Поминки проходили в ресторане пансионата. В торце длинного стола стоял пустой стул, перед ним – фотография Елены Петровны, на которой она была еще молодой и с кудрявыми волосами. Рядом с фотографией в инвалидном кресле сидел генерал Гуров. За неделю, прошедшую со дня смерти жены, он превратился в худого дряхлого старика с пожелтевшей кожей. Пиджак на его ослабевших плечах висел как на вешалке. Все вместе – пустой стул, фотография с креповой лентой и жалкий вид Александра Ивановича – производило тягостное впечатление. Сидевшие за столом, взглянув на него, поспешно отводили глаза. По сложившемуся обычаю перед каждой выпитой рюмкой друзья и знакомые вспоминали, каким прекрасным человеком была усопшая. Уже прозвучало несколько спичей, когда пришел черед Тягачева. Он сидел за столом темнее грозовой тучи и не сразу сообразил, что должен говорить. Поднявшись, выглядел растерянным, что было для него совершенно несвойственно. – Лена для нас с Маргаритой была родным человеком, – начал он и вдруг вспомнил, что не взял в руку рюмку. – Она не была идеальной, но мы все ее очень любили. Денис Андреевич поднял глаза и вдруг замолчал. От двери к столу, как флагманский корабль на всех парусах, неслась высокая крупная женщина с замысловатой прической. Гуров тоже заметил ее и, пустив слезу, прошептал: – Марго… Она прямиком устремилась к генералу и, склонившись, обхватила его руками. – Прости меня, Саша, не успела на похороны. Самолет в Вене задержали, пришлось сидеть в аэропорту. Прими мои соболезнования… Кирилл подал знак официантам, те принесли дополнительный прибор и поставили рядом с Тягачевым еще один стул. Денис Андреевич сдвинулся в сторону и, после того как жена села рядом, налил ей водки. Марго взяла рюмку и, поднявшись, сказала: – Помянем Елену Петровну! Хорошая была женщина, хоть и характерная. Опрокинув рюмку в рот, она выдохнула, и в тот же момент к ней со всех сторон потянулись тарелки с закусками. С поминками уложились в два с половиной часа. К началу третьего за столом оставались лишь самые близкие, и разговоры свелись к воспоминаниям и горьким сожалениям об утрате. Ульяна в них не участвовала. Она будто внутренне дистанцировалась от этих людей и глядела на них как на вредных насекомых, с предубеждением и недоверием. Исключение, пожалуй, составляли только Надежда и Кирилл, но они сидели на расстоянии друг от друга и никакой поддержки ей не оказывали. Вадим Флеер тоже был здесь, и по тому, как он поглядывал на Ульяну, делалось ясно, что Тягачев рассказал ему про их записанный разговор. Но если бы получилось коротко сформулировать мысли и общее состояние самой Ульяны, это прозвучало бы так: «Ну, сволочи, погодите, мое время еще придет». В такой позиции не было ни христианского смирения, ни профессионального хладнокровия, но ей было наплевать. Она поставила цель, наметила план, и теперь ее никто не мог остановить. Заметив, что Вадим Флеер встал и бочком продвигался к выходу, Ульяна тоже поднялась и размеренным шагом, не привлекая внимания, нагнала его на площадке у лестницы. И, как только дверь ресторана захлопнулась, она схватила его сзади локтем и применила удушающий прием. Флеер дернулся, захрипел и, вместо того чтобы отбиваться, стал бестолково хватать ее за руки. Дождавшись, пока он ослабеет, Ульяна уменьшила давление на сонную артерию и прошептала Флееру в ухо: – Ну что, гаденыш, расскажешь или тебя сразу придушить? Он слабо прохрипел: – Ульяна Сергеевна, отпустите… – Расскажешь? – Все расскажу… – Сейчас я тебя отпущу, – предупредила она. – Но ты не дергайся и не вздумай