Вы не сможете. Вот почему Тобиас Хоторн лишил их наследства, почему он перевел внимание Блейка на меня – и людей, за которых я переживаю. Орен приставил к Макс телохранителя, привез сюда Тею и Ребекку. Блейк перекрывал мне кислород в одной сфере за другой, добирался до меня через других людей, – но Алиса не была защищена. Она продолжала играть в собственные игры. Трясущимися руками я набрала ее номер. Снова. И снова. Она не ответила. – Алиса всегда отвечает на звонки, – произнесла я. Я перевела взгляд на Орена: – Теперь мы можем позвонить в полицию? Тоби считался мертвым. Нельзя было заявить о пропаже мертвеца. Но Алиса была очень даже живой, и у нас была фотография в качестве доказательства нечестной игры. – У Блейка есть кто-то – возможно, несколько человек – на высоком посту во всех местных полицейских управлениях. – А у меня нет? – спросила я. – Были, – ответил Орен, сделав акцент на прошедшем времени, и я вспомнила, как он рассказал про недавние переводы работников. – Что насчет ФБР? – продолжала сыпать вопросами я. – Мне все равно, федеральное это дело или нет, – у Тобиаса Хоторна были люди, и теперь они мои люди. Верно? Никто не ответил, потому что неважно, кто был в рукаве у Тобиаса Хоторна, в моем не было никого. Без Алисы, которая тянула за ниточки. Шах. Я визуализировала доску, движущиеся фигуры и представила, как Винсент Блейк загнал меня в угол. – Ли-Ли не хотела бы, чтобы мы обращались в полицию. – Нэш, казалось, с трудом обретал дар речи. Он глухо выдохнул: – Производимое впечатление. – Тебя не волнует производимое впечатление, – напомнила я ему. Нэш снял ковбойскую шляпу, его глаза на мгновение потемнели. – Меня волнуют многие вещи, солнышко. – Что нам нужно сделать, – резко спросила Либби, – чтобы вернуть Алису? – Найти тело или то, что осталось от него спустя сорок лет, – ответила я. Нэш прищурил глаза. – Надеюсь, у тебя есть чертовски хорошее объяснение этому. Глава 72 Как только я закончила рассказ, Нэш со зловещим видом большими шагами направился к выходу из комнаты, Либби пошла следом за ним. Думая, что нам делать дальше, я спросила Ксандра, где находились Ребекка и Тея. – В коттедже. – Ксандр редко бывал таким мрачным. – Бекс игнорировала звонки матери, но потом позвонила ее бабушка, после того как Иви… После того как Иви вытянула правду из Мэллори, мысленно закончила я. Заставив себя сосредоточиться на этой правде и на том, как она влияла на наши дальнейшие действия, я привела мальчиков в свою комнату и показала им чертежи. – Я разложила их в хронологическом порядке, – объяснила я, – чтобы найти строительный объект, возведенный в соответствии с замыслом Тоби: часовню. Алтарь сделан из камня и пустой внутри, – я сглотнула. – Могила, но в ней не было тела, только флешка, которую ваш дед, должно быть, положил туда незадолго до своей смерти, и слова, которые Тоби нацарапал на внутренней стенке давным-давно. – Не то чтобы тебе было нужно другое прозвище, – прокомментировал Ксандр, – но мне нравится вариант Шерлок. Что он там нацарапал? Я перевела взгляд с Ксандра на Джеймсона и… Грэйсона не было с нами. Я не заметила, когда он ушел. Я не позволила себе задаваться вопросом почему. – «Я знаю, что ты сделал, отец», – ответила я на вопрос Ксандра. – Видимо, это произошло между моментом, когда Тоби узнал об усыновлении, и его побегом из Дома в девятнадцать лет. – Он узнал о Лиаме, – закончил Джеймсон. Я подумала о послании, которое Тоби оставил своему отцу: «Древо яда», спрятанное под напольной плиткой; стихотворение его собственного сочинения, зашифрованное в пособии по юриспруденции; слова внутри алтаря. Сейчас пустого алтаря. – Тоби нашел тело, – сказав эти слова, я почувствовала, что это стало реальнее. – К тому моменту там, вероятно, остались только кости. Он забрал печать, перенес останки, оставил старику несколько спрятанных посланий и отправился в саморазрушительное путешествие по