– Фартук у нее забрала не кто иная, как… Милана. – Вот это называется – в яблочко! – Ульяна села на стул. – Еще что-нибудь рассказала? Зачем Милана его взяла? Как объяснила? – Проходила мимо, увидела, спросила, можно ли взять. – Согласитесь, что это странно, – заметила она. – В этой связи, – продолжил Богданов, – я отменяю свое поручение переговорить с Миланой с глазу на глаз. – Почему? – Обстоятельства изменились. Теперь у нас есть о чем ее расспросить. Что мы имеем? Во-первых, связь с Флеером и возможный шантаж со стороны Гуровой. Во-вторых, орудие убийства – тесемка с фартука, который она забрала у горничной. В-третьих, те самые недостающие девятнадцать минут, которых мы с вами не досчитались. На мой взгляд, этого достаточно, чтобы перевести обоих любовников в категорию подозреваемых. На сегодняшний день – это официальная версия, работаем с ней. – Тогда предлагаю компромисс, – проговорила Ульяна. – А это уже интересно… – Я присутствую на допросе Миланы и на равных с вами задаю ей вопросы. – Она хитро прищурилась. – Помнится, вы сами предлагали мне такой вариант. – Ага… – Богданов выжидательно склонил голову. – Это первая часть вашего предложения. Теперь давайте вторую. Что получаю взамен я? – Договоренность насчет работы в бухгалтерии. Более того, в поисках нам помогут. – Хорошая новость! – оживился Богданов. – Когда можем приступить? – Сегодня после обеда. – Ах, черт! – Он недовольно поморщился. – После обеда не могу, должен быть в управлении. Ульяна прикинула в уме все возможные варианты, не забыв учесть свои интересы. Пойти в бухгалтерию одной было сподручней. Из очевидного резона родилось предложение: – Тогда я пойду одна. Богданова это не смутило, он даже обрадовался. – Знаете, что искать? – Счета и документы, подтверждающие выделение средств на погребение Гуртового. – Также перечень фигурантов, упоминаемых в этой связи. Временной промежуток известен – июль девяноста седьмого года. – Так точно, – с улыбкой проговорила Ульяна. – Не стоит вам забываться, – улыбнулся в ответ Богданов. – Вы – майор, а я… – Он выразительно сплюнул. – Всего лишь капитанишко. Да и вообще… Мне кажется, что вы со мной флиртуете. – Не будем состязаться в идиотизме. Милану вызвали на допрос? – Сами к ней пойдем. – Он встал с кресла и распихал по карманам ручку, блокнот, телефон и пачку сигарет. – Курите? – Ульяна тоже поднялась. – С какой целью интересуетесь? – Никогда не видела вас курящим. – Это легко исправить. – Он быстро подпалил сигарету, с жадностью затянулся и потушил в пепельнице. – Спасибо, что вспомнили. Иначе так бы и ушел, не куривши. – Бросив последний взгляд на стол, Богданов скомандовал: – Ну, вперед! Они вышли в коридор, и он запер дверь. Апартаменты акционеров располагались в противоположном крыле здания. Им предстоял переход в несколько минут. Идти и молчать было неловко, поэтому Богданов спросил: – Я видел, как рабочие сооружали на территории огромные цифры пять и ноль. Смею предположить, что это число относится к юбилею «Технопласта». – Почти… – задумчиво проронила Ульяна. Она в тот момент прокручивала в голове план допроса Миланы. Ее миссия будет тем сложнее, чем активнее станет задавать вопросы Богданов. Он мог легко без злого умысла сломать ее план и этим навредить общему делу. В таком случае Ульяна пообещала себе быть предельно гибкой и быстро перестраиваться. – Я говорю, пятьдесят откуда взялось? – повторил Богданов. – «Технопласт» приватизировали в девяностых. Вроде бы оттуда идет отсчет. Ульяна включилась в разговор: – История приватизации предприятия и борьба с рейдерскими захватами длилась несколько лет. Ввиду неопределенности даты руководство приняло решение считать срок существования со дня основания «Технопласта» в семидесятых. То есть еще с советских времен. – Почему бы и нет. Отец рассказывал, в семидесятых завод был флагманом аналогичных предприятий. – А он и сейчас на первом счету. – Слышал. Знаю. – Богданов приблизился к номеру Миланы и стукнул в дверь костяшками пальцев. Изнутри номера донеслось: – Кто там? Ульяна схватила Богданова за руку. – А вдруг у нее Тягачев? Будет неловко. – Спокойно, – ответил тот. – Тягачев уехал на производство. Я проверял. В это время дверь распахнулась, и Милана поочередно их оглядела. – В чем дело? – Гражданка Кузуб? Татьяна Андреевна? – Ну, я. – Казалось, Милана удивилась, услышав свое настоящее имя. Не меньше удивилась Ульяна, но тут же догадалась, что модное имя Милана было присвоено ввиду ординарности настоящего. Татьяна – куда ни шло, однако фамилия Кузуб не смогла бы украсить ни одну женщину. – Можем пройти? – осведомился Богданов одновременно с тем, как шагнул в комнату. – Зачем же спрашивать? – ехидно отреагировала Милана. – Ведь вы уже здесь. – Она прикрыла за ними дверь, села на диван и закурила. – От меня-то вам что надо? Богданов положил на журнальный столик несколько фотографий. – Для начала взгляните на эти снимки. Она протянула руку, однако, на расстоянии разглядев изображение, быстро ее отдернула. – Зачем это вам? – Назовите цель вашего визита в коттедж. – Не смейте лезть в мою личную жизнь! – огрызнулась Милана. Следователь взял одну фотографию и, взглянув на нее, подтвердил: – Вот и я так считаю. Это сугубо личное. – Он поднял глаза и напрямую спросил: – Вы и Флеер любовники? – Да как вы смеете?! – Смею. Работа у меня такая. – Я пожалуюсь Десику, и он размажет вас по стене! – А вот этого вы не сделаете, – уверенно проговорил Богданов. – Когда Тягачев узнает о вашей связи с его помощником, то по стене размажет вас, а не меня. А заодно и вашего приятеля. – Он усмехнулся. – Хотя его судьба вас вряд ли волнует. Милана нервно затушила сигарету в стеклянной пепельнице и заговорила спокойнее: – Ну хорошо. Что вам надо? Уведомив Богданова жестом, в разговор вступила Ульяна: – Мы проследили весь ваш путь от девятого коттеджа, в котором вы были с Флеером. Оттуда до главного корпуса ходу одиннадцать минут. Вы с Флеером шли полчаса. Объясните, на что ушли остальные девятнадцать. – Идти можно по-разному! – с вызовом проговорила Милана. – Мы никуда не спешили. – Это не ответ! – вмешался Богданов. – Другого ответа у меня нет! – Значит, не скажете?