— Нет, так дело не пойдет. Вызвалась сама, подписала и меня. — Я не вызывалась на разговор с родней. Ты же все слышал. — Ты вызвалась участвовать. Само собой, он спихнул на тебя самую дерьмовую работу. Бэллард не хотелось ссориться. Отвернувшись, она взглянула на публику за столами и увидела двух девушек в обрезанных джинсах и майках — одна в черной, другая в белой. Подошла к ним, показала жетон. Хотела заговорить, но белая майка ее опередила: — Мы ничего не видели. — Это я уже знаю, — кивнула Бэллард. — Хочу спросить про Синди Хэддел. Вы с ней знакомы? Белая майка пожала плечами. — Ну да, по работе, — сказала черная майка. — Синди клевая. Выжила? Бэллард покачала головой. Обе официантки, словно по команде, вскинули ладони к губам. — О господи… — пробормотала белая майка. — Вы о ней что-нибудь знаете? — спросила Бэллард. — Муж, бойфренд… Что-то в этом роде? Они ничего не знали. — В клубе есть раздевалка для персонала? Может, шкафчик, в котором она держала кошелек и телефон? — продолжала Бэллард. — Да, шкафчики есть. На кухне, — ответила белая майка. — Там мы запираем наши вещи. — Хорошо. Спасибо. Вы с ней сегодня разговаривали? До того, как началась стрельба? — По работе, — сообщила черная майка. — Ну, кто дает чаевые, кто не дает. Кто руки распускает. В общем, как обычно. — А сегодня кто-то распускал руки? — спросила Бэллард. — Да не особо, — ответила черная майка. — Она хвасталась, что кто-то дал ей полтинник, — добавила белая. — По-моему, кто-то из той кабинки. А потом началась стрельба. — С чего вы так решили? — спросила Бэллард. — Она обслуживала их столик, а на вид они были кутилы. — То есть при деньгах? Пускали пыль в глаза? — Ага. Кутилы. — Ладно. Что-нибудь еще? Переглянувшись, официантки уставились на Бэллард, после чего дружно помотали головами. Оставив их в покое, Бэллард вернулась к напарнику. — Пойду в клуб. — Не заблудись, — предупредил Дженкинс. — Как только закончу смотреть за детишками, хочу оповестить родных убитой и засесть за писанину. И все. Значит, остаток смены будет посвящен бумажной работе. — Так точно, — сказала Бэллард и ушла, оставив Дженкинса сидеть на каменной скамейке. Шагая к дверям «Дансерз», она думала лишь об одном: как бы пробраться к шкафчикам, не попавшись на глаза лейтенанту Оливасу. 4 В клубе было не протолкнуться от детективов, технических специалистов, фотографов и видеооператоров. Женщина из отдела моделирования занималась установкой панорамной камеры. Когда все улики будут помечены, следователи с техниками отойдут в сторонку, и камера сделает трехмерную запись места преступления в формате высокой четкости. На ее основе построят модель помещения, которую позже покажут в суде, если таковой состоится. Процедура не из дешевых. Бэллард впервые видела, чтобы эту камеру ставили в полевых условиях — для воссоздания перестрелки, в которой не замешан полицейский. Ей стало ясно: сюда действительно брошены все силы. Бэллард насчитала девять детективов из особой группы ОРОУ. Со всеми она была знакома, некоторые ей даже нравились. Каждому было поручено провести осмотр отдельного участка, и все они перемещались по клубу под недремлющим оком лейтенанта Оливаса. По полу были расставлены желтые таблички с номерами улик: возле гильз, разбитых бокалов для мартини и прочего мусора. Жертвы — все, кроме Синтии Хэддел, — оставались на своих местах. После фото- и видеосъемки их осмотрит бригада коронера, после чего тела увезут на вскрытие. В зале была и сама коронер, Джайалалита Паннерсельвам. Ее присутствие на месте преступления было большой редкостью и подчеркивало важность дела: как-никак массовое убийство. Доктор Джей — обычно к ней обращались именно