— Когда я нервничаю, мне трудно есть. И если ем, меня тошнит. — Все хорошо… у вас с парнем? — Да. — Уверены? — Миссис Бэк положила руку на запястье Мины. — Может, вы отравились? Вы очень бледны. — Да, наверное. — Давайте приготовлю вам рисовую кашу, — предложила миссис Бэк, вставая. — Не утруждайте себя. Спасибо. Правда, не стоит. — Не волнуйтесь. Это не займет много времени. Почему бы вам не прилечь? Я принесу кашу, когда она будет готова. Вернувшись в свою комнату, Мина легла в постель и заплакала, вытирая уголки глаз одеялом. Она не хотела, чтобы миссис Бэк видела ее такой — очередная женщина, рыдающая в комнате из-за мужчины. Но ведь так и есть, разве нет? Ее преследовало ужасное предчувствие, что она никогда больше не увидит мистера Кима. Как она могла допустить подобное, как могла позволить этому случиться? Мина закрыла глаза и задремала. Вскоре ее разбудил тихий стук. Прежде чем она успела ответить, в дверь просунулась голова миссис Бэк. — Извините, что разбудила. Каша готова. — О, хорошо. Мина попыталась приподняться на локтях, руки подкосились. — О! — Миссис Бэк подошла, чтобы помочь. — Когда вы ели в последний раз? — Не помню. Кажется, вчера я тоже ничего не ела. — Тогда обязательно надо перекусить перед сном. Мина приподнялась, прислонившись к стене. Миссис Бэк держала в руках тарелку с кашей и стальной ложкой, рассматривая лицо Мины. — Вот, съешьте, — сказала она, поднося ложку ко рту Мины. От нежности этого жеста на глаза навернулись слезы и покатились по щекам, Мина машинально прикрыла лицо, словно защищаясь от доброты другого человека. Зазвонил телефон, пробудив Мину от глубокого сна, в который она провалилась, полночи проворочавшись и колотя кулаками по матрасу от боли и ярости. Она схватила трубку, моментально проснувшись. — Мистер Ким? — Да. — Его голос звучал утомленно. — Ты в порядке? Где ты? — закричала она. — Где ты? Ты бросаешь меня? Он глубоко вздохнул: — Я… Я в аэропорту. — Как? Что ты там делаешь? Мина уже не контролировала себя. Она знала, что он скажет. Знала, чем это все закончится. Она повторяла это себе вновь и вновь, чтобы наказать себя, преподать урок. Точно так же, как женщины в приюте, которые наказывали ее за плохое поведение, — когда ловили ее на воровстве или когда она им дерзила. Мина знала, чем это закончится. «Вот почему ты никому не нужна», — говорили они. — Я не могу долго разговаривать. Вчера я ходил к Лупе. С ней все будет в порядке. У нее есть церковь и семья, которые помогут, так что не беспокойся о ней, хорошо? Она справится. Подумай о себе, ладно? — А ты? Куда ты улетаешь? — У меня двоюродный брат в Чикаго. Я собираюсь… уехать ненадолго. — Как долго тебя не будет? — Пока не знаю. — Долго? — Наверное. — Можно мне поехать с тобой? — Лучше не стоит. — Почему ты не можешь взять меня с собой? Почему? — Мина уже кричала, ее голос эхом разносился по всему дому. Ей было плевать, что ее услышат. — Почему ты не берешь меня с собой? — Все не так просто. Я бы взял. Только… Сейчас это слишком опасно. Извини. — Она слышала слезы в его голосе. — Я не хотел причинять тебе боль. Я никогда не хотел никому навредить. Я не думал… — Тогда возьми меня с собой. У меня здесь ничего нет. Возьми меня с собой! — Не могу. Одному легче спрятаться. Со мной ты будешь в опасности. — Он замолчал, тяжело дыша. — Ты взяла пистолет? Мина не ответила, сердце бешено колотилось. — Будь осторожна. Он заряжен, ясно? Не вынимай его из кобуры просто так. Береги себя, ладно? Будь осторожна. — Я могу с ним справиться. — Ее голос дрожал, сотрясая каждую косточку в теле, как землетрясение. — Просто будь осторожна. Я… Прости. Я люблю тебя. — И он повесил трубку. Мина швырнула трубку через комнату, и та с громким треском ударилась о стену. Короткие гудки вынудили Мину поднять трубку и с силой бросить на телефон — пустой пластик затрещал. Ей уже все равно, сломает она его или нет. Сейчас было самое время. Пора покончить со всем этим. Она могла повеситься у себя в комнате. У нее есть простыни. Она могла привязать их к двери, надеть на шею и покончить со всем, как должна была сделать до приезда в эту ненормальную страну, до того, как мистер Пак все испортил, до… До колеса обозрения, до соленого воздуха, вкуса горячего шоколада, до того, как она снова купилась на ослепительный обман мира, до румянца на щеках и весны в груди. Однако, прежде чем покончить с собой, она могла убить мистера Пака. Она найдет его в кабинете. У нее был пистолет. Она могла прикончить его. Прикончить его у всех на глазах. Кто знает, скольких он терроризировал? Скольких погубил ради собственной выгоды? Скольким из них он причинил боль? Сколько еще жизней он может погубить? Ей больше нечего терять. Кто-то постучал в дверь. — Не сейчас! — бросила Мина. — Что-то случилось? — обеспокоенно спросила миссис Бэк. — Уйдите! Она знала, что миссис Бэк не ушла, а осталась стоять по другую сторону, ожидая ее ответа или чего угодно. — Уходите! — повторила Мина и, схватив подушку, зашвырнула в дверь. Миссис Бэк подергала ручку — дверь была заперта, и она принялась колотить по ней, пока хлипкий замок не поддался. Шок и ужас исказили лицо миссис Бэк при виде лежащей на полу Мины. Та представила себя со стороны, и ей еще больше захотелось покончить с собой. Миссис Бэк опустилась на колени рядом с ней, пытаясь помочь ей встать. — Уберите от меня руки! — Мину вырвало желтоватой жидкостью прямо на грудь. Миссис Бэк схватила ее за плечи и потащила в туалет, где усадила на пол рядом с унитазом. Мину вырвало остатками вчерашнего скудного ужина из рисовой каши. Миссис Бэк взяла полотенце и вытерла ее лицо, покрытое слезами и соплями, как у ребенка, затем протянула полотенце Мине, чтобы та высморкалась. Слезы текли без остановки, она задыхалась. Сидя на полу возле унитаза, обе понимали — Мина беременна. Марго Зима 2014 г. Марго пролежала в постели несколько дней, изнемогая от слабости и тошноты. Неясно, было ли ее состояние вызвано скорбью и усталостью, гриппом или отравлением. Мигель предложил отвезти ее в клинику или больницу, но ей не хотелось разбираться в тонкостях медицинской страховки — что она покрывает, а что нет. В понедельник перед Рождеством Марго наконец почувствовала себя лучше. Впервые за долгое время она проснулась рано утром с желанием приготовить завтрак — яичницу с рисом. После еды она вычистила кухню и опустошила шкафы, все еще липкие от жизни, в которой едва хватало времени на дом. В бутылке кунжутного масла осталась половина плотной и липкой жидкости каштанового цвета. Баночка меда — кристаллизовавшегося, шершавого на языке — приклеилась к полке, оставив сладкий след в виде темного овала.