Я хочу рассмеяться от облегчения, пытаясь не думать о другой таинственной блондинке, которая занимает его мысли. У меня была вспышка ревности, которая тут же прошла. Какое у меня есть право ревновать к кому-то или чему-то, что делает Дениэл? Он не мой. Он мой спаситель, и я заставлю его держаться меня. Но… я рада, что это сестра, а не соперница за его внимание. Мы уходим из художественной галереи Луиса и идем по улицам Ипанемы, смешиваясь с толпой. Я смотрю на Дениэла, а он едва ли не пышет энергией. Если бы убийца мог быть легкомысленным, это был бы Дениэл. Интересно, он такой, потому что близок к спасению сестры? Или к избавлению от меня? Или и то, и другое? Не уверена, что я чувствую по этому поводу. После разговора за завтраком мне стало немного не по себе. Не знаю, как вернуться в старую жизнь и делать вид, что ничего не было. Я учусь на стипендию. Большую часть денег за моё обучение заплатила компания, куда я планировала пойти работать после учебы. Это и было причиной стать специалистом, ведь после колледжа гарантирована работа, и учеба будет оплачена, если я сдаю всё на средний бал. Сейчас середина семестра, а я пропустила два месяца, и это значит, что я провалю все мои экзамены, если только не брошу учебу. В любом случае, я влипла. Но я жива, как заметил Дениэл. И должна быть благодарна, а не ждать проблем. Когда мы возвращаемся в более беспокойный район города, улицы становятся чище. Люди прогуливаются по торговым районам, да пара человек слоняется у дверей магазинов. Мы направляемся в гостиницу по улицам Ипанемы, когда Дениэл хватает меня за задницу со словами: — Чёрт, детка, это так прекрасно! — его голос такой громкий, как техасский трактор. Вздрогнув от его прикосновения, я отбегаю на несколько футов. Какого чёрта? — Что ты делаешь? Такое грубое прикосновение заставляет меня нервничать, и в сознание начинают возвращаться плохие воспоминания. — Не думаю, что смогу дождаться, чтобы отшлепать тебя, — говорит он, снова хватая руками, и прежде чем я успеваю возразить, тащит меня пару фунтов в переулок и прижимает к стене, впиваясь губами. Поток неприятных воспоминаний захлестывает меня, когда его язык прижимается ко мне. Эта агрессивность не похожа на Дениэла. Он всегда позволял мне брать инициативу. Эти и те прикосновения похожи, как день и ночь. Я жаждала его прикосновений и хотела исследовать его тело… до сих пор. Теперь же хочу, чтобы он отошел от меня, пока я не задохнулась от мыслей, сжигающих мой разум. Воспоминания о потных людях с оружием, заставляющих мой рот открыться и толкающих меня на грязный матрац… Я хныкаю, тщетно упираясь в грудь Дениэла, но он только сильнее прижимает меня к стене. Я в ловушке. Схватив мою ногу, мужчина прижимается бедрами ко мне и практически оборачивается в меня, не смотря на мои сопротивления. — За нами следят, — бормочет он мне в рот. — Перестань сопротивляться, — и продолжает целовать меня. Я прекращаю колотить его кулаками по груди, когда понимаю, зачем эти действия. У меня открыты глаза, и я рассматриваю напряженное лицо Дениэла. Он сужает глаза, наблюдая за ближайшим дверным проемом, даже когда его рот работает на мне. Я не отвечаю. Не могу. Это слишком похоже на времена в борделе. У меня не получается отвечать, а только тихо принимать. Мне нужно довериться Дениэлу. Но я не могу остановить слезы, появившиеся в моих глазах, которые бегут по щекам, как и слюни, скопившиеся во рту. Мне хочется сплюнуть, но это продолжается слишком долго. «Подожди», — говорю я себе. Это не то, что