— То есть, я так понимаю, вы не были осведомлены о возможности подобного положения. Мне это даже в голову никогда не приходило. — Мне 35 лет, — сказала я. — Множество женщин, старше чем вы, родили благополучно здоровых детей, — сказал он. Я нервно сглотнула: — Доктор Ирвинг. Я не замужем. — Ах. Да. Ну, я так и понял, когда миссис Крисли назвала вас мисс Смит. Я схватила его руку: — Я не могу иметь этого ребенка. Он выдернул руку, отшатнувшись, его добродушная шутливость улетучилась: — Мисс Смит, обдумайте очень осторожно, что вы скажете дальше. В этом мире есть вещи, которые являются не только лишь хулой на Господа, но и одним из преступлений. Я откинулась назад на подушки, к несчастью своему зная, что этот доктор не станет помогать мне, даже если знает как. Он принялся собирать свой инструмент и аккуратно укладывать эти вещи в свой коричневый кожаный медицинский саквояж. Он был уже на полпути к двери, когда я остановила его: — Доктор Ирвинг, пожалуйста, не могли бы вы быть столь любезны оказать мне услугу не рассказывать мистеру и миссис Мелькорт. Доктор прижал пальцы к спинке носа неосознанным жестом человека, находящегося в растерянности: — Мистер Мелькорт спросит меня, поскольку платит мне. — Если б вы могли сказать ему, что лечили меня от некоего нервного расстройства…. — Я не стал бы выдавать эту тайну, если бы на Вашем месте была какая-нибудь леди. Но мисс Смит, вы-то отлично знаете, что, в некотором роде, не имело бы ни малейшего смысла, что я сказал бы Мелькортам или чего бы не сказал. Они узнают. Все и каждый узнают. — Спасибо вам, доктор, — сказала я слабо. Он ушел, и комната погрузилась в тишину, а я осталась в пучине отчаянья. Диана Июль 1944 Диана срезала ножницами длинный стебель еще одного распустившегося цветка, нагнулась, чтобы положить его к вороху других в неглубокую корзину, да так резко, что нечаянно боком толкнула садовую тележка, которую толкала рядом с собой и на которой стояла ее корзина, тележка подпрыгнула, но не перевернулась. Повсюду вокруг в чайном садике, гудели толстые пчелы, на летнем солнцепеке они обленились и уже не сновали, как обычно, по своим делам, а медлительно летали. Это время года ей всегда нравилось. Зиму она любила тоже за царственную роскошь ее снежного убранства, но морозы переносить совершенно не могла и всю зиму страстно ждала, ну когда же в воздухе вновь разольется летний зной. Тогда она с наслаждением, со стаканчиком чего-нибудь холодного и сладкого в руке, допоздна засиживалась на открытой веранде. Раньше, до замужества, живя в доме своих родителей, она никогда не осмеливалась надевать ничего иного, как те хлопковые ночные сорочки, что выбирала для нее ее мать, однако после, в своем собственном доме, узнала ту восхитительную свободу спать обнаженной летом. И то, что больше ей не приходилось делить такими летними ночами постель с мужем, ощущая жар, исходивший от его тела, словно он был в горячке, — это было одно из очень немногих преимуществ ее вдовства, которым она позволила себе наслаждаться. Да, первое время она не могла уснуть — ей не хватало той привычной тяжести руки Мюррея, обнимавшего ее за спину перед сном, но она ничуть не тосковала по тому, как душно ей было такими ночами в его присутствии. А теперь она отправлялась спасть сразу после того, как принимала прохладную ванну. Входя в Сад влюбленных, Диана услыхала какой-то женский голос, раздававшийся с другой стороны живой изгороди из соседней зеленой комнаты. — Помните, важно, чтобы вы стояли недвижно, — говорила эта женщина, затем донеслось мальчишеское хихиканье. Диана, преисполнившись любопытств, просунула голову сквозь изгородь в Садик для детей. Там, плечо к плечу, прислонившись спинами к одному из вишневых деревьев, сидели Робин и Бобби. В нескольких футах от них расположилась мисс Педли со своим альбомом для зарисовок. — Мамочка! — закричал Робин, завидев ее. Он вскочил, стремглав кинулся к ней, обнял ее за ноги. Диане казалось, сердце ее вот-вот лопнет, когда она вот так просто глядела сверху вниз на прижавшуюся к ней белобрысую макушку ее сыночка. Порой бывали дни, когда она думала, что то, что он у нее есть, — это истинное чудо; в дни иные он так сильно напоминал ее Мюррея, что от этого она испытывала боль сродни физической. — Привет, милый. Ты играешь, будто ты натурщик