– В последнее время он учился стрелять не целясь. – Как это? – вырвалось у полковника. – В тире есть специальный курс. Учат стрелять с завязанными глазами и стоя спиной к мишеням. – Разве этому можно научить? – удивился полковник. – Нет, конечно, – уверенно заявил Ригер. – Но руководители тира придумывают разные курсы, чтобы привлечь посетителей. Шломо Зак записался на этот курс одним из первых. – Интересно. – Мы поговорили с окружением Зака. Все говорят о нем как о большом любителе и знатоке разных видов оружия. В то же время как о честном и открытом малом, который никогда никого не обидит. На заводе к нему никаких претензий. Работает более двадцати лет в одном цехе. Майор положил на стол лист и поднял глаза на полковника. – Мы его со счетов не сбрасываем и подозрения с него не снимаем, – сказал Лейн. – Проводим по нему те же мероприятия, что и по Пастеру. Проверяем навигатор, выясняем, не был ли он в последнее время где-то вместе с Олегом Михайловым. Не пристреливал ли новый пистолет. – Слушаюсь! – кивнул Ригер. – Да, Моше. На все проверки два дня. На меня давят сверху. – Слушаюсь, – повторил майор Ригер и собрал бумаги в папку. – Разрешите идти? Полковник кивнул и проводил майора взглядом. Кто стрелял? Кто из этих двух? Профессор, зависимый от бизнесмена, или механик, влюбленный в оружие? Конечно, и тот и другой лишь выполняли чужую волю. Но найти организатора убийства можно, только вычислив убийцу. А инвалид в коляске и сопровождающий его молодой человек тут совершенно ни при чем. Все это попытка Даны защитить своего подопечного любым способом. Она, конечно, молодец. Старается изо всех сил. Но он у нее на поводу не пойдет. Он не станет следовать ее нелепым фантазиям. Полковник протянул руку и нажал кнопку переговорного устройства. На том конце провода ответил привычный женский голос: – Слушаю, господин полковник. Габриэль помедлил и сказал: – Веред, попроси лейтенанта Канца зайти ко мне. Глава 11 Эльдад Канц сразу понравился Дане. Симпатичный парень с серьезным взглядом карих глаз. Он встретил ее у ворот резиденции Олега Михайлова и предложил «предварительно все обсудить». «Еще один любитель долгих обсуждений и точных формулировок», – усмехнулась Дана. Но раздражать лейтенанта Канца не входило в ее планы. – Хорошо, – согласилась она. – Давайте обсудим. Место для обсуждения, конечно, было выбрано не самое подходящее. Мимо них то и дело проезжали лимузины, везущие важных особ в здания правительственного квартала. Некоторые сопровождали джипы охраны. Сидящие в джипах крепкие парни косились на мужчину и женщину, стоящих на тротуаре. Дана вдруг подумала, что в этот момент они наверняка, касаются кончиками пальцев рифленых рукояток пистолетов, спрятанных у них под пиджаками. Охранники Министерства иностранных дел тоже начали бросать на них подозрительные взгляды. Прохожие спешили. Из-за стоящих на тротуаре людей им приходилось замедлять движение. Они нервничали, что-то ворчали. Дана даже услышала слова: «Нашли место». Но на лейтенанта Канца ни прохожие, ни охранники не производили никакого впечатления. – Полковник Лейн сказал мне, что у вас есть список вопросов, которые вы хотите прояснить в беседе с Михайловым, – сказал он, буравя Дану пронзительным взглядом. – Могу ли я взглянуть на этот список? Дана удивленно пожала плечами и покрутила головой. – Простите, господин лейтенант, но у меня нет никакого списка. Я вообще предпочитаю импровизацию. Я не знаю господина Михайлова, не знаю, чем он занимается и какое имеет отношение к убийству господина Голованова, если вообще имеет. Как же я могу заранее запланировать вопросы? Буду ориентироваться по ситуации. – Дело в том… – Канц замялся, явно размышляя, как построить следующую фразу, чтобы не обидеть собеседницу. – Олег Михайлов согласился беседовать только с представителем полиции. Я не могу представить вас нашим сотрудником, а отвечать на вопросы адвоката… боюсь, он откажется. – Откажется так откажется, – беспечно махнула рукой Дана. – Значит, я буду молчать и слушать ваши вопросы. А как вы думаете, лейтенант, смогу ли я в ходе беседы шепнуть вам что-нибудь на ухо? Или господин Михайлов запретит мне это делать? Уловив иронию в тоне собеседницы, Канц нахмурился. – Конечно, сможете, – строго сказал он. – Не думайте, что я собираюсь идти на поводу у этого господина. Но он вправе отказаться беседовать с кем-либо, кроме сотрудника полиции, и может даже попросить, чтобы вы покинули его офис. Вы все-таки не государственный служащий, а частное лицо. – Конечно-конечно. – На лице Даны появилась очаровательная улыбка. – Я не государственный человек и потому беззащитна. Не беспокойтесь. Я не стану вашей проблемой. Если господин Михайлов потребует, чтобы я ушла, я уйду. Без споров и скандалов. – Хорошо. – Эльдад