– И он прислал? – попытался перехватить инициативу Эльдад Канц. – Прислал. И связался со мной. Я сказал, что комментировать мне по-прежнему нечего. Потому что все его документы – просто фальшивка. Мои подписи явно подделаны. Тогда он заявил, что может приехать в Израиль, предъявить мне оригиналы и даже заплатить за экспертизу моего почерка. Так мы и договорились. Михайлов замолчал и перевел взгляд с Эльдада на Дану, но те сидели с одинаково сосредоточенными лицами. – После приезда в Иерусалим, – продолжил Михайлов, – Голованов связался со мной, и мы назначили встречу, которая состоялась позавчера в двенадцать. В этом самом кабинете. – И что? – не выдержал Эльдад. – И ничего, – усмехнулся Михайлов и кивнул стройной блондинке в серых узких брючках, появившейся в двери с подносом. Девушка поставила перед ним чашку кофе и вазочку с печеньем и вышла. – Ничего, – повторил Михайлов. – Пусто-пусто. Как я и предполагал. Все так называемые документы оказались полной чепухой. Я показал Голованову документы с моей оригинальной подписью, и он сразу понял, что никакая экспертиза не нужна. Его документы – подделка. Причем довольно грубая. Я ему сказал: «Ты хочешь это публиковать? Публикуй! Но имей в виду, люди, которые передали тебе эти документы, тебя обманули. Подсунули фальшивку. Я пойду в суд. И это будет уже не обвинение в клевете, от которого можно отделаться штрафом. Это будет обвинение в подделке документов. А это – реальный срок». Он скис и начал скулить, что прилетел в Израиль и сильно потратился. Я понял, что он хочет денег. Я спросил, устроят ли его десять тысяч евро. Он аж подпрыгнул от восторга. По-моему, он рассчитывал тысячи на три. Взял деньги, оставил мне все документы и ушел. Вот и вся встреча. – За что же вы заплатили десять тысяч евро, если его документы были подделкой? – строго спросил Эльдад, оторвавшись от своего блокнота. – Я заплатил за спокойствие, – с мягкой улыбкой бесконечно уставшего человека произнес Михайлов. – Не дай я ему вообще ничего, он мог бы опубликовать свою статью. Либо без документов, чтобы не навлекать на себя обвинение в подделке. Либо сопроводив документы припиской, что не ручается за их подлинность, а публикует в том виде, в котором получил. Тогда мне пришлось бы оправдываться, лететь в Москву, давать какие-то интервью. Я бы потерял время, нервы и деньги. А так я потерял только деньги. От шулеров и мелкого жулья лучше откупаться. Во всяком случае, проще. Дана внимательно наблюдала за Михайловым. – Вы со мной не согласны? – бизнесмен повернулся к Дане. – Не знаю. – Она пожала плечами. – Меня никогда не шантажировали. И с шулерами я тоже не оказывалась за одним столом. – А меня шантажировали! – резко произнес Михайлов и сложил пальцы в кулак, словно грозя всем шантажистам, с которыми ему пришлось встретиться на жизненном пути. Впрочем, длилась эта вспышка гнева всего несколько секунд. Он улыбнулся и, желая оправдать неожиданный всплеск эмоций, заговорил мягким голосом дедушки, наставляющего шаловливого внука: – От состоятельных людей все хотят только одного – денег. Друзья и родственники, знакомые и незнакомые, мужчины и женщины. Все, вступая с тобой в беседу, подспудно имеют в виду деньги, которые они намерены из тебя выкачать. Разными способами. Кто-то просит, кто-то требует, кто-то пытается обмануть, кто-то увлечь мнимыми будущими прибылями. Голованов попытался шантажировать. Когда не получилось, решил разжалобить. Я ему подыграл. Сделал вид, будто у него получилось. – У него и в самом деле получилось, – усмехнулась Дана. – Десять тысяч евро. Неплохая сумма. – Незначительная, – отмахнулся Михайлов. – По сравнению с возможностью никогда больше не видеть этого типа. Михайлов вспомнил, что Голованов убит и его фраза может быть не так понята. Он кашлянул и поднял глаза на Дану. – Вы понимаете, что я имею в виду? – Безусловно, – улыбнулась она. Эльдад Канц, мрачно наблюдавший за этим диалогом, кашлянул, привлекая к себе внимание, и, убедившись, что Михайлов закончил беседу с Даной, спросил: – В котором часу Голованов ушел от вас? – Дайте сообразить. – Михайлов наморщил лоб. – Он пришел в двенадцать. Минут пятнадцать мы беседовали. Причем половину этого времени я читал его так называемые документы. Потом он считал деньги. Ушел… Думаю, где-то в половине первого. Плюс пять-семь минут. – От двенадцати тридцати до двенадцати сорока? – Эльдад взглянул на бизнесмена. – Примерно так, – кивнул Михайлов. – Он попросил заказать ему такси. Моя секретарша заказала. И он