– И что же? – вскинулся Альберт. – Я знаю, что только трусливый сопляк может послать отца разбираться со своим обидчиком. Альберт, застигнутый врасплох этим заявлением, удивленно заморгал. – Это… Мы сейчас говорим совсем о другом. Мой сын… вовсе не трус и не сопляк. Он хороший мальчик. – Мальчик? Хороший мальчик? – Рон язвительно рассмеялся. – Ему что, двенадцать лет? – Не говорите так. И вообще это здесь ни при чем. – Значит, малютка Брайан отправил своего папочку провести со мной воспитательную беседу. Но ведь это как раз и доказывает, что он трус и хлюпик, разве нет? А что же ты его мамочку с собой не захватил, приятель? Наверное, она осталась дома, чтобы почитать своему сыночку сказку? – Я сообщу о вашем поступке в полицию, – заявил Альберт, чувствуя, что его голос начинает предательски дрожать. – Давай-давай, стукни на меня копам. Они не позволят больше обижать твоего зайчика. Да ты и сам похож на слизняка. Вот что, вали отсюда. Мне надо работать. Повернувшись спиной к Альберту, Рон направился к дому. Альберт остался на месте, сгорая от стыда и унижения. Ему казалось, будто его окатили чем-то липким и горячим, словно смола. Он решился на прямой контакт с этим человеком, надеясь, что сумеет прочесть по его лицу, имеет ли он отношение к произошедшему с Брайаном. Однако теперь Альберт знал ничуть не больше, чем в тот момент, когда вышел из машины. По крайней мере, в том, что касалось Рона Фроммера. Зато сумел взглянуть на себя со стороны. Он был маленьким и плюгавым. Был слизняком. Дойдя до козел, Фроммер остановился. – Черт побери, куда подевалась моя пила? – прорычал он. Альберт бросил взгляд в кузов пикапа и увидел там две электрические пилы, стремянку, ломик и примерно два десятка брусков толщиной два на четыре дюйма. Фроммер направился к своей машине. – Эй, ты еще здесь, слизняк? Потом, когда Альберт снова и снова прокручивал в памяти этот момент, его удивляло одно и то же – все вокруг вдруг стало красным. Как будто его глаза захлестнула волна крови. Но это была не кровь. Это была оптическая иллюзия, вызванная приступом ярости. В мозгу у него не мелькнуло никакой оформленной мысли. Альберт не подумал, скажем: «Сейчас я возьму вон тот ломик и заеду этому типу по голове так, что у него мозги брызнут во все стороны». Нет, этого не было. Альберт просто подошел к машине Фроммера и, схватив ломик, размахнулся в тот самый момент, когда Рон, обойдя пикап с другой стороны, оказался перед ним. Ни о чем не думая, Альберт изо всех сил ударил его по голове. – Что за… – Только это и успел сказать Фроммер перед тем, как ломик врезался ему в висок. Раздался глухой удар, расколовший череп, как яйцо. Фроммер рухнул за землю как подкошенный и остался лежать неподвижно. Из разбитой головы заструилась кровь. А на Альберта напал нервный смех. Глава 36 Барри Дакуорт позвонил команде экспертов, которые все еще осматривали автомобиль Кэрол Бикман в поисках улик. И сообщил, что, когда они закончат, им следует отправиться к Долорес Гантнер домой и как следует поработать там. При этом детектив подумал, что для такого города, как Промис-Фоллз, одной группы экспертов, пожалуй, маловато. Он решил, что пока будет ждать, проверит кое-что сам, чтобы не терять зря время. Медленно, дюйм за дюймом, Барри принялся осматривать сарай во дворе дома Гантнеров. Однако перед тем, как начать, он достал телефон и сделал еще один звонок. – Отец? – сразу же откликнулся Тревор. – Да. Ты где? – Все еще болтаюсь около квартиры Кэрол. Она так и не появилась. Всякий раз, когда на улицу сворачивает такси, я надеюсь, что увижу ее. А ты где? – В доме той женщины, которую обнаружили в багажнике машины Кэрол. Я выяснил, что ее фамилия Гантнер. Тебе она знакома? – Нет. Но ты говорил, что ее зовут Долли. – Верно. И что? – Так вот, я, кажется, вспомнил. Когда Кэрол тогда увидела рядом с баром «У Рыцаря» женщину, по-моему, она назвала ее Долли. Во всяком случае, мне так показалось. – Вот как, – задумчиво произнес Дакуорт. – И что это значит? – Я как раз об этом думаю. – Что? – Почему бы тебе не приехать сюда? – А где это? Дакуорт объяснил сыну, как проехать к дому Гантнеров. – Я думал, ты не хочешь, чтобы я путался под ногами, пока ты занимаешься делом, – сказал Тревор. – Есть кое-что, о чем я хочу тебя спросить. – Так спроси. – Не по телефону. Тревор на нескольку секунд замолчал. – Ну ладно. Я приеду через несколько минут. Дакуорт продолжил осмотр, пытаясь обнаружить что-то, что заслуживало бы внимания. Хотя когда-то в сарае, видимо, держали живность, никаких явных свидетельств этого не было – если не считать разбросанных по полу клочьев сена и весьма красноречивого запаха. Исследовав сарай изнутри, Дакуорт вышел на улицу, решив изучить его периметр и землю вокруг строения, а также вокруг дома. С одной стороны от сарая находилось поле, с другой – лесистый участок. Однако, прежде чем приступить к осмотру участка, Барри снова вошел в дом, поднялся по лестнице на второй этаж и, взяв с полки в одной из комнат заинтересовавшую его фотографию, спрятал в карман. Это было то самое фото, на котором Долорес заснята вместе с пожилыми людьми, скорее всего ее родителями, которые теперь находились в заведении для престарелых под названием Дэвидсон-хаус. Как раз в тот момент, когда Дакуорт снова вышел на улицу, он увидел, как с дороги свернула машина и покатила по посыпанной гравием подъездной аллее к дому, оставляя за собой шлейф пыли. Подъехав вплотную, автомобиль остановился, и из него вышел Тревор. Дакуорт подошел к сыну поздороваться. – Сначала я проскочил мимо, – сказал Тревор. – Пришлось разворачиваться. А потом уж я увидел твою машину. – Добрался – и ладно. – О чем ты хотел спросить меня не по телефону? – Понимаешь, я просто хочу избавить себя от сюрпризов, – отозвался Барри. – Что это значит? Я тебя не понимаю, отец. – Я думаю, что ты, возможно, был знаком с той женщиной, которую нашли в багажнике. Или, по крайней мере, встречал ее раньше. Глаза Тревора расширились от удивления. – Я ее знал? Лично? Это самую Долорес? – Верно. – Я же говорил – мне даже имя ее раньше не приходилось слышать. – Пусть так, – продолжал гнуть свое Барри. – Но я все-таки полагаю, что ты мог с ней встречаться. Позволь мне кое-что тебе показать.