– Я не могу сказать, что это всегда будешь ты, Джеймсон, потому что я не верю в судьбу – я верю в выбор. – Я опустилась на колени вместе с ним и исследовала тайник пальцами. – Ты выбрал меня, Джеймсон, а я выбрала открыться тебе, всем возможностям нас, так, как я никогда никому раньше не открывалась. Макс однажды сказала мне представить себя стоящей на утесе и смотрящей на океан. Мне казалось, что я сейчас стою там, потому что любовь – это не просто выбор, это десятки, сотни, тысячи вариантов. Каждый день был выбором. Я двинулась в сторону от тайника, где хранились мечи, проводя руками по земле в центре лабиринта, продолжая искать. – Когда я впустила тебя, – продолжила я, когда мы вдвоем присели на корточки в нескольких футах друг от друга, – позволила нам быть, – это изменило меня. Ты научил меня хотеть. Как хотеть что-то. Как хотеть его. – Ты сделал меня жаждущей, – сказала я Джеймсону, – всего. Теперь я хочу мир. – Я пристально посмотрела на него, и он отвел взгляд. – И я хочу разделить его с тобой. Джеймсон направился ко мне – как раз в тот момент, когда мои пальцы наткнулись на что-то, зарытое в траву, вклинившееся в почву. Что-то маленькое, круглое и металлическое. Не семейную печать Блейка. Просто монету. Но размер, форма… Джеймсон поднес руки к моему лицу. Его большой палец слегка скользнул по моим губам. И я произнесла два слова, которые зажгли искру в его глазах, стопроцентное попадание: – Копай здесь. Глава 73 Мои руки болели к тому времени, когда земля обвалилась вниз, открыв потайную комнату – часть туннелей, которую я никогда не видела. Не успела я ничего сказать, как Джеймсон прыгнул в темноту. Я спустилась более осторожно, приземлившись рядом с ним на корточки. Я встала и осветила фонариком телефона пустую маленькую комнату. Тела не было. Я осмотрела стену и заметила факел. Обхватив факел пальцами, я попыталась оторвать его от стены, но безуспешно. Я ощупала металлический держатель за факелом. – Сзади есть крюк, – сказала я. – Или что-то вроде. Я думаю, он вращается. – Джеймсон положил свою руку поверх моей, и мы вместе повернули факел вбок. Раздался скребущий звук, затем шипение, и факел зажегся. Джеймсон не отпустил его, как и я. Мы вытащили горящий факел из держателя, и, когда пламя приблизилось к поверхности стены, в его свете загорелись слова, написанные почерком Тоби. – «Я никогда не был Хоторном», – вслух прочитала я. Джеймсон опустил руку, теперь факел держала только я. Медленно я обошла комнату по периметру. Огонь осветил слова на каждой стене. Я никогда не был Хоторном. Я никогда не буду Блейком. Так кто же я тогда? Я увидела послание на последней стене, и у меня сжалось сердце. Соучастник. – Посвети на пол, – попросил Джеймсон. Я опустила факел, стараясь не обжечься, и увидела последнее сообщение. Попробуй еще раз, отец. Тело лежало не здесь. Его никогда здесь не было. Сверху упал свет. Мистер Лафлин. Он помог нам выбраться наружу с абсолютно непроницаемым лицом. И он не сказал ни слова – вплоть до момента, когда я попыталась шагнуть из центра обратно в лабиринт. Он встал прямо передо мной. Преграждая мне путь. – Я слышал об Алисе. – Голос смотрителя всегда был хриплым, но печали в глазах раньше не было. – Мужчина, который схватил бы женщину, – вообще не мужчина. – Он на мгновение замолчал. – Ко мне приходил Нэш, – запинаясь, сказал он. – Он попросил меня о помощи, а этот мальчик не позволял даже завязывать ему шнурки, когда был маленьким. – Вы