Я отпускаю его ремень и нащупываю свой пистолет. — Что у меня? — Какой у тебя любимый фильм? О, мы все еще об этом? Я забыла. Я рассеянно поднимаю пистолет и рассматриваю комнату. Мне хочется помочь, если плохие парни будут стрелять в нас. — Нечто, версия Джона Карпентера 1982 года. — Это чертовки странный выбор. — Он потрясающий. Или ты предпочел бы, чтобы я назвала «Дневники Принцессы», потому что я девчонка? Я хочу прострелить его глазами. — Ты мыслишь так стереотипно, ты знал? Твой любимый цвет — хаки, у тебя точно есть дюжина снайперских беретов, соответствующих всем черным водолазкам в твоем шкафу. Мужчина фыркает, глядя на мой дрожащий пистолет. Я прицеливаюсь к стенам, ожидая тени от солнечных лучей. — Пытаешься вспомнить свои уроки стрельбы? — Сейчас ведь подходящее время, разве нет? — Господи Иисусе. Только не стреляй в мои проклятые яйца, хорошо? Они пригодятся мне для девушек. Десяток раздраженных ответов пытаются пробиться из моих губ, но я их не открываю. Вместо этого я поднимаю пистолет, прицеливаюсь и нажимаю на курок. Но ничего не происходит. — Предохранитель, — напоминает он, глядя на холодильник. Точно. Я шарю по пистолету, но мои пальцы странно дрожат. Сняв предохранитель, я снова поднимаю пистолет. На этот раз он стреляет, когда я нажимаю на курок, и вся моя рука вибрирует от отдачи. Ответного выстрела не следует. Дениэл склоняет голову и ждет. Он снимает второй ботинок, указывая на дальний конец комнаты. — Стреляй в том направлении. А я сейчас брошу ботинок, и посмотрим, получим ли мы ответ с обеих сторон. Я смотрю в дальний конец комнаты. Там большое окно, и из него видны трущобы. Что, если я попаду в прохожего? — Разве я не могу выстрелить в потолок? — Да, он же выглядит таким крепким, — саркастически говорит Дениэл. — Идеальный конец перестрелки — это потолок, рушащийся на нас. — Ладно, ладно, — бормочу я. Когда он машет рукой, чтобы поторопить меня, я стреляю в дальнюю стену. Дениэл прислушивается, а через мгновение бросает другой ботинок в дверь. Ничего кроме тишины не происходит. Так тихо, что я почти слышу, как мертвая девушка на полу истекает кровью. — Похоже, они ушли, — говорит он, но не двигается, поэтому и я тоже. Мы слушаем жуткую тишину и ничего не слышим. Дениэл смотрит на меня и кивает в сторону открытого склада. — Либо так, либо они пытаются нас обмануть. Оставайся здесь, а я проверю. — Нет! — Это не обсуждается! — Я иду с тобой! — Нет, не идешь, — говорит Дениэл, глядя на меня. — Это опасно. Ты останешься здесь, а я порву этого гребанного мудака, поняла? Я возвращаю ему столь же разъяренный взгляд. Наблюдаю, как он скользит вдоль боковой стенки холодильника, а затем внутрь здания. Он полностью скрылся в тени, что если бы я моргнула, то потеряла бы его из виду. У меня начинает дрожать тело. Что за чертовщина? Что, если он собирается просто уйти и оставить меня? Что, если он бросит меня, как все остальные? У меня в горле застревает ком беспокойства. К черту! Я иду с ним. Выхожу из укрытия и бегу к нему. Вздох раздражения проносится прямо над моей головой. Меня больше никто не оставит позади. Наблюдаю, как Дениэл прижимается всем телом к стене и движется вдоль неё, готовясь к выстрелу. Я следую его примеру и перехожу на другую сторону. Мы готовы к ответному огню. — Так, и о чем там «Нечто»? — небрежно спрашивает он, но не смотрит на меня, а постоянно осматривает обстановку, зачем-то пытаясь отвлечь меня. — Там о том, какой Курт Рассел крутой, — коротко отвечаю я, и от нервов мой голос звучит слишком громко в этой тишине, мне очень тревожно. — Делает то, что делают крутые. — Похоже, отличный сюжет. Как же я такое пропустил? И снова на арене остроумие и сарказм Дениэла. Это оружие, пожалуй, опаснее удара его кулака. Он низко приседает, удивив меня этим, и жестом показывает сделать мне то же самое. Я киваю, и мне приходит в голову, что наш разговор прикрытие, чтобы отвлечь стрелков, а значит, они уже близко. Это заставляет меня нервничать. — А еще там много сосут, — лгу я, чтобы понять обращает ли он на это внимание. — Одни сплошные минеты. — Похоже, мне понравится этот фильм, — лениво говорит мужчина, затем быстро подымается и выбегает наружу, где сталкивается с людьми, что пытаются убить нас. Слышу много выстрелов, что-то трескается, как разбитая керамическая чашка. Затем вижу Дениэла, стреляющего в поле моего зрения. Раз. Два. Тела падают на землю. Всё происходит так быстро. Я смотрю на мертвеца у ног Дениэла, шея которого искривлена под странным углом. Дениэл стреляет ещё раз, поднимает руку и снова стреляет. Слышен ещё один звук падения, Дениэл хрюкает и опускает пистолет. — Всё хорошо. Теперь можешь выйти. Выйти? Я не успела даже подумать о том, чтобы достать пистолет. В оцепенении я встаю на ноги, замечая, что одна из пуль прошла в дюйме от моей головы. Если бы я стояла, то уже была бы мертва. — Выходи, — говорит Дениэл. — Мы же не хотим дожидаться их приятелей. Мне не нужно повторять дважды. Я мчусь в его сторону, перешагивая через мертвое тело, а Дениэл поднимает свой ботинок и хмурится, глядя на пулевое отверстие в носке. Он натягивает ботинки, пока я оглядываю другого мертвеца. У него идеально круглое отверстие в центре лба. Боже. Дениэл так быстр. Он берет меня за руку, потому что я иду медленно. Мы оставляем позади бакалею, направляясь обратно в трущобы. Дениэл смотрит на меня: — Ты в порядке? — Да. Я все еще в шоке от его скорости. Мне так хотелось помочь, но я оказалась бесполезна. Меньше, чем бесполезна. Впервые, я начинаю понимать, о чем говорит Дениэл. Не только моя жизнь в опасности, когда я с ним. Я подвергаю и его опасности, потому что он должен следить за мной. Не очень приятное чувство. — У тебя еще есть граната? Он достает из бокового кармана моего бронежилета гранату, и у меня расширяются глаза от удивления. Вот, и стало понятно, почему так больно было упасть на живот. Хотя у меня уже могло бы и не быть живота. Наверное, поэтому Дениэл ничего мне не сказал. — Зачем? — спрашиваю я, оглядываясь. — Есть еще кто-то? — Нет, мы передадим послание нашим преследователям. Он вытаскивает чеку и кидает её в сторону бакалейной лавки так легко, словно бейсбольный мяч. — Какое послание? — спрашиваю я, когда Дениэл снова хватает меня за руку, и мы уходим. Через пару секунд раздается громкое «бум», и обломки здания градом сыплются на землю. А на меня смотрит ликующие лицо мальчишки: — Наше послание: «Ура-ки-яй, ублюдки!». — Предсказуемо, — говорю я ему, ухмыляясь. И тут он вздрагивает и хватается за ребра, а я понимаю… Дениэла подстрелили.