— Нет, это не хорошо. В его взгляде жадная собственность, и он притягивает меня к себе, покрывая поцелуями, приговаривает: — Ты моя, Рэйган Портер. Ты не лишишь себя жизни. Потому что если ты это сделаешь, то уничтожишь и меня. — Это было всего лишь предположение, — говорю я, проводя по его растрепанным волосам. — Я ничего такого не имела в виду. И снова я обманываю себя. Глава 23 Рэйган Утром меня переодевают в ту, которой я должна быть. Одна из дам в фавеле отводит меня в сторонку и выдает мне белую практически прозрачную одежду. Под низ я надеваю белые кружевные трусики и бюстгальтер. Не знаю, как они достают все эти вещи так быстро, но люди Мендозы очень эффективны. После этого женщина причесывает мне волосы и наносит макияж. GPS трекер размером с жемчужину зашивает в шов моего бюстгальтера. Он почти невидим, но я чувствую его, и это беспокоит меня. Жаль, у меня не будет с собой пистолета, это запрещено. Мне не позволена даже обувь. Несколько вооруженных до зубов человек Мендозы, включая Василия Петровича, ждут, когда я сяду в машину. Дениэл сидит на корточках, перебирая волосы рукой, но при виде меня поднимается на ноги, выражение его лица мрачнеет. — Как я выгляжу? — стараюсь говорить легким голосом, чтобы он не понял, как я напугана. — Как боец, — мрачно говорит Дениэл, сжимая мою руку, но он продолжает оглядывать меня, будто убеждаясь, что всё в порядке. Я выдавливаю из себя улыбку: — Я не это имела в виду. Я должна выглядеть сексуально. — Рэйган, — говорит он, хватая меня за шею, и притягивает к себе. Моя грудь упирается в его бронежилет, усеянный оружием. Пока я собиралась, он тоже подготовился. — Слушай, ты не должна делать всё, чего захочет этот садистский ублюдок, только потому, что мы отправляем тебя туда, хорошо? Ты сразишься с ним, если он прикоснется к тебе. Я качаю головой: — Дениэл, ты же знаешь, что я не смогу. Меня послали к Гомесу, чтобы сделать послушной. И если я его ослушаюсь, он не будет меня там держать. — Мне плевать, — выдает Дениэл, его голос хрипит с едва сдерживаемой яростью, и он прижимается ко мне лбом. — Я не пошлю тебя туда, чтобы тебе причинили боль. Я не могу так… Я затыкаю его поцелуем, стирая блеск со своих губ. Поцелуй короткий, но мне нравится ощущение губ Дениэла на своих. — Я знаю, — выдыхаю я ему в рот, и слегка отклоняюсь. — Дениэл, я люблю тебя и доверяю тебе. Ты придешь и заберешь меня. Знаю, что придешь. Он измученно смотрит на меня: — Рэйган… — А когда всё закончится, — шепчу я в его рот, желая успеть поцеловать, — мы отправимся на поиски острова, где ты сможешь втирать в меня масло. Обещаю. — Чёрт, боец. Не заводи меня сейчас. Я хихикаю. — Пора идти, — говорит Василий ровным голосом позади нас. На мгновение мой дерзкий смех становится похожим на дьявольский. Дениэл выглядит убитым. Он отпускает меня и быстро целует в лоб. Впереди появляется автомобиль Гомеса — это потрясающий красный лоурайдер. Гомес сидит спереди, потея от ужаса. — Мы можем ему доверять. Мендоза раскрывает рыки, показывая маленький флакон: — Мы отравили его, противоядие есть только у меня. За ним будут наблюдать. Любой сигнал о предательстве, и он сдохнет. — Изобретательно, — бормочу я. Ещё одна капелька пота катится вниз по носу Гомеса, пока я наблюдаю за ним. Василий вручает мне что-то. Это поздравительная открытка. Фыркнув, я прижимаю к себе конверт. — Должна ли я, ну знаешь, сделать что-нибудь, если всё покатится к чертям. Нужен ли мне запасной