Она заметила, что горячая вода закончилась, лишь когда начала дрожать от холода. Только после этого она встала и вышла из душевой. У двери ванной послушно сидела Лола. — Пошли, девочка. И Бэллард, завернувшись в белое банное полотенце, босиком пошлепала к себе в комнату. Закрыла дверь и увидела, что Туту не забыла про вчерашнюю стирку: на кровати лежали аккуратно сложенные вещи. Наконец-то можно одеться в чистое! Бэллард едва не запрыгала от радости. Надев бюстгальтер и трусики, она взглянула на телефон: тот, подключенный к зарядному устройству, по-прежнему лежал на прикроватном столике. Оказалось, ей прислали одиннадцать голосовых сообщений. Присев на кровать, Бэллард прослушала их одно за другим. Первые два, от Дженкинса, были записаны еще до их встречи на месте происшествия. До него дошли слухи о том, что на Райтвуд-драйв кто-то погиб от рук сотрудника полиции, и он спрашивал, все ли у нее в порядке. Во втором сообщении Дженкинс сказал, что выезжает на место. Следующее сообщение прислала Роуз Боччио. Они с Бэллард дружили еще с полицейской академии. По департаменту уже поползли слухи о происшествии в Студио-Сити, и Роуз знала, что Бэллард имеет к нему самое прямое отношение. — Клео! — Такое прозвище было у Бэллард в академии. — Слава богу, с тобой все в порядке. Перезвони. Нужно поговорить. Кори Стедман из ОРОУ, приславший четвертое сообщение, тоже надеялся, что у Бэллард все в порядке. Пятый звонок был от Роба Комптона, инспектора по УДО и время от времени ее любовника. Он, очевидно, не знал ни о похищении, ни о смерти Трента и звонил по другому поводу. — Привет, Рене, это Робби. У нас кое-что наклевывается. Из АТО пришел ответ по поводу краденого «глока» — помнишь, который был у твоего Неттлза. Очень любопытный пистолет. Позвони мне, хорошо? Бэллард не сразу сообразила, о чем речь. События прошедшего дня развивались столь стремительно, что она и думать забыла о других делах. Через пару секунд она поняла: речь про Кристофера Неттлза, неугомонного вора кредиток. Комптон отправил в АТО запрос насчет трех пистолетов, предположительно краденых, — тех, что нашли у Неттлза и в комнате мотеля «Сиеста-Виллидж». Бэллард поставила мысленную зарубку: не забыть связаться с Комптоном, как только она придет в себя и сможет вернуться к делам. Будет неплохо переключиться на Неттлза и отвлечься от последних событий. Следующее сообщение было от ее непосредственного начальника, лейтенанта Макадамса. Выразив радость, что после столь тяжкого испытания Бэллард чувствует себя вполне прилично, он зачитал спущенный сверху приказ: пока идет внутреннее расследование, ее велено перевести на облегченный график. — В общем, сейчас я готовлю для тебя новое расписание. И ищу временного напарника для Дженкинса, — дочитав приказ до конца, заключил Макадамс. — Будешь приходить днем. Посидишь на скамейке запасных, пока ОВР и ОПА с тобой не закончат. Таков порядок. Перезвони или сбрось мне электронное письмо, чтобы я знал, что ты получила мою информацию и поняла приказ. Спасибо, Рене. Еще два сообщения пришли от доброжелателей из департамента. Одно из них оставил Роджерс Карр из отдела тяжких преступлений. — Это Карр, и, короче, я только что обо всем узнал. Рад, что вы в норме. Рад, что справились. Рад, что разобрались с этим злодеем. Если что-то понадобится, я к вашим услугам. Прежние сообщения Бэллард стерла, но это удалять не стала. Решила, что захочет прослушать его снова. В особенности фразу «Рад, что разобрались с этим злодеем». В следующий раз, когда «внутренний суд присяжных» будет склоняться к вердикту «виновна», эти слова придутся очень кстати. Следующее сообщение она тоже сохранила. Беатрис Бопре оставила его всего лишь час назад. Она плакала. — Наконец-то меня отпустили. Замучили вопросами, постоянно спрашивали об одном и том же. В любом случае, детектив Бэллард, я рассказала правду. Вы спасли мне жизнь. Вы спасли жизнь нам обеим. Я знаю, он хотел меня убить. Он сам так сказал, когда делал мне укол. Я думала, все, конец. А потом вы меня спасли. Вы просто умница! Так на него набросились… Я рассказала