раньше. Не то. Но вспоминаю пистолет, прижатый к голове, и ужасное чувство беспомощности, когда я опускаюсь на колени перед человеком, купившим меня. — Дерьмо, — говорит Дениэл в мой рот. — Мне чертовски жаль, боец. Просто держись для меня. Он снова шлепает меня, прижимаясь тазом. После этого чувствую, как что-то упирается в меня, и понимаю, он вытащил пистолет из кобуры и прижал его к моей ноге. И когда я уже думаю, что больше не вынесу, он отрывается от моего рта и присматривает улицу, наклоняя голову. Сглотнув, я вытираю рот тыльной стороной ладони и пытаюсь стереть эти ощущения. — Я не вижу стрелка, но не хочу рисковать, — говорит Дениэл, быстро и искренне целуя меня в лоб. — Идем сюда, — он отпускает мою ногу и жестом указывает в сторону аллеи. Я дрожу и рысью бегу впереди него, пока он внимательно осматривает обстановку. Моя прежняя легкость полностью потеряна. Сегодня утром я чувствовала себя так хорошо, такой нормальной. А теперь, пуф, и всё прошло. Мне хочется свернуться калачиком и поплакать, как я делаю постоянно с момента похищения, но на это у нас нет времени. Мы в опасности. Об этом я могу судить по напряженным плечам Дениэла, и потому, как с силой он сжимает рот в твердую линию. Поэтому я позволяю Дениэлу так себя вести. В конце концов, он указывает вперед и ведет меня в переулок. Мы возвращаемся в отель через заднюю дверь, через которую забирают белье в прачечную и доставляют еду. Пройдя по внутренним помещениям отеля и вверх по пожарной лестнице, в конце концов, мы попадаем в нашу комнату. В коридорах пусто, но Дениэл прижимается к стене рядом с дверью, закрывая меня спиной. Из всего вышеизложенного ясно, что он ожидает неприятностей внутри номера, поэтому я жду его сигнала и достаю пистолет, который теперь всегда беру с собой. Ощущения пистолета в руке заставляет меня чувствовать себя лучше. Так я знаю, для следующего парня, кроме Дениэла, кто попытается бросить меня на грязный матрас, ждет другой вариант. Я всегда могу пристрелить кого-то. «Или себя», — подстрекает мой мозг, но это не вариант. По крайней мере, пока. — Подожди здесь, — говорит Дениэл низким шепотом. — Стреляй в любого, кто выйдет из этой двери. Даже в меня. Если всё будет чисто, я скажу «детка-боец», поняла? — Поняла, — выдыхаю я в полголоса. Когда он врывается в дверь, я готовлю пистолет. Наступает невероятно долгая минута тишины. Я даже не дышу, ожидая услышать хоть что-то, что угодно. Секунду спустя Дениэл кричит: — Всё чисто, детка-боец. Заходи. Выдохнув, я вхожу в комнату. Сразу же видно, что комнату обыскивали. Моя одежда была разорвана и разбросана по всей комнате, а кровать перевернута. Слава Богу, Дениэл взял нашу сумку с оружием. Он не хотел выпускать её из поля зрения, и теперь я вижу, мужчина был прав. Я с трудом глотаю при виде всего этого: — Хорошо, что мы ходили на завтрак, да? Стараюсь не думать о том, что случилось бы, если бы мы с Дениэлом остались лежать в постели. Мы могли быть убиты. — Похоже, твой друг все еще не отказался от тебя, — Дениэл сжимает рот в жесткую сердитую линию, с которой я слишком хорошо знакома. — Проклятье. По крайней мере, оружие всё ещё при нас, но, похоже, тебе снова нечего надеть. — Что есть, то есть, — с трудом соглашаюсь я. — Ты в порядке? — спрашивает он. У меня вот-вот задрожит нижняя губа, но я киваю: — Я в порядке. Но это не так, хотя нет смысла снова копаться в моей голове, потому что это не имеет значения. — Пойдем, — говорит Дениэл. — Упакуй вещи, которые остались, и пойдем в новый