стране, которое закончилось пожаром на острове Хоторнов. Я подумала о Тоби, о его встрече с моей мамой и о том, что их история могла бы быть другой, если бы Тоби не был сломлен ужасными секретами, которые он узнал. Настоящим наследием Хоторнов. Теперь я осознала, почему Тоби был так полон решимости держаться подальше от Дома Хоторнов. Я могла понять, почему он хотел защитить мою маму – его Анну, одинаково читается с начала и с конца, – и потом, когда она умерла, а я уже была втянута в это все, почему ему нужно было по крайней мере попытаться защитить Иви от всего, что было связано с состоянием Хоторнов. От правды и древа яда. От Блейка. – Те улики, что выкрал, – произнесла я, уставившись на чертежи, – таятся во тьме… – Туннели? – Джеймсон стоял рядом со мной – очень близко. Я почувствовала его слова так же ясно, как и услышала их. – Это один из вариантов, – сказала я, затем вытащила четыре чертежа. – Остальные здесь – это пристройки к Дому Хоторнов, сделанные в тот период, когда Тоби, должно быть, обнаружил и перенес останки. Он мог бы воспользоваться стройкой. Тоби было шестнадцать, когда он обнаружил, что его усыновили, и девятнадцать, когда он навсегда покинул Дом Хоторнов. Я представила, как бригады рабочих копают землю под каждой из этих пристроек. Те улики, что выкрал, таятся во тьме… – Этот, – резко сказал Джеймсон, склонившись над чертежами. – Наследница, посмотри. Я увидела то же, что и он. – Лабиринт под открытым небом. * * * Мы с Джеймсоном отправились к лабиринту. Ксандр пошел за подкреплением. – Начнем снаружи и будем углубляться? – спросил меня Джеймсон. – Или из центра выйдем по спирали? Почему-то казалось правильным, что мы только вдвоем: Джеймсон Винчестер Хоторн и я. Изгороди были высотой в восемь футов, и лабиринт занимал площадь почти такую же большую, как дом. Потребовались бы дни, чтобы исследовать его. Возможно, недели. Может быть, больше. Где бы Тоби ни спрятал тело, его отец либо не нашел его, либо не рискнул снова его перетаскивать. Я представила себе людей, сажающих деревья на месте будущего лабиринта. Представила девятнадцатилетнего Тоби, который глубокой ночью хоронит кости человека, ответственного за половину его ДНК. – Начнем с центра, – решила я, мой голос разнесся эхом, – и выйдем по спирали. Я знала дорогу к центру лабиринта. Я уже была там, больше одного раза – с Грэйсоном. – Я полагаю, ты не знаешь, куда он пошел, не так ли, Наследница? – Вопросы Джеймсона звучали всегда немного злобно и резко – но теперь я знала, знала, о чем он спрашивал на самом деле. Что он всегда пытался спросить, когда дело касалось меня и Грэйсона. – Я не знаю, где Грэйсон, – ответила я, а затем повернула влево, и у меня сжалось горло. – Но я знаю, что он будет в порядке. Он дал отпор Иви. Я думаю, он наконец отпустил Эмили, наконец простил себя за то, что он просто человек. Поворот вправо. Затем влево. Снова влево. Вперед. Мы почти подошли к центру. – И теперь, когда Грэй в порядке, – раздался голос Джеймсона рядом со мной, – теперь, когда он такой восхитительный человек, готов отпустить Эмили и пойти дальше… Я шагнула в центр лабиринта и повернулась к Джеймсону: – Не заканчивай свой вопрос. Я знала, что он собирался спросить. Я знала, что он вправе это сделать. Но все равно меня это задело. И я видела единственный способ помочь ему перестать об этом спрашивать – себя, меня, Грэйсона – в том, чтобы сказать ему полную, неприукрашенную правду. Правду, о которой я не позволяла себе думать слишком часто или слишком ясно. – Ты был прав, когда решил, что я блефую, – произнесла я. – Я не могу сказать, что это всегда будешь ты. Он прошел мимо меня к тайнику в земле, где Хоторны хранили свои полутораручные мечи. Я услышала, как он открыл тайник, как искал что-то. Потому что Джеймсон Винчестер Хоторн всегда что-то искал. Он не мог остановиться. Он никогда не мог остановиться. И я тоже не хочу останавливаться.