все, что видела. Спасибо, детектив Бэллард, огромное вам спасибо! Всхлипнув, она завершила звонок. В голосе ее звучала искренняя благодарность, но Бэллард насторожилась. Беатрис не могла видеть ее схватки с Трентом. Она была без сознания. Судя по сообщению, она рассказала ОВР о том, чего не видела. Может, поняла, что смерть Трента планируют выставить как превышение служебных полномочий? В таком случае Бэллард придется несладко. Отныне нужно следить за каждым своим словом. Может, перезвонить Бопре и уточнить, что́ именно она рассказала на допросе? Нет, нельзя. Тогда Бэллард предъявят давление на свидетеля, попытку манипуляции внутренним расследованием и в два счета вышвырнут с работы. Остается лишь выжидать и держать нос по ветру. Сообщение от Беатрис — весьма своевременный звоночек. Прослушав две последние записи, Бэллард утвердилась в своих подозрениях. Первую оставил лейтенант Фельцер из ОВР. Он спрашивал, нельзя ли перенести встречу на час, ибо работа на месте происшествия завершена и все, кого надо было опросить, уже опрошены. — Нужно сгладить некоторые шероховатости, — сказал он. — Не могли бы вы приехать в ОВР, к примеру, в восемь утра? Надолго я вас не задержу. Голос Фельцера звучал натянуто. Звонок Беатрис, какие-то шероховатости… Бэллард с тревогой подумала, не взять ли с собой кого-нибудь из детективов в качестве защитника. На эту роль отлично подошел бы Кен Честейн. Он был неглуп, обладал аналитическим складом ума и просчитал бы все ходы Фельцера наперед. Помог бы идеально сформулировать ответы на все вопросы. Но Честейн предал ее. К тому же он был мертв. Кроме него, обращаться было не к кому. Дженкинс? Стедман? Бэллард не столь близка с ними. И вообще им недостает ума и хитрости. Значит, придется идти на встречу без помощников. Приуныв, Бэллард включила последнюю запись, и по спине ее прошел холодок. Сообщение оставили полчаса назад, когда она была в душе. Звонил репортер «Таймс» по имени Джерри Кастор. Бэллард не общалась с ним лично, но не раз видела его — то на месте преступления, то на пресс-конференции. Особенно когда работала в ОРОУ. За любой статьей о полиции стоит информатор — сотрудник департамента, пожелавший остаться неизвестным. Читая между строк, нетрудно выяснить, кому лоялен тот или иной журналист. Кастора называли репортером восьмого уровня, имея в виду его связи в структуре ПА. В здании было десять этажей. На трех последних работали высшие чины, управленцы и сам начальник полиции. Обходя вниманием первые семь этажей, Кастор защищал интересы последних трех. Для рядовых полицейских он был куда опаснее, чем любой его собрат по перу. Поэтому Бэллард старалась держаться от него подальше. — Детектив Бэллард, это Джерри Кастор из «Таймс», — представился он. — Мы с вами не знакомы, но я освещаю полицейские дела. Сейчас работаю над статьей о смерти Томаса Трента. Мне очень нужно поговорить с вами сегодня же. В первую очередь о ранах, повлекших за собой смерть мистера Трента. Насколько я понимаю, он не был вооружен и не обвинялся в преступлении, но в итоге вы несколько раз ударили его острым предметом. Оправдан ли в данной ситуации, так сказать, огонь на поражение? Мне бы хотелось узнать ваше мнение — если, конечно, вы пожелаете им поделиться. Мой первый дедлайн — восемь вечера. Надеюсь, к тому времени вы со мной свяжетесь. Если нет, в статье будет указано, что мы пытались получить ваш комментарий, но наши старания не увенчались успехом. — Поблагодарив ее, Кастор оставил свой рабочий номер в отделе новостей и отключился. Бэллард словно ударили в живот — и вовсе не потому, что репортер упомянул «огонь на поражение». В академии учат: если возникла необходимость стрелять, необязательно ограничиваться одним выстрелом. Стреляй столько раз, сколько нужно для результата. И с юридической, и с бюрократической точки зрения не важно, сколько раз Бэллард ударила Трента: один или четыре. Проблема в том, что кто-то из департамента сообщил Кастору о подробностях смерти Трента. Теперь эта информация станет достоянием широкой публики, а та оценивает действия полиции