Побудку сыграли довольно поздно – часов в девять утра. Поднявшись и наскоро позавтракав, путешественники пустились в дорогу. Делвин Дирхейл держался хмуро, как и сержант Лоттерс – оба мучались легким похмельем. Зато парень по имени Роберт от души напевал дорожную песенку, время от времени беззаботно улыбаясь. Горничные Патрика ехали с насупленными лицами, хотя Марта и потолковала с ними с утра, объяснив, что по прибытию в ближайший цивилизованный город им дадут достаточно денег, чтобы продержаться там первое время, пока не найдется работа. «Бедняжек можно понять. В Димбольде у них остались родственники и кров. А с другой стороны, что было делать, бросать их там, посреди побоища? Я теперь преступник, порешивший целую толпу стражников и замешанный в подлом убийстве благородного мессера. Никому, кто был со мной связан, лучше не оставаться в республике. Они вполне могли попасть в застенки или достаться озверевшим солдатам, желающим мести за товарищей». Патрик понимал, что по его вине несколько невинных девушек, не желавших, в отличие от Марты, впутываться в различные передряги, лишились дома и родины. Все, что он мог сделать – позаботиться, чтобы они нашли себе место в Наргонде. А оттуда уже можно будет подать весточку родным в Димбольд, когда все понемногу уляжется. «И плевать, что лорд Дирхейл сочтет подобные тртаты бездумным расточительством с моей стороны. Он, я смотрю, крайне болезненно воспринимает все, что касается денег». Патрик глянул в сторону особенно сейчас угрюмого Делвина и усмехнулся. Мысль о том, что капитан останется недоволен, определенно могла поднять настроение. День прошел спокойно – всегда бы так. Погони по-прежнему не было ни слуху ни духу, так что Патрик с облегчением выдохнул, решив, что дополнительных неприятностей в ближайшее время можно не ждать. Если только не посчастливится нарваться на местных разбойников, конечно – но тех пока тоже не встречалось. Ночевали следующим вечером в укромной ложбине близ тракта, без всяких происшествий. Косой Боб, чья фамилия оказалась Кренхилл, и его приятель Стив Перхольт развлекли честную компанию военными байками, а потом Луис припомнил кое-что из своих заморских приключений – и напряжение, до того имевшееся между гвенхейдцами и людьми Патрика, начало понемногу спадать. Во многом этому также способствовали вино и виски, ходившие по кругу. Патрик заметил, что одна из служанков, Грета, обнимается с гвенхейдским солдатом, и не стал делать им замечания. Жизнь коротка. Пусть ловят момент, пока костлявая не взяла за горло. Сам он, поймав взгляд Марты, улыбнулся ей и отсалютовал флягой с водой. После вчерашнего разговора девушка держалась слегка встревоженно. «Хорошее качество. Похоже, она унаследовала от отца лучшие его черты». Двигаясь от Димбольда на юг, утром третьего дня путники достигли Опаленных земель – пустынной страны, раскинувшейся окрест на несколько сотен миль. Леса поредели, глухая чащоба сменилась холмистой равниной, изрезанной глубокими извилистыми оврагами. Лишь кое-где еще встречались небольшие рощицы. В давние годы злое пламя прошлось по здешним землям, уничтожив леса – а новые по неведомым причинам так и не поднялись. Ветер похолодал, небо сделалось хмурым – его стремительно закрывали тучи. Погода больше напоминала осеннюю, чем летнюю. Путешественникам сделалось неуютно и зябко. Места, которых они достигли, выглядели не слишком гостеприимными. Примерно к полудню дорога стала совсем плохой – она вся поросла сорной травой. Каменные плиты, которыми был вымощен тракт, давно развалились и потрескались. Было заметно, что люди ездят тут совсем нечасто и за дорогой никто не следит. «И в самом деле, многие ли в здравом уме сюда полезут, когда есть оживленные торные пути с многочисленными постоялыми дворами». Через Опаленные земли пролегал короткий путь в Наргонд и Брезальду. Иногда им все же пользовались – гонцы, имеющие спешное поручение, или отдельные смельчаки, не желающие плыть по реке. Дикий край привлекал к себе всяких лихих людей. По слухам, они устраивали логовища в долинах и пещерах, чтобы ходить оттуда набегами на вольные баронства и рубежи Цитариса. Порой