так — стояла за плечом у фотографа и подсказывала, что снимать. Стены огромного двухъярусного зала были выкрашены в черный цвет. У дальней стены нижнего яруса располагался бар, а напротив него — небольшой танцпол, окруженный пальмами и приватными кабинками, затянутыми в черную кожу. Увешанные белыми фонариками пальмы доходили до стеклянного атриума двумя этажами выше. По обеим сторонам от бара были лестницы на второй ярус: два пролета по шесть ступеней, ведущие к другим кабинкам и барным стойкам поменьше. Четыре кабинки главного зала располагались в форме клеверного листа. В одной из них было трое мертвецов. Двое все еще сидели на своих местах. Тот, что слева — чернокожий, — запрокинул голову. Белый, сидевший справа, приник к плечу чернокожего, словно выпил лишнего и задремал. Третий, тоже белый, завалился набок. Голова и плечи его оказались в проходе между кабинками, а седеющие волосы, собранные в конский хвост, — в луже крови на полу. В другом проходе, в двадцати футах от кабинки, лицом вниз лежал четвертый: черный здоровяк. Руки по бокам, ладонями вверх. На правом бедре — пустая кобура. Под соседним столом Бэллард заметила желтый пластиковый тазер. В десяти футах от четвертого тела расплылось кровавое пятно, окруженное желтыми табличками и обрывками целлофана: здесь парамедики пытались спасти жизнь Синтии Хэддел. Рядом лежал круглый поднос из нержавейки — должно быть, ее рабочий инструмент. Бэллард поднялась наверх, чтобы получше рассмотреть место преступления. Лейтенант Манро уже говорил, что стрельба началась в кабинке. В целом было несложно понять, что произошло дальше. Трое были убиты на месте. Стрелок прикончил их по порядку, одного за другим. Затем выскочил и побежал по проходу между кабинками. Столкнулся с вышибалой: тот, вытащив тазер, мчался навстречу своей погибели. Получил пулю, упал ничком и, скорее всего, сразу же умер. За ним стояла официантка. Бэллард представила, как Синтия Хэддел, не в силах двинуться с места, смотрит на убийцу. Возможно, поднимает поднос, чтобы закрыться им, словно щитом. Стрелок не стоял на месте и все же сумел попасть ей в центр груди. Бэллард задумалась, почему он выстрелил. Потому что девушка оказалась у него на пути? Или боялся, что она сумеет его опознать? В любом случае действовал он хладнокровно. Бэллард вспомнились слова, которые она сказала Дженкинсу: настоящий злодей. Как и тот, кто напал на Рамону Рамон. В обоих случаях одна и та же грубая жестокость, это уж точно. Бэллард заметила детектива Кена Честейна. В одной руке у него была кожаная папка с планшетом для записей, в другой — шариковая ручка. Он никогда не являлся на место преступления без своего планшета. Не замечая стоявшей наверху Бэллард, он склонился над выпавшим из кабинки мужчиной и начал что-то писать на желтом линованном листе. Вид у Честейна был изможденный: должно быть, совесть замучила. По крайней мере, Бэллард хотелось в это верить. Почти пять лет они с Честейном были напарниками в особой группе убойного отдела. Потом Бэллард подала жалобу на Оливаса, а Честейн отказался ее подтвердить, хоть и был непосредственным свидетелем поступка, совершенного лейтенантом. Без его показаний делу не дали ход. Отдел служебных расследований пришел к выводу, что жалоба необоснованна. Оливас остался на своей должности, а Бэллард перевели в Голливудский дивизион. Тамошний капитан, водивший дружбу с Оливасом еще с академии, определил Бэллард к Дженкинсу, в ночную смену. «Ночной сеанс». Вот и все, добавить нечего. Отвернувшись от бывшего напарника, Бэллард подняла взгляд на потолок, пробежалась глазами по углам клуба. Интересно, есть ли здесь камеры, и, если так, удалось ли