– Кто еще был рядом с вами после смерти матери? – Бабушка со стороны отца. Но ее участие было фрагментарным. Она к тому времени вышла замуж. – Ага… Бабушка это хорошо. – Еще были няньки. – Ульяна раздраженно покачала головой, но это выглядело так, как будто она чесала о подушку затылок. – Давайте заканчивать с детством! – Давайте, – согласился Сорокин. – Но сначала сделаем вывод: у вас было ординарное детство без каких-либо потрясений или чрезмерного вмешательства взрослых. – Умолкнув, он внимательно вгляделся в лицо пациентки. – Или нет? Ульяна резко поднялась и, посидев на кушетке, снова легла. – Нет. Это не так. – Ага… – заинтересовался Сорокин. – Рассказывайте! – В восемь лет меня похитили. От удивления у Сорокина вытянулось лицо. Совладав с собой, он подобрал отвисшую челюсть. – Как это случилось? – Я вышла из школы, меня схватили, затолкали в машину и увезли. – Та-а-ак… – Врач замолчал. Было видно, что он подбирает нужные слова. – У похитителей была конкретная цель? Или же… Она поспешила заметить: – Сексуального насилия не было. У отца в это время отжимали завод. Рейдерский захват не удался, и преступники решили действовать по-другому. – Долго вас продержали взаперти? – Около двух недель. – Расскажите подробнее об этом периоде. Ульяна закрыла глаза и заговорила тише и медленнее: – Запомнила чью-то руку с вонючей тряпкой у моего лица. Еще – машину, светлый пикап. После того как меня закинули в салон, я потеряла сознание. Очнулась в комнате с зарешеченным окном. Оно выходило на огромное картофельное поле. Был сентябрь, но картошку почему-то не копали. – Последнее замечание выпадает… – Что? – Вы были слишком малы, чтобы это знать. – Про то, что в сентябре копают картошку? – не открывая глаз, Ульяна дернула плечиком. – Возможно, я слышала это от кого-то из взрослых. – В том доме, где вас содержали? – Вряд ли… Скорее всего когда меня расспрашивали после освобождения. Конечно же, я знала, как выглядит куст картошки, еще до похищения. – С вами хорошо обращались? Вы кого-нибудь видели? – В комнату приходила старуха, но она не говорила со мной. Просто забирала ночной горшок и приносила еду. – Сами пробовали с ней заговаривать? – Много раз. Спрашивала, когда меня отпустят домой, но она никогда не отвечала. – Как вас освободили? – Привезли на окраину Москвы и поставили у дороги… – Лицо Ульяны застыло в мучительной гримасе. – Послушайте… Еще ребенком я убедила себя, что похищения не было, и потом никогда ни с кем об этом не говорила. – Вероятно, вы были умной девочкой, – сказал Сорокин. – Это наилучший способ сберечь свою психику. Или же вам кто-то посоветовал? С вами работал специалист? – Не помню. – Преступников отыскали? – Их не нашли. – Ульяна встала с кушетки и посмотрела на часы: – В этом кабинете мучительно долго тянется время. – Ну что ж… – Сорокин тоже поднялся и подошел к столу. – Для первого раза достаточно. Куда-нибудь спешите? – Об этом вы меня уже спрашивали. – Она взяла сумочку и надела туфли. – Впрочем, и на этот вопрос я отвечу: мне нужно вернуться в пансионат. – Ага! Я, кажется, догадался… Пансионат называется «Орион»? – Да. Он принадлежит «Технопласту». – Из чего следует, что ваш отец отстоял завод. – Отстоял, но его уже год нет в живых. – Прискорбно… – Сорокин выдержал подобающую паузу и продолжил: – А ведь я когда-то работал там. – На заводе? – не сообразила Ульяна. – Боже упаси! – взмахнул руками Сорокин. – Когда-то на месте пансионата стоял психоневрологический диспансер. Я лечил там больных целых пятнадцать лет. Единственным желанием Ульяны было уйти, но она спросила: – Когда следующий сеанс? – Это в регистратуру, – сказал Сорокин и попрощался: – До встречи! Глава 9 Новая информация На этот раз встреча с Богдановым показалась удачей, по крайней мере не пришлось брать такси. Ульяна заметила его машину, как только вышла на улицу. Приблизившись и распахнув дверцу, спросила: – Что вы здесь делаете? – Вас жду, – ответил Богданов. – Мы договорились, что я сама приеду в управление. – Образовалось срочное дело. Но я пообещал, что отвезу вас в пансионат. Так что садитесь, и побыстрее. Ульяна села в машину. Потом, искоса взглянув на Богданова, проронила: – Что-то мне подсказывает, что появилась новая информация. Он сухо обронил: – Да, так и есть. – Докладывайте. – Ого! – Богданов раздраженно вывернул руль и тронул машину с места. – Давайте договоримся. Работаем в лучшем случае на равных. В худшем – вы помогаете мне, а я держу вас в курсе событий. Внутренне протестуя, Ульяна все же решила, что в любом случае с чего-то надо начинать. В ее намерения не входило главенствовать, да и глупо было бы на это рассчитывать в ее положении. – Соглашайтесь, – примирительно произнес Богданов. – Для всех будет лучше. – Идет. – Ульяна с видимым усилием улыбнулась. – Так что там у вас нового? – Пришел отчет судмедэксперта и результаты анализа ДНК. – Детских останков?