Старались не останавливаться, до вечера, до самой темноты. Главное — скорее оказаться дома, за стенами, а там уже как-нибудь разберутся. Отец ехал молча, хмуро, думая о чем-то своем. — Папа, ты сердишься на меня? — За что? — удивился он. — Это все из-за меня. Из-за моей магии. Хейдар покачал головой, Ивен не видела, скорее почувствовала это. — Ты молодец, Ив. За что мне сердится на тебя? Ты защищалась, и смогла за себя постоять. В этом нет твоей вины. Это мы должны были прийти быстрее. Ивен вздрогнула. Одинокая слеза тихо покатилась по щеке. — Мне было так страшно… — Моя дорогая… — Хейдар осторожно поцеловал ее в макушку, вздохнул. — Все уже позади. Что бы ни случилось, это уже не важно. — Не важно… — тихо повторила Ивен. Хотелось расплакаться. — Все скоро забудется, дорогая. Все, что случилось с ней… Лучше ведь все забыть? Эти масляные глаза, эти руки, срывающие в нее платье. Этот огонь. Огонь особенно. Она не сможет забыть. — Я сожгла его… — голос дрогнул. — Ты все сделала правильно, Ив. Все правильно. Так хотелось поверить в это. — Как вы нашли меня? — Это твой принц постарался, — сказал Хейдар, кажется, даже радуясь перемене темы. Нет, он очень любил дочь, очень переживал за нее, просто не знал, как со всем этим быть. — Эйрик весь город на уши поставил, — сказал он. — Вытряс их них все, и солдат, и поддержку, и информацию. У меня бы даже не хватило на это сил, я уже стар… да и не смог бы так, с таким напором. Я ведь ждал вас у ворот… Он прибежал ко мне весь в крови, весь белый, и сразу потащил к начальнику городской стражи, потом к городскому префекту. Его сначала не хотели пускать, но и мое присутствие помогло, меня, все же, знают. Мне даже не пришлось ничего говорить, только подтвердить правдивость его слов. Что он принц, что я знаю его, что похитили мою дочь. А он сразу, с порога, начинал орать: «Вы знаете, кто я?! Да как вы смеете?! Да вас всех повесят!» Надо признать, он умеет быть убедительным, когда хочет. Невероятно убедительным. Ему выдали все… Ради Ивен… — Если его отец узнает, что он тут именем короля… — Ивен закусила губу. Нет, сложно было представить, что Эйрика может ожидать. Его выгнали из дома и лишили всего. Он не имел права. Но, тем не менее, он сын короля. Законный старший сын. Никаких специальных указов не было, его просто выставили за дверь. — Уддгер желчью изойдет, когда узнает. Но, думаю, Эйрика мало волнует сейчас гнев отца. — Он спас меня. Хейдар снова вздохнул. Он не очень-то разделял благодарность дочери. — Его бы энергию, да чуть раньше, чтобы не позволить тебя увести. Все было бы намного проще. — Он защищал меня, как мог. Его ведь ранили, да? — Да. Не слишком серьезно, но крови он потерял. Ничего, скоро придет в себя. — И что потом? Ивен вдруг стало немного не по себе. Дорога подходила к концу, а что ждет потом, она даже боялась представить. — Потом он уйдет, как и собирался, — сказал Хейдар. — Я больше не стану его задерживать. Пусть оправится от ран, а потом уйдет. * * * — Спасибо тебе. — За что? — искренне удивился он. — Ты меня спас. Ивен села рядом. — Спас… Ты и без меня хорошо справилась. Но я, сначала, не уследил, позволил им забрать тебя. — Ты не виноват. — А кто виноват? — спросил он. — Какая теперь разница… Он кивнул, откинулся назад, прислонившись к дереву спиной. — И что теперь будет? — осторожно спросила Ивен. — Я очень надеюсь, что для тебя будет все по-старому. Все уляжется… — Я не хочу по-старому, — сказала Ивен. — Ты не понимаешь, моя жизнь вовсе не была счастливой. — Тогда я надеюсь, что все наладится. — Ты уйдешь? Он молча кивнул, закрыл глаза. Ивен долго сидела, собираясь с силами. Так хотелось рассказать все, что с ней случилось, поплакать. Она так и не смогла рассказать отцу. Он не спрашивал… то есть спрашивал, но так… все ли с ней хорошо. Конечно. Она жива, и с ней ничего не случилось. Не считая магии. Но все хорошо. Только пережитый ужас просился наружу. Эйрик сидел неподвижно, закрыв глаза, дыша глубоко и ровно, словно во сне. — Мне было так страшно, — тихо-тихо сказала Ивен, почти беззвучно. Даже не для него, а для себя. Эйрик услышал, повернулся к ней. Долго смотрел… И молча обнял за плечи, так просто и естественно, словно делал уже не раз. Как брат. — Все уже позади, — сказал он. — Все позади, Ивен. Все уже закончилось. Она всхлипнула и уткнулась носом ему в плечо. Он прижал ее к себе, чуть подвинулся ближе. А потом и вовсе укрыл своим плащом, закутал. И даже пусть все смотрят, это неважно сейчас. И Ивен поняла, что не может больше, слезы хлынули из глаз. — Мне было так страшно, — вздрогнув всем телом, повторила она. — Я думала, что умру… Я… Слышно было, как бьется его сердце. Его ладони… Он нежно, осторожно гладил ее по плечу. И от его прикосновений по телу разливалось тепло. — Ты справилась сама, Ивен. Ты сама все смогла. Ты настоящая грозная маленькая альва. Самая лучшая. Самая смелая… Он, кажется, улыбнулся… так тепло. Маленькая альва. Она ведь привыкла, что «альва» — это почти ругательство, проклятье. А он говорил это так мило и даже с любовью. Искренне. Слезы… Ивен вздрогнула всем телом, не в силах больше удержать. Слезы полились. Она плакала, громко, навзрыд… он обнимал ее. — Ну, что ты… все хорошо… Отчего-то казалось, она обязательно должна все рассказать. То ли признаться, то ли просто… Чтобы между ними не осталось ничего. Поделиться своим страхом, и, возможно, станет лучше. — Я сожгла его, Эйрик. Я убила человека!