уехал. – Странно, – проговорил лейтенант Канц. – Почему он попросил заказать такси? Ведь его за воротами ждала машина. – Не знаю, – Михайлов равнодушно пожал плечами. – Получив деньги, он стал каким-то странным. Мне показалось, что он куда-то торопится. Лейтенант вновь сделал пометку в блокноте. – В два тридцать, то есть через два часа, Голованов вошел в кинотеатр Cinemax, где его убили во время сеанса. Вы не знаете, где он провел эти два часа? – Нет, конечно. Откуда мне это знать? Но я же сказал, что он, получив деньги, куда-то заторопился. Мне, во всяком случае, так показалось. – Может быть, он упомянул, куда он торопится? – Нет, – отрезал Михайлов. – С чего ему со мной откровенничать? Мы расстались вовсе не друзьями. Я терпеть не могу шантажистов. Да и он был не очень доволен. Задумывая всю эту аферу, он собирался, как я понимаю, выудить у меня гораздо большую сумму. Но не вышло. – А где вы были после того, как от вас уехал Голованов? – В офисе. Провел оперативное совещание. Со всеми руководителями отделов и служб. В два ноль пять поехал обедать. – Где вы обедали? – Дома. Я всегда обедаю дома. – В одиночестве? – Нет. С тремя коллегами. Надо было переговорить о кое-каких делах, и я их пригласил к себе. Известные бизнесмены. Фамилии нужны? – Конечно, – Эльдад перевернул лист блокнота. – Братья Гликлад, Александр и Михаил. И Йосеф Чернов. Все они мои компаньоны по разным проектам. Лейтенант Канц добросовестно записал фамилии в блокнот. «Зачем ему блокнот? – подумала Дана. – Ведь разговор записывается на диктофон». Эльдад поднял взгляд на бизнесмена. – Скажите, господин Михайлов, а где те документы, которые вы получили от Голованова? Михайлов беспечно дернул плечами. – Порвал при нем и выбросил в мусорный ящик. А кому нужна эта липа? – Вам Голованов передал оригиналы документов? – Ну, я же не мальчик, – улыбнулся бизнесмен. – И оригиналы, и копии. – Деньги вы ему передали наличными? – Конечно. Купюрами по сто евро в банковской упаковке. Конверт он положил во внутренний карман пиджака. – В момент гибели денег у Антона Голованова не было. Михайлов пожал плечами. Дескать, при чем тут я? – Не знаю. Может, он до похода в кино успел кому-то передать. Или спрятал. А может быть, и украл кто. Не знаю. Эльдад заглянул в блокнот и поднял глаза на Михайлова. – Скажите, господин Михайлов, когда Антон Голованов был у вас, не обратили ли вы внимание на его губу? – Губу? – Михайлов презрительно скривился. – Я с ним, знаете ли, не целовался. А что с его губой? – Когда его убили в зале кинотеатра, нижняя губа господина Голованова была разбита. Вот я и спрашиваю, не обратили ли вы внимание на его губу. – Не обратил, – Михайлов пожал плечами. – Думаю, если бы его губа была разбита, тогда бы я на это внимание обратил. А так… Нет. Когда он был здесь, у него не было никаких проблем с губами. Если, конечно, не считать проблемой ту ахинею, которую он этими губами нес. Эльдад перевернул лист блокнота и кивнул. – Хорошо. Тогда у меня к вам еще один вопрос. Известен ли вам профессор Пинхас Пастер? – Пинхас? – переспросил бизнесмен. – Конечно, известен. А что с ним? – Расскажите сначала, откуда вы его знаете. Михайлов откинулся на спинку стула, и в его глазах появилось выражение восторга. – Пастер – гений, – сказал он. – Самый настоящий гений. И в области биологии, и в области математики. Такими в свое время были Гаусс, Ньютон или Бернулли. И его однофамилец Луи Пастер. Я познакомился с ним несколько лет назад, он изложил мне свои взгляды на науку, и я был потрясен. Он занимался разработкой квантового компьютера. Знаете, что это такое? Эльдад переглянулся с Даной и покачал головой. – Я и сам не понимаю, как он работает, – признался Михайлов. – Но это компьютер, который быстрее и мощнее самого мощного современного суперкомпьютера. Над таким компьютером работают лучшие умы в США и в Европе. Но дело идет очень туго. А вот у Пастера начало получаться. Естественно, я его поддержал через один из своих фондов. – Вы с ним часто встречались? Михайлов беспокойно заерзал в кресле. Дане показалось, что беседа начинает ему надоедать. – Нет, нечасто. Несколько раз на церемониях передачи грантов, пару раз обедали вместе в ресторане. Может быть, пару раз он был у меня дома. – Когда вы виделись в последний раз? – Не помню. – Михайлов откинулся на спинку кресла и одним глотком допил кофе. – Наверное, несколько месяцев назад. А, простите, при чем здесь профессор Пастер? Эльдад Канц проигнорировал вопрос. Просто закрыл блокнот и кивнул Михайлову.