план? — Нет, — категорически заявляет Дениэл. — Это не важно, я приду за тобой в любом случае. Я улыбаюсь на это. — Идёт. Мы проверяем, работает ли трекер. Больше нет времени. Глубоко вздохнув, я сажусь на заднее сиденье машины, и Гомес выезжает из лагеря. Пока мы пробираемся через фавелы, я сжимаю конверт дрожащими пальцами и наблюдаю за улицами, проносящимися за окном и Гомесом. Он потеет, как сумасшедший. И я переживаю, не выдаст ли он нас. Нет, всё должно сработать. Он должен. Слишком быстро знакомое соединение поднимается вдали, и я подавляю панику, поднимающуюся у меня внутри. Я смогу это сделать. Смогу это сделать. Я думаю о Наоми. Наоми и хакере. Нам нужны оба. По-настоящему я переживаю только о Наоми, но если Хадсон силой держит ещё кого-то, я хочу спасти и этого человека. Гомес паркуется у массивных ворот. К нам приближаются двое солдат с оружием. — Время уходить, — голос Гомеса дрожит. — Я иду, — тихо говорю я, открывая дверь. Один из солдат перекидывает в руке пистолет, а второй подходит ко мне. У меня останавливается сердце и дрожит рука, когда я подаю поздравительную открытку, ничего не говоря. Мужчина берет открытку и смотрит на Гомеса, затем кивает и смотрит на меня. Он что-то говорит мне по-португальски, кажется, вопрос. Я в панике. — Я… я не знаю, — говорю я тонким голосом, съеживаясь, когда он снова повторяет свой вопрос. Перед этими людьми не стыдно испугаться. Я в ужасе. Он снова что-то говорит, а затем начинает грубо похлопывать по заднице и груди. Я съеживаюсь с закрытыми глазами и переношу его прикосновения. В голове снова мелькают ужасные воспоминания. Я смогу это сделать. Смогу это сделать. «Наоми», — повторяю я себе. — «Спасти Наоми». Мужчина шлепает меня по заднице и смеется, когда я подпрыгиваю, а затем вручает мне открытку. Он жестом отдает приказ, и ворота открываются. Только теперь я понимаю, что слышу музыку с вечеринки. Точно. Вечеринка в честь дня рождения. Меня ведет охранник, и я изумленно наблюдаю, какие люди нас окружают. Вокруг куча воздушных шаров, людей в костюмах и девушек в бикини. И оружия. Повсюду куча оружия и вооруженных людей. Очень резкий контраст — мужчина с огромной винтовкой стоит рядом с чашей для пунша. За столом под зонтиком возле бассейна сидит мистер Фриз. Он выглядит, как кусок льда среди синего моря. При взгляде на него я чувствую, как испуганно сжимается мой желудок. Охранник подводит меня прямо к нему, и все поворачиваются на нас. О, Боже! Так не комфортно находится под таким вниманием. А если они заметят трекер? О, Боже. О, Боже. Хадсон поднимается на ноги, и его бледные волосы блестят на солнце. Его светло-голубой бледный костюм одного тона с галстуком, что кажется, почти белым. Единственный всплеск цвета на его лице — солнцезащитные очки. Он что-то говорит охраннику, но я не понимаю что, а затем они смотрят прямо на меня. Склонив голову, я протягиваю поздравительную открытку дрожащими руками. Хадсон берет открытку, читает и отбрасывает в сторону. Он подходит ближе и гладит рукой мою щеку. Даже его пальцы холодны, как лед. Я не должна отклоняться, хотя очень хочется, и продолжаю смотреть вниз. — Ну, что, маленькая кусака, — говорит он мне. — Теперь ты готова быть моей? — Да, хозяин, — говорю я. Ненавижу эти слова. Ненавижу его. Он мне не хозяин. Он прижимает палец к моему подбородку, отклоняя мою голову, и осматривает мое лицо. У меня дрожат ресницы, но позволяю себе дрожать, глядя на него, чтобы он знал, что я боюсь.