бежать. – Не вздумаю… – Запомни, у меня с собой пистолет. – Ткнув его в спину пальцем, Ульяна многозначительно засунула руку в карман и отступила назад. Флеер обернулся, ощупал ее взглядом и моментально оценил ситуацию. Он был крупнее и выше, и, если бы не последнее предупреждение и рука, сжимавшая в кармане «пистолет», он с легкостью бы с ней совладал. – Что вам надо от меня? – Расскажи, как убивал моего отца. – Я не виноват в его смерти! – Флеер дернулся, но с места не сдвинулся. – Ты вез его в приемный покой… – начала Ульяна, но он с жаром ее прервал: – Мне поступил приказ от вышестоящего начальства! Прослушайте запись, и все поймете! – Ты не мог не знать, что речь идет о жизни и смерти. Но ты ничего не сделал, чтобы его спасти. – Я был в состоянии прострации! – выкрикнул Флеер. – Я – маленький человек. – Ну да… – зловеще протянула Ульяна. – Маленький человек с большими амбициями и планами на карьерный рост. Он деловито вставил: – Законом не запрещено и не наказуемо. – А мы это поправим. – Она так же деловито кивнула. – Думаю, лет на десять-пятнадцать наскребем. Неоказание помощи человеку, приведшее к его гибели, преступный сговор и мошенничество в особо крупных размерах. Крыса, ты, Флеер, а не человек. – Простите, Ульяна Сергеевна, но я не собираюсь разговаривать с вами в таком тоне… – Заткнись, сволочь! Обещаю: я буду грызть тебя зубами. У тебя не будет ни одного спокойного дня. Обещаю… – Может, договоримся? – быстро спросил Флеер. – Да ну?.. – Ульяна с вызовом улыбнулась. – И что же ты можешь предложить? – У меня имеется информация, подкрепленная документами, которые помогут меня реабилитировать. – Речь идет об убийстве Гуровой? – справилась она. – Нет. Хотя я совершенно уверен, что ее убил Тягачев. Готов дать показания. – Тогда о чем ты хочешь рассказать? – Об имуществе и финансах завода «Технопласт». – Где эти документы? – Сегодня вечером привезу. – Заискивая, Флеер улыбнулся. – Давайте условимся, где и во сколько встретимся. – Сегодня вечером в шесть в моем номере, – проговорила Ульяна. Он покачал головой: – Не получится. У меня есть дела в пансионате, мне не успеть. Лучше в девять. – Буду ждать. – Ульяна окинула его убийственным взглядом и предупредила: – Не обмани, а не то… – Знаю, знаю… – Флеер попятился, соскользнул ногами с верхней ступени и, едва не свалившись, ринулся вниз. Ульяна вытащила руку из кармана и обернулась на звук открывшейся двери. Из ресторана вышли Тягачев и его жена Марго. Заметив Ульяну, она приказала мужу: – Я задержусь, а ты иди в апартаменты. Там на кровати найдешь два пакета. В одном – джемпер для тебя, в другом – сумка для твоей бабы. – Марго… Как ты могла? – слабо возмутился Денис Андреевич. – Уехала? – Марго язвительно рассмеялась. – Ничего, подаришь сумку потом. И обязательно передай, что это от меня. – Ленка протрепалась? – хмуро проронил Тягачев. – Вот гадина ядовитая. – О покойниках или хорошо, или никак. – Марго похлопала мужа по плечу и, проводив его взглядом, обратилась к Ульяне: – Как поживаете, дорогая? – Нормально, – она ответила первое, что пришло в голову. – Вид у вас невеселый. – Мы только что с похорон. – Что-то не припомню, чтобы вы любили Елену Петровну. – Я неплохо к ней относилась, – уточнила Ульяна и, переведя разговор, сказала: – Мне очень жаль, что Денис Андреевич болен. – Тягачев? – Марго удивленно округлила глаза и расхохоталась: – Да он здоров, как бык. С чего вы взяли? Ульяне сделалось не по себе, то ли от неуместного смеха Марго, то ли от ее ответа, который не соответствовал сложившимся представлениям.