по собственным меркам. Кастору позвонили лишь с одной целью: чтобы очернить имя Бэллард. Значит, департамент от нее отвернулся. Теперь ее никто не прикроет. В дверь спальни постучали. — Рене? — Я одеваюсь. Через минуту выйду. — Родная, сегодня на ужин будет рыба. У меня есть свежий латес, прямиком из Австралии. Может, останешься? — Туту, сама подумай, ну какой же он свежий? Рыбу пакуют в сухой лед, а потом везут сюда из самой Австралии. Лучше бери по-настоящему свежую рыбу. Например, палтус из нашего залива. Мы же говорили на эту тему, и не раз. За дверью было тихо. Бэллард окончательно упала духом: чего не хватало, так это выместить злобу на бабушке. Она принялась натягивать одежду. — Значит, не останешься? — спросила из-за двери Туту. — Прости, но сегодня у меня смена, — ответила Бэллард. — Вызвали пораньше. Возьму машину напрокат, поеду на работу. — Ох, милая, тебе же так досталось. Может, возьмешь выходной? Я приготовлю что-нибудь другое. Бэллард застегнула последнюю пуговицу на блузке. — Не нужно, Туту, — сказала она. — Дело не в рыбе. Просто я не могу остаться. Извини. Ничего, если Лола побудет у тебя еще пару дней? Она открыла дверь. В коридоре стояла бабушка. Лицо ее было озабоченным. — Лоле я всегда рада, — произнесла та. — Мы с ней подружки. Но мне бы хотелось почаще видеть ее хозяйку. Бэллард обняла бабушку, осторожно прижала к себе. — Скоро так и будет, — сказала она. — Обещаю. Жаль, что пришлось сказать неправду. Но если выложить все как есть, Туту совсем запутается. Бэллард нужно было в город. Завтра утром у нее встреча с Фельцером, а потом запись на прием в ОПА. Из Вентуры этот бой не выиграть. Нужно быть в центре событий. 30 В час пик на шоссе 101 было не протолкнуться. Все стремились выехать из Лос-Анджелеса. Бэллард же, наоборот, методично пробивалась к центру города на взятом напрокат «форде таурусе» — так медленно, что боялась не успеть к восьмичасовому дедлайну «Таймс». Кто-то в департаменте желал ей зла, но у Бэллард уже был готов план ответных действий. Она кое-что знала о невидимых границах между прессой и полицией — сотрудничали они нечасто, а доверяли друг другу и того реже. Тот, кто решался заступить за черту, вынужден был действовать тайком, и Бэллард собиралась обернуть это в свою пользу. ПА и здание «Таймс» стояли на Первой улице — бок о бок, разделенные одной лишь Спринг-стрит. Два бюрократических великана искоса поглядывали друг на друга, но временами не могли обойтись без соседской помощи. В двадцать минут восьмого Бэллард наконец добралась до места. Оставив машину на дорогущей парковке у здания «Таймс», она взяла сумку с чистой одеждой и вошла в кофейню на Спринг-стрит. Из ее окон открывался отменный вид на квартал между зданиями «Таймс» и ПА. Бэллард взяла чашку кофе, устроилась в уголке у окна, достала телефон и набрала рабочий номер Джерри Кастора. — Это Рене Бэллард. — Ого! Ну, здравствуйте. Рад, что позвонили. Я пока не… в общем, у нас есть время, чтобы добавить в статью ваш комментарий. — Комментариев не будет. Это неофициальный разговор. — Ну, я надеялся узнать вашу реакцию на то, что написано в статье, а именно… — И реакции тоже не будет. Я не собираюсь ничего комментировать, и мне плевать, что написано у вас в статье. Если не согласны на неофициальный разговор, я вешаю трубку. Повисла долгая пауза. — Хм… ну хорошо, пусть будет неофициальный, — наконец сказал Кастор. — По крайней мере, сейчас. Но почему бы не рассказать, как вся эта история выглядит с вашей стороны? Не понимаю. — Вы записываете нашу беседу? — спросила Бэллард. — Нет. — Чисто для справки: я записываю. С того момента, как вы ответили на звонок. Вас это устраивает? — Ну, наверное… Но я не могу понять, почему… — Через пару минут поймете. Итак, вы подтверждаете, что согласны на запись? — Ну да, подтверждаю. — Вот и славно, мистер Кастор. Я звоню, чтобы сообщить, что вам скормили ложную информацию. Ваш информатор в ПА манипулирует вами. Кому-то нужно, чтобы в вашей статье появились неверные сведения. Только для того, чтобы навредить мне и другим людям. — Навредить? Это как?