Подняв пистолет, Рэйган снимает предохранитель и дважды стреляет. — Ублюдок! — кричит Петрович, ныряя в сторону. Я выбиваю из рук Рэйган пистолет и вдруг понимаю, что мы голые, а она, скорее всего, ещё и липкая моими стараниями. — Чёрт! Подхватываю Рэйган с пола и толкаю в ванную. В душе я включаю горячую воду и сажусь на унитаз. Её тело дрожит, не от желания, а от страха. Но она не плачет. — Тот мужчина… Дрожащей рукой она указывает в сторону Петровича, чьи стоны, наконец, прекращаются. — Должно быть, ты его подстрелила, боец. Я пытаюсь затащить её в душ, но она упирается всеми конечностями. Это как бороться с осьминогом. Я толкаю её в кабину, а она высовывается обратно. — У нас нет времени на душ, — кричит она на меня. — Мы должны уходить прямо сейчас. Затем её накрывает понимание. Не знаю, слезы или капли воды на ней, но выражение её лица меня убивает. — Ты его знаешь, — говорит она мертвым голосом без интонаций. — Дай мне объяснить. Рэйган отступает назад, пока не ударяется о кафельную плитку на стене, и трясёт головой из стороны в сторону, будто сможет усилием воли выкинуть это знание из головы. — Нет. Нет, ты один из них. Её тело натянуто, как стрела, похоже, она собирается что-то предпринять. — Я позволила тебе прикоснуться ко мне. Я тебе доверяла. Последние слова она выкрикивает в меня. Но не от громкости я вздрагиваю, а от тонко перемолотой боли, лежащей в основе каждого звука. — Рэйган, пожалуйста, — я встаю на колени, не обращая внимания на льющуюся через дверь воду. — Я знаком с ним, потому что он был моим руководителем. Он послал меня к тебе. Чтобы спасти. Честно. — Откуда мне знать, что ты не часть этой цепи? Ты тоже продашь меня? — Нет! Я подхожу ближе, но она вытягивает руки, будто я — дьявол, пытающийся украсть ее душу. — Я Дениэл Хейз. Бывший солдат из Техаса. Мою сестру похитители. Я не врал тебе. Ни разу, клянусь, — и поднимаю руки в воздух. Следующие её слова убивают меня: — Он продал меня. Моё сердце останавливается. Я наклоняюсь и целую её ноги. — Прости, боец. Мне очень жаль. Я прикасаюсь лицом холодной кафельной плитки и обхватываю руками её ноги, ожидая, когда она простит меня. Мне нужно, чтобы она простила меня. — Где второй парень? — её так сильно трясет от ярости, что она не может стоять, а медленно скользит по стене, пока не садится. У неё низкий и суровый голос: — Он изнасиловал меня, прежде чем передал им. — Я убил его. Сломал ему шею и оставил лежать за бензоколонкой. Но должен был сделать это более болезненно, когда знаю это. Я подползаю к ней. Горячая вода из душа, достигая наших ног, становится почти прохладной. Девушка слегка расслабляется, когда слышит, что Юрий мертв. Этот ужасный хрупкий взгляд в воду разбивает моё сердце. Глядя в сторону нашей комнаты, она с недоверием спрашивает: — Ты действительно дружишь с ним? — С кем? С Ником? — Нет, с продавцом рабынь. — Я знаю его. Познакомился с ним несколько месяцев назад. Хотя знал о нем намного дольше, — и я всё ей рассказываю. — Я искал свою сестру, поэтому связывался с ребятами, которые зарабатывают деньги тем, что убивают плохих парней. — Наёмные убийцы? — Киллеры. Наемники. Мне нужно было найти Наоми. Я начал следить за людьми. Старался с ними общаться, если чувствовал, что могу им доверять. Ник был одним из таких парней. Он был очень внимателен к работе, которую выполнял. Изучал цели и был хорош в этом, поэтому, наверное, я к нему потянулся. Когда вас с Дэйзи похитили, я понял, что этой мой шанс укрепить наши отношения. Она меня слушает, что кажется хорошим знаком. — Банда Петровича — мощная мафиозная организация, но руководитель зарывал её в землю. Тогда Василий Петрович обратился ко мне. Сказал, поможет нам, если мы убьем главу мафии так, чтобы это убийство никто не связал с ним. Ник, Дэйзи и я позаботились о Сергее Петровиче. Василий дал мне информацию, что в Рио часто ввозят блондинок из России. Я подумал, может и Наоми тоже здесь. Остальное ты знаешь. Я потираю голову рукой. — Что он здесь делает? — У него здесь есть свой интерес, — мне и самому страшно от этого, но думаю, Рэйган достаточно откровений. — Я не хочу быть рядом с ним, — в её эмоциях страх сменяется неизбежностью. — Хорошо. Я отведу его на пляж и выясню, чего он хочет. Она кивает. — Ты в порядке? — спрашиваю я. В ответ ничего, кроме тишины, а затем Рэйган скользит рукой по моей: — Я не могу вернуться обратно. Я встаю на колени: — Клянусь жизнью моей сестры, тебе больше никто не причинит вред. Даже, если мне придется расстрелять весь южный берег, чтобы ты была в безопасности. Ты никогда не вернешься обратно. Нижняя губа Рэйган дрожит. Она прикусывает её от эмоций, повторяет мою позу и обвивает меня своими маленькими ручками вокруг шеи: — Я верю тебе, Дениэл. Мне хочется поцеловать её, но понимаю, как это будет глупо с моей стороны в этот момент, а вместо этого сжимаю её руку. Поднимаюсь на ноги и предлагаю ей принять душ: — Я принесу тебе одежду. Обернув полотенце вокруг талии, я оставляю Рэйган помыться. В комнате я обнаруживаю Василия, который сидит на диване и оборачивает кусок белой ткани вокруг своей руки. — Она в порядке? Мужчина кивает подбородком в сторону душа. Я подхожу к сумкам за одеждой. — Нет, благодаря тебе. Я не осознавал, что Василий был непосредственно вовлечен в её продажу, хотя и знал, что он её похитил. Ему приходилось поддерживать схему продажи в угоду своему дяде. Его цели оправдывают средства, хоть и заставляют меня желать выстрелить ему в лицо. Встряхнувшись, я возвращаюсь в ванную. Рэйган вытирается, а я стараюсь не смотреть на неё. Но ванная слишком мала, чтобы не замечать деталей её безупречного тела. Мое же тело предсказуемо реагирует на это, и полотенце приподнимается. — Прости, — бормочу я. — Я восприму это, как комплимент, — вздыхает она. — Мой измеритель оскорблений устал. Я устала. Мы поспешно одеваемся, игнорируя то, что я испытываю. Рэйган выводит нас из ванной, но не перестает часто дышать. Василий снимает рубашку и ремень, кладет их на кровать и встает на колени с руками за головой. — Что ты делаешь? — спрашивает она. — Возмездие, — Василий даже не оборачивается и почти не шевелится.