тамошние жители устраивали отдельные рейды, но разбойники в большинстве случаев ускользали, не принимая открытый бой. За Опаленными землями утвердилась недобрая слава. В любом другом случае Патрик обязательно советовал бы Дирхейлу ехать Золотым Трактом или плыть по Тейле паромом, вот только сейчас поступить так было бы явно неразумно. Всадники миновали небольшую гряду холмов, взобравшись на ее гребень – и тогда впереди показались развалины. Оплывшие, осыпавшиеся, изъеденные временем, поросшие мхом, они располагались на следующей возвышенности, хорошо обозреваемые на несколько миль окрест. Циклопические крепостные стены осели и потрескались, превратившись в жалкую тень себя прежних. Во многих местах зияли огромные проломы. От ворот не осталось ни следа, даже их арка обрушилась. К счастью, кто-то расчистил проход, оттащив массивные каменные глыбы к обочине. Несколько башен также превратились в гору обломков, другие кое-как держались. Они казались одинокими зубами, торчавшими из челюсти давно умершего великана. – Это что за дрянь? – вырвалось у Боба Кренхилла. – Добро пожаловать в славный Гвенриор, господа, – ответил ему Патрик с усмешкой. – Следующая остановка на нашем маршруте, по-видимому. Остатки крепостных стен обозначали границу древнего города, давно покинутого жителями. Угрюмые и серые, они выглядели гостями из иного, давно сгинувшего мира. Этим руинам насчитывалось немало веков. Центральные земли бывшего Хейсенского королевства оставались заброшенными пять столетий с лишним, после опустошившей их войны чародеев. Именно тут волшебники Севера сошлись с легионами Аматриса в последней решающей битве. Сталь встретилась со сталью, земля вздыбилась теснинами, сокрушительный огонь рухнул с небес паутиной молний. За три недели, что длилось сражение, то затихая, то разгораясь вновь, захватчики оказались втоптаны в осенннюю грязь и испепелены заживо, но и от защитников уцелела лишь пятая часть. Давняя и недобрая история – из тех, что полны ужаса, боли и крови. Патрик несколько раз пересказывал ее Марте, да так подробно, что она запомнила наизусть. Барышня Доннер обожала слушать про старые времена. Они казались ей ужасающе романтичными. – Мрачные места, – пробурчал Кренхилл. – Это здесь колдуны воевали? – Здесь, – подтвердила Марта, готовая поделиться своими знаниями. – Третья Война Падения, так? – Патрик молча кивнул. – Самый конец Темных Веков. Этот город прежде был второй по величине во всем королевстве, четыреста тысяч жителей, – девушка явно воодушевилась, вспоминая услышанную от Патрика историю. – Принц Пламени Кеган Аматрис, называвший себя Повелителем колдунов, вместе с армией наступал на север. Он спалил Хейсен за одну ночь и убил короля, а потом двинулся сюда. Последний раз, когда маги Гвенхейда и Алгерна сражались бок о бок, как союзники и друзья. Они держали в Гвенриоре оборону, вместе с ополченцами из Димбольда и экспедиционным корпусом из Керании. – Керанийцы те еще вояки! Мы их славно потрепали при Глесси-Глад. Драться совсем не умеют, зато расфуфыренные все – манжеты аж блестят. – Вы способны не перебивать, сударь?! Невежливо, между прочим! – рявкнула Марта. Косой Боб стушевался, и тогда она продолжила. – Армией командовали принц Август Ордайн и принц Гэрион Ворфалер, и с ними было две сотни волшебников и пятьдесят тысяч солдат. Принц Пламени привел восемьдесят тысяч воинов. Маги из Соурейна и Ридана выступили на его стороне. Ворфалер и Ордайн повелели стоять насмерть, не дать врагу прорваться. Пока шла битва, небо пылало зарницами, готовое расколоться на части. – Вы умеете рассказывать, Марта, – не сдержался Телфрин. – Прямо заслушаешься, какой слог. – Сами мне так говорили! Слово в слово, я все запомнила. Сидели, в хламину пьяный, и все талдычили, как мечтаете побывать там и сразиться с Принцем Пламени лично. «Как досадно, что я родился в настолько скучный век, когда не осталось ни подлинного добра, ни настоящего зла», – передразнила горничная, подражая голосу Патрика. – Или, скажите, не было такого? – Патрик не нашелся с ответом, потому что просто не помнил. Крепкая выпивка уничтожает некоторые воспоминания начисто. – Ну вот, – отметила Марта, чуть успокаиваясь. – Был война, и была осада, и была битва, и в ее конце подошли еще союзные войска из империи и Керании, с двух сторон ударив по врагу с тыла. – Дайте угадаю… То есть можно спросить, – стушевался Боб, опасаясь, что девушка опять разозлится. – Эти два принца, имперский и наш, выступили против злого колдуна и сразили его? В поединке на закате солнца, под окрашенным в кровь небом? – Солдат показал, что и сам может порой выражаться как заправской менестрель. – Почти. Принц Пламени попытался бежать, увидев, что его войска, и без того уже потрепанные, окружены. Его взяли в плен и выдали северянам собственные генералы, надеясь таким образом выкупить себе помилование. Аматрис вырвался, но был убит выстрелом в спину. А его генералов все равно всех повесили, – девушка поникла, понимая, что конец у истории вышел не слишком балладный. – Паскудная смерть, – сплюнул Боб. – И ничего геройского. А город тогда сожгли? Марта замялась, и тогда Патрик ответил за нее: – По большей части. Когда война закончилась, Гвенриор лежал в руинах, но жители в нем еще остались. Те, кто попрятался по подвалам, пока шли бои. Тогдашний хейсенский король, Эдрик Пятый, наследовавший павшему от руки Аматриса отцу, надеялся его восстановить. Но едва закончилась одна война, началась другая – междоусобная, на его собственных землях. Она продолжалась сорок лет, и к ее концу от Хейсена и следа не осталось. Это тогда Димбольд окончательно сделался независимым. Гвенриор забросили. Пытались как-то восстановить, но далеко дело не зашло. Снова войны, снова набеги, и вот вам, – махнул он рукой, – один громадный пыльный склеп. Сокровищ тут можно даже не искать. Что было, давно вынесли. – Выглядит не слишком приятно, – пробормотал сержант Лоттерс. – Может, объедем? – Чтобы трястись полдня по бездорожью? – фыркнул Делвин. – Благодарю покорно, и без того ноги свело. Нечего пугаться, Дейв. Могу покляться, если в округе и водятся бандиты, они обходят эти развалины за лигу. – Почему вы так считаете, сэр? – Разбойники народ суеверный, вот почему. Даже суевернее солдат. Уверен, они все считают, что тут не протолкнуться от призраков, демонов и голодных духов, оставшихся после последней битвы. Хватаются за обереги, едва завидев город на горизонте, и уж точно не станут устраивать в нем засаду. – А вы, – спросил Патрик, – демонов, значит, не боитесь? – Было бы чего бояться. Зачарованная сталь, – Дирхейл выдвинул палаш из ножен, – в равной степени разит живых и немертвых. Встречу духа – проткну его насквозь. Точно также, как и обычного человека. Мне не привыкать. – Думаю, вам просто лениво объезжать сии живописные развалины. – Разумеется. А вам, видимо, нет? Тогда милости прошу. Мы устроим привал на противоположном выходе и подождем, пока вы до нас дотащитесь, – Делвин глянул на графа Телфрина волком. И без того хмурое настроение капитана за два дня пути еще сильнее испортилось. Патрик пожал плечами и не стал больше спорить. Беглецы вступили в Гвенриор. Дорога расширилась, превратившись в широкий проспект – такой, что пять повозок легко бы проехали в ряд. Не сравнить с узкими улочками Димбольда, возведенного много позже, уже после начала Темных Столетий. Древние строили основательно и на века. Неудивительно, что несмотря на прошедшие годы, от города уцелело столь многое. Патрику невольно вспомнился родной Тельгард, величественный и гордый. «Все, созданное Основателями, несет на себе отпечаток их могущества. Тем печальнее лицезреть упадок, постигший их творения». Прежний Гвенриор, как и Хейсен, был городом величественных дворцов и высоких башен, запечатленных на старых гравюрах. Лишь немногое уцелело теперь от былой роскоши. Беглецы ехали по безмолвной улице, и гулкое эхо копыт отдавалось от мертвых камней. Дома с провалившимися вовнутрь фасадами угромо глядели на путешественников провалами выбитых окон. От многих зданий сохранились лишь фундаменты, от каких-то осталось значительно больше – одна или даже две стены. Обугленные, потемневшие, раскрошенные дождями, ветром и беспощадным временем, они хранили на себе отпечаток жадного огня, который некогда