Парень кивает. — Я знаю, что Гомес хочет мою девушку обратно, но этого не произойдет, поэтому начинай говорить. Да, и на английском языке для леди, por favor. — Гомес послал меня, чтобы забрать девушку. Тебя убить. — Что потом? Парень пожимает плечами, но морщится от боли в плече: — Ничего. — Ты из личной охраны или наемник? — Наемник, — отвечает он, и что-то мелькает в его взгляде, возможно, он думает, что сможет выторговать свою свободу у меня. — У тебя есть вопросы к нему, Рэйган? — Хочет ли он сожрать свой член? Потому что именно это должно с ним случиться. — Хочешь? — спрашиваю я у него. — Она шлюха. Я могу найти десятки девушек лучше, чем она, — говорит он мне на португальском. — Он пытается подкупить меня другими девушками, если я отпущу его, — перевожу я для Рэйган. — По-английски, козел, — говорю я ему, пиная его в голень, парень кричит и качается на стуле, пытаясь спастись от боли. — Хочешь ударить его? — спрашиваю я Рэйган. — Да, — решительно говорит девушка. Она хочет большего, чем просто пнуть его. — Погоди. Я вытаскиваю стул, который блокирует входную дверь, и отламываю от него ножку. — Используй это. Не хочу, чтобы тебе снова пришлось принимать душ. Рэйган держит ножку стула, словно биту, и наносит удары не ниже колен, как я думал, а по лицу. Раз. Два. Я ловлю её, и следующую секунду мы боремся, она дышит, как дикая собака, а я жду, когда понимание снизойдет на неё. — Нам нужно, чтобы он был в сознании еще какое-то время, чтобы ответить на несколько вопросов, — говорю я. Повернувшись к нашему злоумышленнику, я вижу, что он уже чуть ли не теряет сознание. — Сладкая, сходи на кухню и принеси мне кастрюлю воды, мы выльем её ему в лицо. Он должен очнуться. Полагаю, эта задача поможет ей сконцентрироваться. Её дыхание выравнивается, и девушка даже не ударяет его кастрюлей. Он что-то бормочит и приходит в сознание. — Ты ей не сильно-то нравишься, да и я не хочу никого, кроме неё. Имею в виду, где я еще найду девушку, размахивающую ножкой стула, словно Бейб Рут? Он не реагирует или не слышит, потому что беспомощно смотрит на меня. — Мне не нравится, что ты наемник. Гомес не из тех, кто будет тратиться. Он скуп. Да у него нет таких денег, чтобы содержать армию наемников. Кто тебя нанял? Наемник не отвечает, просто смотрит в сторону. Очевидно, он прошел какую-то подготовку, и видимо, решил, что удары по ногам всё, чего от меня можно ждать. — Может, мне ударить его еще раз? — нетерпеливо спрашивает Рэйган. — Не-а. Думаю, он слишком напуган твоим мистером Фризом, чтобы делится информацией. Нам нужно двигаться. Она выглядит расстроенной. — Тебе не нужно собрать что-нибудь в спальне? Может, проверишь всё, чтобы после нас не осталось следов? Она ставит кастрюлю рядом с ножкой стула и с некоторой неохотой идет в спальню. После того, как она скрывается из вида, я поворачиваюсь к ублюдку и выстреливаю ему в голову. Дважды. Рэйган прибегает обратно в гостиную на звук выстрелов: — Что ты сделал? — Положил конец его страданиям. Разочарование на её лице заставляет мои внутренности съежиться. У меня нет ни единого шанса заняться с ней сексом. На таком бриллианте никогда не окажутся мои грязные руки. Я скидываю парня вниз и обшариваю его карманы. Полный магазин патронов, нож, прикрепленный к ноге, и плотная карточка с моим адресом. Я провожу руками вдоль его штанов и рубашки в поисках скрытых карманов, но ничего не нахожу. Я собираю его одежду в бак, поливаю спиртом и поджигаю. — Почему ты сжигаешь его одежду? Чтобы скрыть улики? Ты ведь не в перчатках, — она поднимает руки. — И я! О, бог мой! Меня за это посадят? — Нет. Никто не знает, что ты здесь, дорогая. И меня не волнует, узнает ли кто-нибудь, что я здесь. Просто хочу, чтобы нашего ночного гостя было сложнее опознать. В гостиной я накрываю покойника белой простыней, будто белая ткань способна скрыть мои грехи. Все мои плохие поступки выгравированы на мне. Как татуировки на душе несмываемыми чернилами. Я хотел бы убедить себя, что не все мои жертвы вели праведную жизнь. Но правда состоит в том, что, когда