывать, несмотря на вербовку блестящих ученых, они обратились к людям с феноменальным IQ, таким, как Антон и я, чтобы мы разрабатывали для них все более совершенные технику и технологии. Резюмируя сказанное: они хотели использовать наши мозги для того, чтобы сделать людей глупыми, и как можно скорее. Нэйл говорил без ораторских приемов, не повышая голоса, словно оракул, возвещающий неизбежность. Он снял кастрюлю с огня и разлил кипяток в три чашки, в каждой из которых лежал чайный пакетик. — С какой целью, спрашиваете вы? — продолжил он. — Это приносит миллиарды долларов и неслыханную власть. Вот уже тридцать лет «Лета» работает над созданием устройств и приспособлений, заставляющих массового потребителя поверить, что их широкое использование делает его счастливее и умнее. Тогда как все тщательно продумано, чтобы результат был совершенно противоположным: сделать его зависимым, несчастным и, главное, более глупым. Что заодно позволяет государствам манипулировать своими гражданами по собственному усмотрению. Руководители «Олимпа» не откажутся ни от какой выгоды, они простерли свой цинизм до того, что создали «Гадес», чтобы продавать гробы, предназначенные для людей, которых они сами же довели до смерти. Грейс помассировала лоб. На мгновение раздавленная таким коварством, она едва не потеряла нить рассуждения. Она понимала схему этого всеобщего отупления в общих чертах, но ей не хватало деталей. — Нэйл, а какие устройства разрабатывает «Олимп»? Ученый придвинул гостьям их чашки с чаем, потом встал, чтобы что-то найти на книжной полке. Когда он вернулся, в руке у него были картотека и накопитель USB.