для нашей художницы мисс Педли? — спросила она. — Она нас рисует, — сказал Робин. Бобби вертелся рядом: — А еще мисс Педли учит нас рисовать. — Что ж, это очень мило с ее стороны, — сказала Диана, краем глаза заметив карандаши и клочки бумаги, изчерканныее детскими каракулями, — Однако учительнице следует иметь рисовальные принадлежности, чтобы обесепчить своих учеников. Я попрошу миссис Диббл пошарить в мансарде, авось там, на чердаке, мы сумеем отыскать старые альбомы для зарисовок, в которых рисовала Синтия, когда была девочкой. В них должна оставаться не изрисованная бумага. — Благодарю вас, — сказала мисс Педли, обхватив руками крест-на-крест свой альбом и прижавши его солнечному сплетению, неосознанным жестом оберегая его. — Можно мне взглянуть? — — О, да, — ответила девушка, но все равно какой-то миг колебалась прежде, чем открыть обложку альбома, — Тут немного. Всего несколько почеркушек. мисс Педли повернула альбом так, чтобы показать незавершенный набросок двоих мальчиков. Голова Робина опиралась о ствол дерева, а голова Бобби была слегка склонена влево. Оба были в шортиках, из широких штанин которых торчали ножки-прутики, так бывает у мальчиков в таком возрасте. И хотя оба выглядели очень похожими внешне, но по характеру они были совсем разными. Робин — самонадеянный, чуть ли не заносчивый. Бобби — более застенчивый, с неуверенным взглядом из-под ресниц. Очень прелестно. Когда они вот так позируют, легко можно решить, что они двоюродные братья, — казала Диана. — Мамочка, — Робин начал тянуть ее за руку, — Мамочка, я хочу пойти показать Бобби мою пиратскую пещеру. — Ты знаешь, тебе не разрешено бывать в Зимнем саду без меня. Он поколупал землю носком своего сандалика: — Но моя пиратская пещера. Диана не могла не смягчиться: — Уверена, это очень хорошая пещера. Когда я закончу срезать эти цветы и отнесу их в дом, я захвачу с собой один из ключей и отведу вас обоих в тот сад. Мальчики хором закричали ура. — Я намеревалась спросить, миссис Педли, обсуждали ли уже вы и Капитан Гастингс дальнейшие планы касаемо вашей свадьбы, — сказала она. — Да. То есть мы их в письмах обсудили. — Он все еще в Нормандии? — Он был приписан к Пионерскому Корпусу, поэтому его перебрасывают туда-обратно, хотя часть его базируется в Саутгемптоне. Я не знаю, когда ему дадут увольнительную, но вот тогда мы и поженимся, — сказала мисс Педли. — Тут сложно строить какие-либо планы, — сказала Диана. — Да, — Вздохнула мисс Педли, — И я боюсь, все становится еще хуже. Он пытается добиться, чтоб его перевели в ту часть, в которой он служил раньше. — Этому мужчине пуля едва не размозжила все плечо, — сказала Диана. Мисс Педли, сама того не замечая, пожевала губу, как бы пытаясь совладать с эмоциями: — Я сначала надеялась, что он смирится с тем, что теперь он тыловой офицер-снабженец. Я не хочу, чтоб он снова водил солдат в бой. — Вы ему об этом сказали? Попросили подать рапорт о переводе в другую часть, которая останется в Британии? мисс Педли низко опустила голову и Диана все поняла, ответ не понадобился. — А что вы сами? Останетесь лэнд герл? — спросила она. — Да, — со вздохом сказала девушка, так, словно этот непосильный труд был для нее облегчением, а не тяжкой ношей, — Я призвана на военную службу и обязана служить столько, сколько понадобится, если только не забеременею. — Что вы станете делать в таком случае? — спросила она. — Грэми говорит, что тогда мог бы договориться со своими родителями, чтоб я переехала к ним. — Откуда его старики? — спросила Диана. Плечи мисс Педли поникли еще сильнее: — Из Колчестера. — Колчестер довольно-таки далеко от Хайбери, а вас здесь, кажется, столько друзей. — Я знаю, — Мисс Педли вскинула голову и Диана с удивлением заметила слезы в ее глазах, — Простите, с моей стороны глупо расстраиваться из-за этого, просто Хайбери — первое место, где я когда-либо была счастлива. Бедная девочка. Было ясно, что ей нужна помощь, но, судя по всему, возле мисс Педли уже были несколько женщин, которые были способны направить ее. — А вы остаться желаете? — спросила Диана. Мисс Педли кивнула: — Но это же так глупо. К тому же, Хайбери мне не дом. Ума не приложу, что мне делать. — Вы уверены, что хотите выйти замуж за этого мужчину? — спросила Диана. Мисс Педли ответила без малейшего промедления: