Умничка. Хэддел ответила довольным смайликом. Предыдущая беседа начиналась с вопроса, и этого номера не было в списке «Избранные». ДП: У тебя всего хватает? Синди: Пожалуй, да. Может, завтра? ДП: Держи меня в курсе. Других сообщений в беседе не было: или новый знакомый, или предыдущие сообщения удалены. В приложении было еще несколько бесед, но все закончились до того, как началась последняя смена Хэддел. Бэллард решила, что Кара, скорее всего, была ее лучшей подругой, а ДП — поставщиком наркотиков. Открыла электронную почту: по большей части спам и общие уведомления. Очевидно, Хэддел не была поклонницей эпистолярного жанра. В ленте «Твиттера» тоже не обнаружилось ничего неожиданного. Хэддел была подписана на множество артистов, в основном музыкантов, канал полиции Лос-Анджелеса с сообщениями о преступлениях, официальную страничку «Дансерз» и аккаунт Берни Сандерса, бывшего кандидата в президенты США. Наконец Бэллард открыла галерею фотографий. Там было 662 снимка. Пролистав недавние фото, Бэллард увидела Хэддел на вечеринках с друзьями, в тренажерном зале, на пляже и в компании съемочной группы, когда девушке удавалось найти роль в кино. Зазвонил ее собственный телефон. На экране появилось фото Дженкинса. Бэллард начала разговор с вопроса: — Что там с автобусом? — Только что уехал. Забери меня отсюда. — Уже еду. Вновь открыв окно навигатора, чтобы телефон не ушел в блокировку, Бэллард направилась в сторону «Дансерз». Забрала Дженкинса, и они выехали к Ла-Бреа — по адресу, указанному на водительских правах Синтии Хэддел. Первый этап оповещения — проверка жилья: нет ли там мужа или другой родни. Многоквартирный дом в полквартала к северу от Мелроуз был построен совсем недавно. Вокруг полно магазинов и кафе, популярных среди молодежи. На первом этаже — две забегаловки: лапшичная и «собери себе пиццу». Между ними — вход в само здание. Судя по информации на правах, Хэддел жила в квартире 4-Б. Открыв дверь подъезда одним из найденных в шкафчике ключей, Бэллард вошла в фойе и направилась к лифту. Они с Дженкинсом поднялись на четвертый этаж, прошагали по ведущему вглубь здания коридору и остановились у двери с табличкой «4-Б». Бэллард постучала, но никто не открыл. Это не значило, что в квартире нет других жильцов: по опыту Бэллард знала, что там может оказаться спящий человек. Она отомкнула дверь с помощью второго ключа. По закону нужно было сперва получить ордер на обыск, но обоим детективам было известно: если позже возникнут проблемы, можно сослаться на срочные обстоятельства — пять трупов, ни мотива, ни подозреваемого. Необходимо проверить, все ли в порядке с возможными сожителями жертвы, какой бы второстепенной она ни была. — Полиция Лос-Анджелеса! Есть кто дома? — крикнула Бэллард, переступив порог. — Полиция! — добавил Дженкинс. — Мы заходим! Бэллард держала руку на кобуре, но пистолет вынимать не стала. В короткой прихожей была дверь в гостиную, там горел свет. Заглянув в узкую длинную кухню, Бэллард прошла к следующему коридору, ведущему дальше в квартиру: к ванной и единственной спальне. Обе двери были открыты. Щелкнув выключателями, Бэллард обвела помещения взглядом. — Все чисто! — крикнула она, убедившись, что в квартире никого нет, после чего вернулась в гостиную, где ее ждал Дженкинс. — Похоже, она жила одна. — Угу, — кивнул Дженкинс. — И нам от этого никакой пользы. Бэллард окинула взглядом маленькую комнату, уделяя особое внимание личным деталям: безделушкам, фотографиям на полках, пачке счетов на журнальном столике. — Неплохая квартирка для официантки, — заметил Дженкинс. — Этому зданию и года нет. — В клубе она толкала дурь, — сказала Бэллард. — В шкафчике был запас таблеток. Может, и здесь найдется. — Это многое объясняет. — Прости, забыла рассказать. Бэллард прошла на кухню. Холодильник был увешан фотографиями, по большей части с дружеских вечеринок, как и в телефоне Синтии. Несколько снимков было сделано во время поездки на Гавайские острова: Хэддел на тренировочной доске для серфинга и на лошади в кратере вулкана. На заднем плане Бэллард узнала очертания Халеакалы: значит, дело было на острове Мауи. В детстве она провела там много лет, ежедневно видела этот вулкан на горизонте и привыкла к нему так же, как жители Лос-Анджелеса к неровной надписи «Голливуд». Из-под новых фотографий выглядывала старая, с женщиной пятидесяти лет. У нее был такой же подбородок, как у Хэддел. Бэллард осторожно сняла карточку с холодильника. На фото была Синтия Хэддел, а по обеим сторонам от нее — мужчина и женщина. Все сидели за столом: должно быть, в День благодарения, ибо на скатерти стояло блюдо с индейкой. Судя по очевидному сходству, мужчина и женщина были родителями Хэддел. Дженкинс вошел в кухню и взглянул на фото в руке Бэллард. — Хочешь сделать все прямо сейчас? — спросил он. — Сбросить камень с души? — Почему бы и нет? — И каким образом? — Просто возьму и сделаю. Дженкинс имел в виду, что у Бэллард есть выбор. Узнавать о смерти близкого человека по телефону очень непросто. Бэллард могла позвонить в Управление полиции Модесто и попросить, чтобы родственников известили лично. Но в таком случае она потеряла бы возможность узнать что-нибудь новое о жертве и возможных подозреваемых. За годы службы во время извещения родных она не раз выясняла важные для следствия подробности. В случае с Синтией Хэддел такое было маловероятно: вряд ли она была истинной целью стрелка и причиной массового убийства. Как сказал Оливас, сопутствующая жертва, запасной игрок. Поэтому Дженкинс и задал свой вопрос, но Бэллард знала: если она не позвонит родителям Хэддел, позже ее замучают угрызения совести. Ей будет казаться, что она уклонилась от долга, священного для всех детективов ОРОУ. Бэллард вытащила из кармана телефон Хэддел. Благодаря навигатору тот оставался включен. Открыв список контактов, она нашла номер со словом «Дом» и набрала его на своем телефоне. Автоответчик сообщил: «Вы позвонили в дом семейства Хэддел». Представившись, Бэллард оставила просьбу срочно ей перезвонить. В том, что люди посреди ночи не желают отвечать на звонок с неизвестного номера, нет ничего необычного, но Бэллард надеялась, что ее сообщение возымеет нужный эффект. Ожидая звонка, она подошла к холодильнику и снова взглянула на фотографии. Подумала о том, как выросшая в Модесто Синтия перебралась на юг — в город, где роли с частичной наготой вполне приемлемы, а продажа наркоты голливудской публике дает неплохую прибавку к зарплате. Прошло пять минут, но никто так и не позвонил. Дженкинс гарцевал по гостиной. Бэллард видела, что он хочет побыстрее отсюда убраться. — Может, наберешь тамошним копам? — спросил он. — Нет. Тогда убьем на это всю ночь, — сказала Бэллард. И тут затарахтел телефон, но не ее, а Синтии: входящий звонок с номера, помеченного словом «Дом». Бэллард поняла, что родители только что прослушали ее сообщение и решили сперва связаться с дочерью: узнать, все ли у нее в порядке. — Это они, — сказала она Дженкинсу и ответила на звонок. — Детектив Бэллард, Управление полиции Лос-Анджелеса. С кем я говорю? — Нет, я звонила Синди. — Женский голос уже дрожал от страха и отчаяния. — Что там у вас происходит? — Миссис Хэддел? — Да. Кто это? Где Синди? — Миссис Хэддел, ваш муж рядом? — Просто скажите, с ней все в порядке? Бэллард взглянула на Дженкинса. Она терпеть не могла подобные разговоры. — Миссис Хэддел, мне очень жаль, но ваша дочь погибла. Ее застрелили в Лос-Анджелесе, в клубе, где она работала. В динамике раздался громкий крик, затем второй, а после него — звук, с которым телефонные трубки падают на пол. — Миссис Хэддел? Прикрыв микрофон ладонью, Бэллард повернулась к Дженкинсу: — Звони в Модесто. Узнай, могут ли они кого-нибудь прислать. — Куда? — спросил Дженкинс. И тут до Бэллард дошло: ей известен телефон родителей Хэддел, но не их адрес. На линии раздавались приглушенные стоны и всхлипывания, — очевидно, трубка все еще лежала на полу где-то в Модесто. Вдруг в динамике раздался неприветливый мужской голос: — Кто это? — Мистер Хэддел? Я детектив полиции Лос-Анджелеса. Ваша супруга в норме? — Ничего подобного. Что происходит?! Откуда у вас мобильник нашей дочери? Что случилось?