их коснулся. Этажи выше второго почти все рухнули – а ведь когда-то большинство здешних домов были в четыре и даже пять этажей. Замысловатая лепнина обвалилась, фигурные колонны упали, погребенные под пылью и пеплом. Пересохли украшавшие перекрестки фонтаны. Мертвые лица искореженных статуй глядели в помертвевшее небо. Патрик смотрел на остатки Гвенриора, чувствуя, как сердце сжимает тоска. «Древние оставили за спиной пламя и тьму, покидая Старую Землю. Они явились на Дейдру, желая творить нечто новое, нечто прекрасное, мечтая создать мир, который окажется лучше прежнего, сгинувшего. Мы все – наследники их амбиций, их иллюзий, их дерзости. Их начинания пошли прахом, пали жертвой гордыни. Знания забыты и растеряны, мир – разрушен. Все наши наука и магия не способны и на сотую долей известного им некогда. Мы по-прежнему ведем бессмысленные войны. Кто знает, возможно, однажды тот рок, что обрушился на Хейсен, настигнет Гвенхейд и Алгерн? Мы падем, оставив по себе только пепел и пару бессвязных легенд». Путешественники ехали притихшие, внимательно оглядываясь по сторонам. Разговоры смолкли, руки то и дело сами, невольно начинали тянуться к оружию. Словно зараженные окружающей тишиной, путники боялись лишний раз открыть рот. Даже обычно неунывающий Луис впал в сосредоточенное молчание. Только Боб Кренхилл, завидев очередной полуразвалившийся дворец, что-то угрюмо бурчал себе под нос. – Я представляла Гвенриор совсем другим, – шепнула Патрику Марта. – Каким? Менее мертвым? Менее убогим? Менее потасканным? Он говорил с равнодушной насмешкой, пытаясь скрыть собственный страх. – Не знаю… В ваших историях все было совсем не так. Более героично, что ли. Я думала, когда попадаешь в такие места, то легенды словно бы оживают на глазах. Едешь и хочешь приобщиться к ним. И каждый камень вопиет о прошлом – о доблести, чести и славе. А тут… Камни и правда разговаривают, мне кажется. Но мне совсем не хочется их слушать. Хочется поскорее убраться отсюда. – Героические истории хороши только дома у камина, в чужом изложении и желательно спьяну. На проверку они пахнут смертью и кровью, сударыня. И это вы еще взглянули на них только краем глаза. Дальше придется намного хуже. Если мечтали о приключениях и подвигах, еще есть время вернуться домой. – Мне некуда возвращаться, – тихо и зло сказала девушка. – Вы знаете сами. Патрик не ответил. Отряд миновал обширную площадь, на которую выходило огромное четырехэтажное строение, некогда увенчанное куполом и украшенное колоннадой. Дорога вела ровно, прямая, как стрела, нигде не петляя. «Таким темпом еще час – и выберемся обратно в поле, проехав город насквозь. Вот и слава небу. Совсем не хочется делать привал или тем более ночевать в настолько исторической обстановке. Хорошо хоть, пока все спокойно. Никакой засады, никаких нежеланных встреч. Иногда нет защиты лучшей, нежели дурная слава». Видимо, подумав о том же самом, что и Патрик, Боб Кренхилл весело ткнул сержанта Лоттерса кулаком в бок: – Ну вот, а ты предлагал объезжать. Только время бы зря потеряли. Сейчас бы плутали в холмах да матерились на весь белый свет. Отличное местечко. Тихое, спокойное, немного прибраться – и можно жить. – В самом деле, – признался сержант немного смущенно. – Я что-то струхнул. – А ты меньше бойся, у страха глаза велики. Молния дважды в один пень не бьет. Большая беда тут уже стряслась, и вряд ли скоро повторится. Не на нашей памяти, это уж точно! Стоило Кренхиллу произнести эти слова, широко улыбнувшись, как воздух немедленно прошил арбалетный болт, выпущенный из окна стоявшего напротив здания. Дом выглядел чуть более целым, нежели все остальные, а в его окнах клубилась голодная темнота. Косой Боб охнул, поймав стрелу плечом, и начал заваливаться, сползая из седла. Тут же в воздух взвились еще четыре стрелы – и две из них мгновенно убили насмерть ехавших во главе колонны гвенхейдев. Еще одна чуть не поразила Делвина Дирхейла – но все же не долетела до него, вспыхнув в полете пламенем. Дирхейл, видимо, среагировал мгновенно, прибегнув к магии. «А он силен. Лучше многих, кого я знал, в том что касается чар. Немногие колдуют настолько