совершаешь первое убийство, становишься другим человеком. И парни вроде меня никогда не заслужат такую девушку, как Рэйган, как бы сильно я её не хотел. С этой удручающей мыслью я беру наши сумки. — Пошли. Нам нужно найти новое пристанище, а потом у нас встреча на Холме Обезьян. Глава 11 Рэйган — Ну, как я вижу, куколка, у нас есть три большие проблемы, — говорит мне Дениэл, вручая таксисту пачку денег. Тот высаживает нас посреди отвратительных трущоб и мчится прочь. Уверена, это прозвище должно заставить меня отвлечься от того ада, в котором мы оказываемся, но я не попадусь на эту уловку: — Куколка? Ты серьезно? — О, я серьезно. Он одаривает меня плутоватой улыбкой: — Сто процентов самое распространенное клише. Закатив глаза, я закидываю рюкзак на плечи. С тех пор, как мы покинули квартиру, он постоянно подкалывает меня. Знаю, он делает это нарочно. Это очевидно. Обычно Дениэл все понимает и дает мне свободу, сейчас же постоянно подпихивает меня локтем и называет то «сладким пирожком», то «куколкой». Подозреваю, ему кажется, что, если я раздражена и хочу его убить, то не впаду в слезливую истерику. И он прав. Должна признать, я до сих пор в шоке. Я пытаюсь выйти из него, но Дениэл сегодня убил человека посреди гостиной. А я ведь отвернулась всего на минутку, и бах! Бах! У человека две дыры в голове, а Дениэл даже не моргнул. И хоть я ненавидела того человека, но все еще потрясена до глубины души. Это третий человек за последние два дня, которого Дениэл послал на тот свет без особых усилий, делая вид, что ничего особенного не происходит. За этими дьявольскими усмешками и милыми прозвищами прячется очень опасный человек. Жутковато, хотя я ему доверяю. Я верю, что кому-то суждено было умереть. Не думаю, что Дениэл стал бы бездумно убивать людей. У него было несколько возможностей убить с тех пор, как он спас меня, но он всегда сначала пытался говорить. Пушка была последним шагом. И то, что ему столько раз приходилось доставать пистолет, лишний раз подчеркивает, в каком дерьме мы оказались. Дениэл глазами прочесывает трущобы Холма Обезьян. — Дом, милая дыра, — говорит он. — Держись ближе ко мне, куколка. В этом месте не стоит отдаляться друг от друга. — Хватит этих твоих «куколок», — говорю я ему, но тем не менее придвигаюсь ближе. Он кладет руку мне на талию и притягивает лицом к лицу. Я уже собираюсь протестовать, но замечаю несколько человек, прятавшихся в тени неподалеку. Хорошо, что ж, если нужно мило обнимать Дениэла, я буду. — Итак, куда мы идем? — спрашиваю я своим самым сексуальным, самым похотливым голосом, и еще я посылаю ему горячий взгляд, чтобы мы выглядели, словно парочка на полуночном свидании, надеясь, нас никто не остановит и не спросит, что мы здесь делаем. Дениэл должно быть разгадывает причину моего поведения, потому что в его взгляде мелькает благодарность. Его рука все еще лежит на моей талии, но я знаю, что на самом деле, он держится за пистолет, который засунул мне под рубашку. — Я тебе говорил, это сюрприз… но ты должна быть хорошей девочкой. Мы идем мимо скрывающихся в тени парней, и я делаю всё возможное, чтобы расслабиться. Я игриво пересчитываю пуговицы его рубашки: — О, я могу быть очень хорошей девочкой для тебя. Как ни странно, рвотный рефлекс от его прикосновений пропадает. Наверное, из меня вышло уже все, что возможно. — Черт, — хрипло говорит Дениэл, и мне хочется посмеяться над его реакцией. Кажется, будто просто делать вид ему становится сложно. Я продолжаю поглаживать ему грудь, глядя на него, как любящая распутная подружка, которой не терпится оказаться с ним наедине. Мы проходим мимо людей без приключений, и Дениэл с задержкой, но убирает руку с моей талии, в знак того, что опасность миновала, но нашу игру нужно продолжить. Мы проходим несколько кварталов по трущобам, и Дениэл говорит мне, что они называются фавелы. Шаткие шлакобетонные или деревянные домики, скрепленные мусором и исписанные граффити, наползают друг на друга, как тараканы. В Бразилии, наверное, неплохо, но я до сих пор видела только трущобы.