отель. Планы меняются. Мы найдем лучший отель, который можно купить за деньги. Так или иначе, они будут выяснять, где мы, хоть прячься, хоть нет. Им придется хорошо потрудиться, чтобы украсть твою задницу с главной улицы. — Хорошо, — слышу я свой тихий голос. — Ты уверена, что не знаешь, почему мистер Фриз так прикипел к тебе? Ты хороша в играх в лошадку или что-то ещё? — Понятия не имею, почему. — Неважно. Я — осел. Просто это дерьмо не имеет смысла, и я начинаю злиться, пытаясь понять, что происходит, — он проводит рукой по коротко стриженым волосам и тяжело дышит. — Блять. Проехали. Быстро собрав вещи, я заправляю пистолет за пояс и стараюсь сохранять спокойствие, пока Дениэл пишет сообщение. Я готова и киваю ему, а затем мы выходим из номера. На улице Дениэл приветствует таксиста и обнимает меня, как будто мы пара. Я не отбрасываю его руку, но чувствую себя странно. Не хочу, чтобы меня сейчас трогали, но Дениэлу об этом не говорю. Мы садимся в такси, и Дениэл говорит водителю адрес на португальском, а затем снова кладет мне руку на плечи. — Не могу поверить, что мы наконец-то мистер и миссис Паркер, — говорит он своим фальшивым техасским акцентом, который я наконец-то научилась различать. — Да, милый, — говорю я, быстро целуя его в щеку, хотя мой голос звучит менее уверенно, чем мне бы хотелось. Я отключаюсь, пока Дениэл поддерживает поток болтовни, как со мной, так и с таксистом. Он играет роль молодого туриста с большим апломбом, иногда ласково касаясь меня, что напоминает мне о неожиданном поцелуе, на который я так плохо отреагировала совсем недавно. Я стараюсь подыгрывать со своей стороны, но уверена, что Дениэл и таксист понимают, мысленно я нахожусь далеко от них. Мы подъезжаем к гостинице, регистрируемся и идем в наш номер. Всё это время Дениэл кричит мне в ухо об удивительных пляжах Бразилии, держа меня за талию. Он обнимает меня за пояс и не убирает руку с моего оружия, напоминая, что, не смотря на улыбающихся людей вокруг, мы в большой опасности. Номер оказывается великолепным. На кровати самого большого размера со свежим постельным бельем стоит стопка пушистых полотенец. С балкона открывается прекрасный вид на город, а ванная намного больше, чем моя старая квартира. Когда мы входим, Дениэл запирает дверь, придвигает к ней комод и закрывает шторы. Повернувшись, он смотрит на меня. — Так, — говорит он, — ты хочешь поговорить о том, что тебя беспокоит? Дениэл Рэйган отворачивается, и у неё на лице появляется… смущение? Позор? Не знаю. Она не должна такое чувствовать. Чёрт, я сбит с толку. — Извини, — бормочет девушка. — Тебе не за что извиняться. Я пытаюсь понять, чтобы не совершить такой ошибки вновь. Наблюдаю, как она ходит по комнате в поисках чего-то, открывая дверцы и ящички. Наверное, чтобы не смотреть на меня. Сбросив сумки на пол, я иду к мини-бару. Там есть бутылка водки. Отлично. Я достаю супер клей из сумки, который мы купили до поездки в отель, и располагаюсь в ванной. — Что ты делаешь? — Устраиваю беспорядок, — шучу я, наливая алкоголь из бутылки на открытую рану, которая снова кровоточит. — Чёрт, больно. — Позволь мне помочь, — девушка отталкивает мою руку. Я отдаю ей бутылку водки и снимаю рубашку, наблюдая за ней в зеркало, прислонившись к раковине. У неё нижняя губа зажата между зубами, а она слегка оттягивает кожу, чтобы приоткрыть рану. — Выглядит плохо, — комментирует Рэйган. — Выглядит хуже, чем есть на самом деле, — я машу рукой на бутылку. — Полей этим, а затем заклей меня. — Это правда, безопасно?