заснять момент стрельбы. Записи с камер наблюдения, что внутри, что снаружи, — первейшие улики для следствия. Но камер не было видно. Бэллард знала, что многие голливудские клубы отказались от видеонаблюдения: клиенты — в особенности знаменитые — были против видеофиксации своих ночных похождений. Если запись попадала на tmz.com или другой веб-сайт, любому заведению, даже самому модному, оставалось лишь начинать процедуру банкротства. Без звездных завсегдатаев клубу не видать ни очередей у входа, ни денежных клиентов. Если известные люди обходят твой клуб стороной, рано или поздно все остальные тоже потеряют к нему интерес. Решив не привлекать к себе лишнего внимания, Бэллард спустилась вниз и поискала взглядом стол судебной экспертизы. Его поставили в сторонке, у второй лестницы. Бэллард подошла к нему, взяла пару пластиковых пакетов для улик и направилась к бару. Справа от него были двустворчатые двери, а за ними, предположительно, кухня. Так и оказалось. В маленьком помещении никого не было. Бэллард заметила, что некоторые конфорки на плите до сих пор не выключены. Клуб «Дансерз» не делал ставку на кулинарные изыски. По большей части здесь подавали барные закуски, приготовленные на гриле или во фритюрнице. Обогнув блестящий стол из нержавеющей стали, Бэллард выключила газ. Возвращаясь назад, она чуть не поскользнулась на жирном пятне: подвели бумажные бахилы, которые она надела перед тем, как войти в клуб. В дальнем углу кухни была ниша. У одной ее стены рядком стояли отдельные шкафчики, у другой был уголок для отдыха: стол и два стула. Над столом висел знак «Не курить». Прямо под ним стояла пепельница, полная окурков. Бэллард повезло: на дверцы шкафчиков были наклеены полоски скотча с именами. «Синди» среди них не было, но Бэллард обнаружила шкафчик с надписью «Синдерс». Предположила, что он принадлежит Синтии Хэддел, и не ошиблась: ключ, снятый с тела пятой жертвы, подошел к замку. В шкафчике были миниатюрная сумочка фирмы «Кейт Спейд», ветровка, пачка сигарет и светло-коричневый конверт. Прежде чем брать что-то в руки, Бэллард надела перчатки. Ей было известно: скорее всего, содержимое шкафчика сочтут не уликами, а личными вещами погибшей, но перчатки — это правило хорошего тона. Мало ли, вдруг в шкафчике найдется что-нибудь важное для следствия. В сумочке обнаружился кошелек, а в нем — водительское удостоверение на имя Синтии Хэддел с указанием возраста: двадцать три года, и адреса: квартира или таунхаус на Ла-Бреа. Девушка жила в двадцати минутах ходьбы от клуба. Еще в кошельке было триста восемьдесят три доллара — многовато, подумала Бэллард — и две карточки: дебетовая «Wells Fargo» и кредитная «Visa». Кроме кошелька, в сумочке лежало кольцо с двумя ключами — пожалуй, не от машины, а от квартиры — и рядом мобильный телефон. Он был заряжен, но для разблокировки требовался отпечаток большого пальца. В конверте оказалась пачка фотографий формата А4, все с лицом Хэддел. На каждой она призывно улыбалась. Внизу было имя: Синдерс Хейден. Перевернув верхнее фото, Бэллард увидела короткое резюме с перечнем ролей Хэддел/Хейден в кино и на телевидении. Все незначительные, персонажи по большей части безымянные, чаще всего — «девушка в баре». Одна роль — в сериале «Босх», основанном на похождениях детектива из отдела убийств Голливудского дивизиона, ныне пенсионера. Бэллард слышала про этот фильм. Некоторые сцены снимали в самом участке, а взамен телекомпания устроила для дивизиона рождественскую вечеринку в гостинице «Дабл Ю». В резюме говорилось, что Хэддел/Хейден родилась и выросла в Модесто, что в Сентрал-Вэлли. Ниже были перечислены ее заслуги в местном театре, имена