знаете, где лежат останки Уилла Блейка, – осенило меня. – Поэтому Нэш обратился к вам за помощью. Мистер Лафлин заставил себя поднять на меня взгляд. – Некоторые вещи лучше не доставать из-под земли. Я не собиралась мириться с этим. Не могла. Гнев поднялся внутри меня, закипел в моих жилах. Гнев на Винсента Блейка и Тобиаса Хоторна – и этого человека, который должен был работать на меня, но всегда ставил семью Хоторнов на первое место. – Я сровняю здесь все с землей, – поклялась я. В некоторых ситуациях требовался скальпель, но в этой? Принесите бензопилу. – Я найму людей, чтобы срезать весь лабиринт. Я приведу поисковых собак. И я сожгу все дотла, чтобы вернуть Алису. Мистер Лафлин задрожал. – Вы не имеете права. – Дедушка. Он повернулся, из лабиринта появилась Ребекка. Тея и Ксандр стояли за ней, но мистер Лафлин не заметил их. – Это неправильно, – добавила Ребекка. – Я дал обещание себе, твоей матери, мистеру Хоторну. Если у меня и были какие-то сомнения в том, что смотритель знал, где находится тело, это заявление их развеяло. – Винсент Блейк похитил и Тоби, – произнесла я. – Не только Алису. Вы не хотите вернуть своего внука? – Не смей говорить о моем внуке. – Мистер Лафлин тяжело задышал. Ребекка успокаивающе положила ему руку на плечо. – Мистер Хоторн не убивал Лиама, – тихо сказала она. – Не так ли? Мистер Лафлин вздрогнул. – Вернись в коттедж, Ребекка. – Нет. – Ты была такой хорошей девочкой, – проворчал мистер Лафлин. – Я старалась быть незаметной, – голос Ребекки был тонким, но стальным. – Но здесь, с тобой – я не была обязана это делать. Я оживала за несколько недель, которые мы проводили вместе каждое лето. Я помогала тебе. Помнишь? Мне нравилось работать руками, чтобы они были в земле. – Она покачала головой. – Дома мне никогда не позволяли пачкаться. Когда Эмили была маленькой и уязвимой с медицинской точки зрения, дом Ребекки, вероятно, был полностью стерилен. – Пожалуйста, вернись в коттедж. – Тон и манеры мистера Лафлина идеально соответствовали тону его внучки: спокойный, сдержанный – и стальной. До этого момента я никогда не замечала между ними сходства. – Тея, уведи ее. – Я любила работать с тобой, – сказала Ребекка своему дедушке, солнце осветило ее огненно-рыжие волосы. – Но в одну часть лабиринта ты никогда не брал меня с собой, там работал только ты. Мой желудок скрутило. Ребекка знает, где копать. – У Эмили была внешность твоей матери, – небрежно сказал мистер Лафлин. – Но ее мозги у тебя, Ребекка. Она была потрясающей. Она до сих пор такая. – Он задохнулся, произнося следующие слова: – Моя маленькая девочка. – Мистер Хоторн не убивал сына Винсента Блейка, – мягко повторила она. – Не так ли? – Ответа не последовало. – Иви ушла. Мама потеряла над собой контроль, когда не смогла найти ее. Она сказала… – Неважно, что сказала твоя мать, – резко оборвал ее мистер Лафлин, – забудь об этом, Ребекка. – Он отвернулся от нее и посмотрел на горизонт. – Так нужно делать. Мы все внесли свою долю в забвение. Более сорока лет эта тайна гноилась. Она затронула их всех – две семьи, три поколения, одно древо яда. – Вашей дочери было всего шестнадцать, – начала я с того, что знала. – Уилл Блейк был взрослым мужчиной. Он пришел сюда, чтобы что-то доказать. – Он использовал вашу дочь, – добавил Ксандр. – Чтобы шпионить за нашим дедушкой. – Уилл использовал вашу шестнадцатилетнюю дочь и манипулировал ею. Она забеременела от него, – продолжил Джеймсон, переходя к сути.