Канц бросил взгляд на часы. – Тогда мы можем идти. – Вперед! – скомандовала Дана. – С охранником я поговорю сам, – предупредил Канц. – Не вмешивайтесь. – Не буду, – пообещала Дана и зашагала вслед за лейтенантом вдоль глухого забора к широким металлическим воротам, выкрашенным в темно-синий цвет. * * * Олег Михайлов оказался крепким мужчиной с пронзительными серыми глазами и узкими скулами. Его лицо вполне можно было назвать мужественным, если бы не крупный мясистый нос, нависающий над верхней губой, как клюв хищной птицы. Он вышел из-за стола и приветствовал гостей в центре комнаты. После рукопожатий кивнул помощнику, вошедшему вслед за Эльдадом и Даной в кабинет, и тот исчез, беззвучно затворив за собой дверь. – Лейтенант Эльдад Канц, Следственное управление Иерусалимского округа полиции, – торжественно представился Эльдад и кивнул в сторону Даны. – Дана Шварц, адвокат. – Стажер и консультант Следственного управления Иерусалимского округа полиции, – быстро добавила Дана. Бровь Эльдада дернулась, но он не произнес ни звука. – Очень приятно. – Михайлов, от которого не укрылось удивление Эльдада, оглядел Дану долгим взглядом и широким жестом указал на кресла. – Прошу вас, располагайтесь. Меня зовут Олег Михайлов. Бизнесмен. Имею два гражданства – Израиля и России. Бизнес веду и в одной, и в другой стране. Но жить предпочитаю в Иерусалиме. – Он улыбнулся и пояснил: – Не люблю снег и с трудом переношу холод. Устроившись в кресле, Эльдад достал диктофон. – Вы не возражаете, если наша беседа будет записываться? Михайлов развел руками, дескать, какие могут быть возражения, и Канц нажал кнопку. – Может быть, начнем с кофе? – предложил бизнесмен. – Я попрошу приготовить. Эльдад вопросительно взглянул на Дану. – Нет, спасибо, я ничего не хочу. – Благодарю вас, господин Михайлов, – подвел итог Эльдад. – Давайте начнем. – Как угодно. – Михайлов улыбнулся. – А я, пожалуй, выпью. Он нажал кнопку интеркома. – Лера, приготовьте мне кофе. Как обычно, но без молока. И повернулся к собеседникам. – Я в вашем распоряжении. – Господин Михайлов, – начал Эльдад и торжественным движением развернул блокнот. – Мы просили вас о встрече в связи с убийством российского журналиста Антона Голованова… – Я догадался, – усмехнулся Михайлов, которого официальность Эльдада Канца явно развлекала. – Уже второй день все газеты только об этом и говорят. – Вы ведь знали его? – Знал? – Михайлов выдержал паузу, будто подбирая слова для ответа. – Нет, я его не знал. Но в Израиль он приехал, чтобы повидаться со мной. – Расскажите об этом подробнее. Михайлов заерзал в кресле, устроился удобнее и заговорил, поглядывая на молчащую Дану, словно пытаясь понять, что делает в его кабинете эта молчаливая рыжеволосая дама. – Хорошо, расскажу подробнее, – согласился Михайлов. – Хотя особенно рассказывать нечего. Месяц назад со мной связался этот журналист. Обычно я не беседую с журналистами, но он был очень настойчив. Звонил чуть ли не каждый день и убеждал мою секретаршу, что беседа с ним гораздо важнее для меня, чем для него. Он так надоел, что в конце концов я согласился поговорить с ним. Голованов заявил, что у него есть компромат на меня по делу о продаже трех домов в Подмосковье, и попросил прокомментировать. Я ответил, что комментировать нечего, потому что я даже не понимаю, о чем идет речь. Я действительно продал три дома, стоящих на одном участке в хорошем районе Подмосковья. Что тут комментировать? Я не живу в Москве, дома там мне не нужны. Если я приезжаю в Москву, у меня есть квартира в центре. Но Голованов заявил, что у него есть документы, которые доказывают, что я эти дома не продал, а передал бесплатно компании, которую контролирует высокопоставленный российский чиновник. То есть, по сути дела, я дал этому чиновнику взятку. Более того, у него якобы есть документы, говорящие о том, за что именно была дана эта взятка. Я хотел просто повесить трубку, но Голованов заявил, что опубликует документы с моим комментарием или без него. Честно говоря, это было для меня крайне нежелательно… – Почему? – неожиданно спросила Дана. Михайлов бросил на нее любопытный взгляд. – Потому что я не люблю, когда мое имя треплет пресса. Он опубликует свою глупость, а мне потом надо публиковать опровержение. Я не люблю оправдываться и считаю, что любой оправдывающийся всегда проигрывает. – А почему бы не подать в суд за клевету? Михайлов усмехнулся. – Суд, уважаемый стажер и консультант полиции, будет идти несколько лет. К моменту его окончания все позабудут, с чего все начиналось. Редакция опубликует опровержение мелким шрифтом на пятой странице. Меня это не интересует. Как и выигранные деньги. Мне надо, чтобы мое имя оставалось незапятнанным сегодня. Потому я и попросил этого журналиста прислать мне документы.