преподавателей актерского мастерства и различные навыки, которые могли пригодиться для ролей: катание на роликах, йога, гимнастика, верховая езда, серфинг, беглый французский, работа за барной стойкой, работа официанткой. Также в резюме было указано, что Хэддел готова к ролям с частичной наготой. Снова перевернув фото, Бэллард внимательно посмотрела на лицо Хэддел. Очевидно, работа в «Дансерз» не была пределом ее мечтаний. Фотографии хранились в шкафчике на тот случай, если кто-то из клиентов спросит, снимается ли она в кино, и предложит помочь. Эта древняя голливудская ловушка всегда работает безотказно, в особенности если ты юная девушка с большими мечтами. — Модесто, — произнесла вслух Бэллард. Наконец она достала из шкафчика пачку «Мальборо лайтс». По весу было ясно: в ней не только сигареты. Открыв ее, Бэллард увидела несколько сигарет, а рядом с ними — стеклянный флакончик. Вытащив его, обнаружила, что флакончик до половины наполнен бело-желтыми таблетками. На каждой был оттиск в форме сердечка. Бэллард сразу поняла, что это «молли» — излюбленный синтетический наркотик клубной публики, в последние годы вытеснивший «экстази». Похоже, Хэддел приторговывала им в клубе — то ли с согласия руководства, то ли без него. Бэллард напишет об этом в рапорте, а Оливас и его команда решат, связан ли этот факт с сегодняшней бойней. Всегда есть вероятность, что второстепенная деталь выйдет на первый план. Сложив содержимое шкафчика, за исключением кольца с ключами, в пакет для улик, Бэллард закрыла дверцу и защелкнула навесной замок. Положила ключ от замка в пакет, запечатала его, поставила свою подпись и наконец вышла в главный зал. Честейн до сих пор сидел на корточках перед третьим трупом, но теперь рядом с ним была доктор Джей. Чтобы получше разглядеть тело, она склонилась над правым плечом детектива. Над левым склонился Оливас. Бэллард поняла: Честейн обнаружил что-то важное. Он был хороший детектив, даром что предатель. За годы работы в убойном отделе они с Бэллард раскрыли несколько дел. Его отец, тоже детектив полиции Лос-Анджелеса, погиб при исполнении, и на жетоне Честейна всегда была черная траурная лента. Спору нет, раскрывать преступления он был мастер, и лейтенант считал его самым компетентным человеком в отделе, причем вполне заслуженно. У Честейна была лишь одна неприятная черта: когда он не занимался раскрытием очередного дела, стрелка его морального компаса не всегда указывала в нужном направлении. Его решения бывали продиктованы политическими и бюрократическими мотивами, а не понятиями «хорошо» и «плохо». Бэллард прочувствовала это на собственной шкуре. Доктор Джей похлопала Честейна по плечу, чтобы тот подвинулся и открыл ей доступ к телу. Пока они менялись местами, Бэллард хорошенько рассмотрела мертвеца, свисающего из кабинки. Между бровями у него было аккуратное пулевое отверстие. Мгновенно испустив дух, он завалился на левый бок. Рубашка разошлась, обнажив безволосую грудь. Второй раны Бэллард не видела, но коронер, сдвинув борт рубашки затянутой в перчатку рукой, пристально что-то рассматривала. — Рене… Честейн заметил Бэллард, стоящую на границе первого круга. — Кен. — Что ты здесь делаешь? В его тоне не было упрека, лишь удивление. — Перехватила в больнице пятую жертву, — объяснила Бэллард. — Была там, когда ее привезли. Честейн взглянул на свой планшет. — Синтия Хэддел, официантка, — сказал он. — Скончалась, не приходя в сознание. — Верно. — Бэллард показала ему пакет с вещами Хэддел. — Это из ее шкафчика. Знаю, ты считаешь ее второстепенной жертвой, но все же… — Да, спасибо, детектив, — оглянувшись, произнес Оливас, прежде чем Честейн успел что-то сказать.