– Мне тоже сделайте. Два! – На табурет рядом с ней сел Богданов. – У нас мало времени. – У нас – это у кого? – спросила Ульяна. – А то вы не знаете, – ухмыльнулся ей в лицо следователь. – Есть приказ привлечь вас к расследованию. Так что не расслабляйтесь. Чуть помолчав, Ульяна осведомилась: – Вы капитан? – Что с того? – Я старше вас по званию и по должности. Так что попрошу не забываться. – Так точно. – Богданов снял пиджак и расстегнул воротник рубашки. – Почему не отвечаете на звонки? Ульяна проверила телефон и поджала губы: – Вы не звонили. – Звонил, – отчеканил он. – Тогда дело в связи. Она здесь из рук вон плохая. Хотите что-то сообщить? – Пожалуй, только одно: голыми руками вас не возьмешь. Раньше моему руководству звонил только Гуров. Теперь на следствие пытается влиять Тягачев. – Обстоятельства его вынуждают. Богданов неопределенно кивнул и отвлекся на бармена, который принес еду: – Оставьте на подносе, мы разберемся. – Он по-хозяйски расставил тарелки на барной стойке. – Уполномочен сообщить, что отныне вы принимаете официальное участие в расследовании обоих дел. – Я готова. – Именно этого я и боюсь. – Почему? – Ульяна удивленно уставилась на него. – Могу предположить, что вам вменили в обязанность развалить оба дела, и, учитывая ваши компетенции, вы справитесь с этим без труда. Не донеся до рта бутерброд, она положила его на тарелку и в упор взглянула на следователя: – У меня есть свой кодекс чести. – Мне известно, за что вас отстранили от работы. Ульяна болезненно сморщила лицо и размеренно, делая недолгие паузы, объяснила: – Отстранили только на время… Уголовное дело не заведено… И обвинения против меня до сих пор не выдвинуты. – Нисколько не удивлен. С такими покровителями, как у вас, и в должности восстановят. – Какой смысл в подобных разговорах? – Никакого. Просто хотелось, чтобы вы знали, что я в курсе. – Ну, сказали. И что? Теперь можем работать? – Пожалуй. Она провела ладонями по лицу, словно умылась, и заговорила другим, обыденным тоном: – Кто-нибудь из следственной группы смотрел записи с видеокамер? – Смотрят, – нехотя проронил Богданов. – Людей вам хватает? – Из района прислали подмогу – двух оперов и одного следователя. – Что-нибудь нашли? Вместо ответа Богданов посмотрел на часы, сунул в рот кусок бутерброда и слез с табурета. – Идемте… – Куда? – поинтересовалась Ульяна. – В кабинет вашего брата. Сейчас туда придет Светлана Еремина, администратор съемочной группы, которая обнаружила труп. Еремина поджидала их в коридоре. Втроем они вошли в кабинет и расположились вокруг стола. Богданов снял пиджак и бросил его на соседний стул. – Значит, так… Сейчас вы расскажете все как было, а потом мы запишем. – С какого момента начинать? – спросила Еремина. – С того момента, когда вы увидели Гурову. – Убитую? – уточнила она. – Живую. С этого начинайте. – Примерно в половине двенадцатого я заглянула в гримваген… – Прошу прощения, – вмешалась Ульяна. – Можно задать вопрос? Для чего вам нужен гримваген? Я бы не спрашивала, если бы вы снимали сериал: там актеры, костюмы, грим. Но здесь-то, по сути, рекламный ролик. – В проекте заняты пять статистов – двое взрослых и трое детей. Они изображают отдыхающих. – Ага… Теперь мне все ясно. – Продолжайте, – распорядился Богданов. Еремина снова заговорила: – Я заглянула в гримваген и увидела, что в кресле сидит посторонняя… – Видели ее со спины? – Нет, зачем же. Когда я делала замечание, она сидела в кресле, развернувшись ко мне. – Что именно вы ей сказали? – Сначала спросила, что она делает в гримвагене. – И что ответила Гурова? – Ничего. Смотрела на меня как будто не понимает. – А вы? – Я сказала ей: уходите! Но в этот момент меня вызвали по рации на площадку, и я побежала туда. – Стало быть, при вас Гурова не ушла? – Даже не шелохнулась. Чуть помолчав, Богданов снова спросил: – Кроме Гуровой в гримвагене был кто-то еще? – Водитель. Но он находился в кабине. – Видели его? – Нет. Шторки в кабине были задернуты. Значит, он спал. – В фургоне рядом с Гуровой никого не заметили?