быстро». Эта мысль промелькнула у Патрика в голове сама собой, на ходу. – Засада! – закричал капитан Дирхейл, выхватывая из кобуры пистолет и делая выстрел в окно. – Всем повернуть коней! Живо в укрытие! – махнул он рукой, указывая на дом напротив, от которого осталась только одна стена. Лошади испуганно заржали. Еще несколько стрел с алчным свистом вылетели из дома, и на сей раз Патрик успел разглядеть прятавшихся в полумраке арбалетчиков. Темные фигуры на фоне темных стен, опущенные на головы капюшоны, блеск старомодной кольчуги под на миг распахнувшимся плащом. Одна из служанок Патрика, та самая Грета, что прошлой ночью с заливистым смехом целовалась с гвенхейдским солдатам, с криком рухнула оземь. Вороненое древо торчало из ее груди, а светло-серое платье стремительно темнело, окрашиваясь алым. Патрик развернул коня – так, чтобы закрыть собой от обстрела Марту. Выхватил пистолет, делая выстрел – наугад, в белый свет, торопливо молясь всем известным в мире богам. Один из стрелков, не успевший вовремя спрятаться в укрытие, рухнул, словив пулю. «Уже хорошо. Сколько же их там всего, проклятье? Арбалет не лук, быстро не перезарядишь, и в этом наше спасение». – Ходу, ходу, в укрытие! – кричал Делвин, сам гарцуя посреди улицы со вторым пистолетом в руке и прикрывая отступление товарищей. «Чего ему бояться, чародею с головы до пят. Я тоже могут так выделываться, сжигая стрелы и отклоняя пули… какое-то время». Вокруг царило форменное сумасшествие. Орали, в основном проклятия, люди, брыкались лошади. Некоторые из спутников Патрика все же успели укрыться за ближайшей стеной. Им крупно повезло при этом, что за ней не обнаружилось врагов. Другие, оставшись рядом с Дирхейлом, доставали пистолеты и клинки. «И на что надеются, дурачье, что я снова выставлю щит, как в Димбольде? За всеми я не угляжу. Всех не спасу. Не стоило сюда ехать». Двое солдат, спешившись, потащили под защиту стены раненого Кренхилла. Патрик завел коня в укрытие и торопливо соскочил на землю. При этом он едва не переломал ноги, поскользнувшись на сваленных грудой обломках, но все-таки устоял, оперевшись рукой о колонну. – Держись и не высовывайся, – наказал он Марте. – А я пойду драться. – Беса лысого я не высунусь, – девушка уже деловито заряжала пистолет, полученный ею от графа Телфрина накануне. – Буду вас прикрывать. – Решила словить стрелу, как Грета? – прорычал Патрик, не помня себя от злости. – Не высовывайся, я сказал. Не шевелись и сиди тихо. – Подавитесь своими приказами. Я сама решу. Он поморщился. Выругался в сердцах и, больше не пытаясь спорить, бросился на помощь Делвину Дирхейлу и его солдатам, вытаскивая из ножен шпагу. Патрик Валентайн Ворфалер, граф Телфрин, из Дома Драконьих Владык, в очередной, возможно сотый раз в своей жизни вступал в непонятно зачем начатый бой. Очередные неприятности, которых он, будь у него выбор, охотно бы избежал. На продуваемой холодным ветром улице посреди заброшенного города, бок о бок с людьми, от одного вида которых могла настигнуть изжога. «Все как обычно. Рутина. Не привыкать». Он криво усмехнулся и вышел навстречу врагу. Глава седьмая Делвин Дирхейл не ожидал нападения. Это только в сказках заброшенные города кишат разбойниками и чудовищами. В реальной жизни разбойники предпочитают найти удобное логово неподалеку от поселений и торговых путей, которые можно регулярно грабить, а не сидеть в заброшенных развалинах, никем не посещаемых годами. Что до чудовищ, в них Делвин не верил вовсе. Он ехал во главе колонны, будучи погружен в отвлеченные мысли. Окружающий пейзаж навевал сонливость и скуку. Почему-то вспоминался дом – в прежние дни, еще до войны, когда Делвин приезжал туда в увольнительные. Отец обычно сидел в кабинете, запершись с книгами, зато мать со своими дамами устраивала приемы, на которые собирались сквайры со всей округи. Балам, проходившим в Новом Валисе, не хватало роскошества, если сравнивать их со столичными, но и там можно было встретить симпатичных барышень или нарваться на дуэль, так что скучать не приходилось. Кадриль и вальс, преферанс и покер, нежность девичьих губ и капля крови на острие клинка.