Они вошли в камеру, но сидевший за столом человек даже не обернулся. – Ну что, Божуков? – Богданов заговорил с порога и закончил фразу, когда уселся на стул напротив задержанного: – Осознал всю тяжесть содеянного? Ульяна присела в стороне и сосредоточенно замерла. – Прошу не называть меня Божуковым. Для меня привычнее Герман. – Герман так Герман. Мне все едино, – легко согласился следователь. – Ответь на один вопрос: зачем притворялся глухонемым? Герман стащил с головы кепку и, не поднимая глаз, ответил: – А чтобы не приставали и меньше расспрашивали, кто да откуда. Ульяна присмотрелась и заметила на его голове под короткими волосами множество шрамов. В ней снова шевельнулась жалость к этому несчастному и порочному человеку. Преодолев себя, она заглушила это чувство и задала вопрос: – Зачем вы убили Елену Петровну Гурову? – Сначала докажите, – спокойно ответил он. – Докажем, докажем, – пообещал Богданов. – На тросике из твоего рабочего ящика нашли микрочастицы человеческой кожи. Соображаешь, к чему я клоню? Через несколько часов придет результат анализа, и, если он совпадет с ДНК Гуровой, тебе крышка. – Думаешь, напугал, начальник? – Герман поднял глаза и вытер лицо смятой кепкой. – Сказать, что эти нелюди сделали с Сонькой? Она же чистой девочкой была, почти что ребенком! – Ну, ну… спокойнее, – попридержал его следователь, но Герман разошелся еще сильнее: – Ленка, подруга, заявление написала, будто бы Сонька напала на нее с ножом! А дружок ее, Гуров, упек девчонку в психушку! Я знаю, что они убили ее, только доказать не могу! – Тыртычная рассказывала вам про похищенную девочку, которую держали в Старой Куще? – спросила Ульяна. – Говорила… – вяло ответил Герман и, расслабившись, сгорбил спину. – Только я не принял это всерьез. – Зря-я-я, – протянул Богданов. – Ее из-за этого убили. – Гады! – Значит, отомстить решил за Соню Тыртычную? Герман отвернулся и заговорил в сторону, как будто не хотел, чтобы следователь видел его лицо: – Сначала об этом не думал, просто потянуло в родные места. – А потом? – Работы не было, устроился в пансионат. – Гуровых когда повстречал? – За несколько дней до пикника. – Что-нибудь решил? – Как только узнал их, решил напомнить про Соньку. Забрался вечером в их апартаменты и подбросил фартук. Сонька не успела сдать его в костюмерную, и я хранил у себя. – Вы перепутали апартаменты, – сказала Ульяна. – Фартук попал ко мне. – Сглупил – в темноте не разглядел, что номер пустой. Да мне теперь хоть трава не расти! – Набычившись, Герман скрипнул зубами. – Когда я увидел эти сытые морды, посмотрел, как они жируют на пикнике, еле сдержал себя, чтобы не переколоть их всех шампурами. – Как решился на убийство? – спросил Богданов. – Говорите, авось скостят вам годик-другой. – Случайно заметил, как директор Ленку тащит в фургон. Ну а когда он вышел, я сам заглянул туда. Сначала хотел поговорить, припомнить, что она сделала. А потом как будто затмение на меня нашло: вытащил из ящика стропу, зашел со спины и перетянул этой суке горло. – Гурова вас узнала? – спросила Ульяна. – Даже не обернулась. Будем говорить, не успела. – Зачем тесьму подложил? – снова вступил Богданов. – А вот этого я и сам не знаю. До сих пор понять не могу. – Пустым взглядом Герман уставился в стену. – Увидел в углу Сонькин фартук, поднял его, оторвал тесьму и положил в руку Ленке, чтобы знала. – Сидеть тебе за это немалый срок, – невесело констатировал следователь. – А мне в тюрьме, может, лучше! – с отчаянной веселостью ответил Герман. – Там люди понятные. Не то что у вас на свободе. Я здесь всякого наслушался да понагляделся! При глухих такое говорят, что при обычном человеке не скажут. – Ну что же. – Богданов достал из кармана ручку и вытащил из ящика стола бланк протокола допроса. – Будем писать. – Он посмотрел на Ульяну: – Будете присутствовать? Она поднялась на ноги, мотнула головой и направилась к двери. – Пишите, а я пойду. Эпилог – Ну вот, Улька, хозяйничай. – Кирилл положил руку на столешницу. – Отныне здесь все твое. Приказ о назначении директором пансионата издан сегодня, я его подписал. Ульяна обогнула стол и уселась в директорское кресло. – Когда передаем документацию? – Только не сегодня! – Почему? – Мы с Надюшей едем в Москву. – Опять личное поперек работы! – возмутилась Ульяна. Однако по ее лицу было видно, что она во всем поддерживает младшего брата. – Можно? – В кабинет заглянул Богданов. – Входите, – разрешила Ульяна. – Обживаете новое место? – Он прошелся вдоль опустевшего стеллажа и удивленно посмотрел на Кирилла: – А где же ваши птички? Тот улыбнулся: – Благополучно переехали в директорский кабинет «Технопласта». – С какого дня приступаете к работе? – А я уже приступил. – Услышав телефонный звонок, Кирилл достал из кармана трубку и приложил к уху. – Да, Надюша, бегу, бегу… Махнув рукой, он побежал к двери. – Ну, что же, – заговорила Ульяна, обращаясь к Богданову. – Теперь я сугубо штатский человек и больше не буду вами командовать. – Все-таки написали рапорт? – Уволилась. Все к тому шло. Богданов обаятельно улыбнулся и выдал избитую фразу: – Все, что ни делается, – к лучшему. Повод заняться интересной работой. Она согласилась: – Будем считать так. – По дороге сюда я обогнал несколько автобусов с пассажирами, которые ехали сюда. – Сегодня у нас заселение отдыхающих, – улыбнулась Ульяна. – А как же юбилей? Как без торжества?