Беверли почувствовала, как ее словно окатило ледяной волной. А Пирс между тем продолжал: – Кажется, вы упоминали о ней как-то раз. По-моему, вы сказали, что ей четырнадцать лет. А зовут ее, кажется, Лианн, так ведь? Я правильно запомнил? Психолог ничего не ответила. – Что ж, возможно, я как-нибудь загляну к вам – во время одной из моих ночных поездок на машине. – Вы не знаете, где я живу, – тихо произнесла Беверли, стряхнув оцепенение. Крэйг разжал кулак и посмотрел на лежащее на его ладони блестящее устройство. – Что это? – поинтересовалась Беверли. – Это? – Пирс взял предмет двумя пальцами и показал его собеседнице. – Это замечательный маленький гаджет. Я заказывал такие и раньше, но это – новая модель. – И для чего она? – спросила Беверли, чувствуя, что снова цепенеет от ужаса. – Это маленькое устройство слежения. Его можно установить где угодно – и оно показывает, куда человек пошел или поехал. Беверли закрыла папку и потянулась к своей сумочке. Подняв ее с пола, она обеими руками крепко прижала сумочку к груди. – Ну и сидите здесь с этой штукой, – сказала она. Лицо Пирса перекосила отвратительная ухмылка. – Кто знает, может, я уже положил такую же в ваш ридикюль на прошлой неделе. Беверли Синклер положила папку на стул рядом с собой, чтобы окончательно освободить обе руки, и, открыв сумочку, принялась копаться в ней. Пирс громко, издевательски расхохотался. – Да я же просто шучу. Я этого вовсе не делал. Беверли испытующе уставилась на него, пытаясь по изуродованному лицу определить, правду говорит Крэйг Пирс или лжет. – А может, сделал, – тут же добавил он. Закрыв папку, Беверли встала со стула и, подойдя к двери, открыла ее. Прежде чем выйти в коридор, она обернулась и сказала: – Я не… В общем, я передам вас кому-то другому. Так что мы больше не увидимся. – Как знать, как знать, – возразил Пирс. – Когда-нибудь мы можем встретиться где-нибудь случайно. Глава 24 – Надеюсь, мы приняли правильное решение, – проговорила Глория Пилфорд, держа в руке бокал с красным вином. – Интересно, в винном погребе еще хоть что-нибудь осталось? – едко осведомилась Мэдэлайн Плимптон, глядя на свою воспитанницу с явным осуждением. – А где Боб? – поинтересовалась Глория. – Ты что, оглохла? – То есть? – Неужели ты не слышала шум от циркулярной пилы и дрели? – Ах, вот оно что. – Он раздобыл кусок фанеры и заделал им то место в окне, где разбили стекло. Мы же не можем допустить, чтобы там осталась зияющая дыра. Так что теперь там фанера – до тех, пока стекло не поменяют на целое. – Да, я понимаю. – И, по-моему, он кому-то звонил, – добавила Мэдэлайн. – Как вы считаете, мы правильно поступили, отпустив Джереми с совершенно незнакомым человеком? – Уивер – хороший человек, – сказала Мэдэлайн. – Я проверила. – Я успела поговорить с ним немного с глазу на глаз. Ты ведь знаешь, что случилось с его женой и сыном? Мэдэлайн не стала отвечать – когда-то, несколько лет назад, она сама рассказала Глории о том, как убили близких Кэла Уивера. Помолчав, Глория медленно произнесла: – Мне очень жаль по поводу всего, что тут было сказано. – По поводу чего конкретно? – уточнила Мэдэлайн. Глаза Глории сузились. – Насчет Гранта. – Это уже не важно, – вздохнула Мэдэлайн. – Я все помню, – сказала Глория. – О чем ты? – Что он так или иначе рядом с тобой уже давно. С тех самых пор, как стал практикующим адвокатом. Это ведь было в Промис-Фоллз, так? – Да, – кивнула Мэдэлайн. – Ваш роман начался именно тогда? Или еще до того, как ты забрала меня к себе? Мэдэлайн недовольно нахмурилась – вопрос ей не понравился, – но все же ответила: – До того. – Но потом в какой-то момент он закончился. – Грант был женат. Он не собирался разводиться с женой, а я не собиралась бросать мужа. Через год после того, как мы расстались, я стала вдовой, но Грант к тому времени уже переехал. – Значит, все эти годы между вами ничего не было? – Верно. – Но потом ваши отношения возобновились. И в конце концов именно Грант выступил в качестве адвоката Джереми. Мэдэлайн вздохнула: – Жена Гранта умерла шесть лет тому назад. И у нас… снова все закрутилось. – Ваши отношения все еще продолжаются? – Это тебя не касается. Да и какая тебе разница? Глория пожала плечами: – Ты хочешь больше знать обо мне. Я – о тебе. – Ты слишком много выпила, Глория. Я пойду к себе. В это время в кухню вошел Боб. Он по-прежнему был в спортивном пиджаке. Лицо его раскраснелось – судя по всему, он был очень сердит. Он с порога злобно уставился на Глорию. – Ну, в чем дело? – поинтересовалась она. – Где он? – О чем ты?