Мина безуспешно попыталась приподняться. «Вот, съешьте», — сказала миссис Бэк, поднося ложку ко рту Мины. Повернувшись к выходу, Мина заметила на комоде их с Марго последнюю напечатанную фотографию со школьного выпускного. Какой гордой и испуганной чувствовала себя Мина в тот день, зная, что Марго скоро заживет одна, в далеком Сиэтле. За последние восемь лет они почти не фотографировались, так как во время редких визитов Марго почти все время помогала ей на рынке. Может быть, в этом году они сфотографируются в лавке, и она попросит Марго напечатать снимок и отправить ей по почте по возвращении в Сиэтл. Мине не хватало ощущения чего-то физического. Она вошла в гостиную с кобурой в руке. При виде пистолета миссис Бэк ахнула и вскочила. Разбитая Дева Мария, которую она созерцала, упала на ковер. — Зачем он вам? — резко спросила она, широко распахнув глаза от ужаса, и громче велела: — Уберите! Вы с ума сошли?! Она словно говорила из-под воды, жадно хватая воздух ртом. Кобура потяжелела в руке Мины. В голове просвистела бомба. В ушах зазвенело. Она чувствовала запах сернистой земли, крови, стекающей по затылку мужчины — незнакомца, который нес ее на плечах, мелькание красного. На щеке миссис Бэк все еще виднелся след от помады. — Он не изменился, — проговорила Мина, как в трансе. — Мина, — умоляюще проговорила миссис Бэк. — Мина, пожалуйста, убери эту штуку. — Она закрыла глаза, ее губы дрожали. — Кто знает, скольким людям он навредил? — Мина ощущала внутри толчки, похожие на землетрясение. Ее голос походил на звон стаканов в шкафчиках. — Это вам сейчас необходимо, онни. Чтобы защитить себя. Я хочу, чтобы вы себя защитили. Вам не кажется, что вам нужно себя защищать? Мина не могла потерять еще кого-то в этой жизни. К горлу подступила желчь, в голове мелькали образы: длинная вереница муравьев, пожирающих улитку, раздавленную возле дома Лупе; ложка каши, заботливо поднесенная ко рту. Тогда Мина трепетала при мысли об убийстве мистера Пака. Представляла, как настигнет его в супермаркете и загонит в угол. Она могла прикончить его на глазах у всех. Кто знает, скольких он терроризировал? Скольких погубил ради собственной выгоды? Скольким навредил? Сколько еще жизней он может разрушить? Мина хотела, чтобы миссис Бэк себя уберегла. Влечение вспыхивающих карнавальных огней. Соленый воздух и запах горячего шоколада в дыхании. Они с мистером Кимом поднимаются, как на сцену. Только они не нуждаются в зрителях. И вот они уже сидят на скамейке в конце пирса под белым светом уличного фонаря, далеко друг от друга, как незнакомцы. Луна мерцает на поверхности воды, и Мина понимает, что жизнь под определенным углом — несмотря на печали, трагедии и разочарования — часто все еще может быть волнующей, пробуждающей спору ростка, который при достаточном тепле может распуститься, как кончики пальцев мистера Кима, когда он положил сдачу ей на ладонь. Неподвижно держа кобуру пистолета в руках, Мина сказала: — Он заряжен. Все еще была осень, почти месяц до зимы. Однако ее руки дрожали, как ветка, выталкивающая зеленые почки из плоти и предлагающая себя миру. Вместе они могли прикончить его. — Я покажу вам, как он работает. Марго Зима 2014/15 г. Марго стояла под дверью квартиры миссис Бэк, вне поля видимости глазка, биение сердца отдавалось где-то в горле. На лице, шее и спине проступил холодный пот. Из соседней квартиры слышались вспышки смеха, гремела мексиканская музыка — очевидно, соседи праздновали сочельник. Марго снова постучала, на этот раз с большей силой, словно в барабан, на пол упали кусочки краски. В голове раздавались слова миссис Бэк, обращенные к мистеру Паку: «Я тебя убью». Марго с Мигелем почти четверть часа проездили по округе в поисках парковочного места. Вечер — с его сладострастной смесью проповедей и песен, дыма и благовоний, гирлянд на домах — казался таким напряженным, словно впереди вот-вот закроется аварийный выход и Марго останется во тьме. — Кто там? — крикнула миссис Бэк издалека, затем повторила, уже ближе: — Кто там? Марго вздохнула с облегчением: миссис Бэк дома, мистер Пак не последовал за ней. — Доставка почты, — ответил Мигель, и Марго вздрогнула от неожиданности. — Распишитесь, пожалуйста. — Оставьте посылку у двери. — Мне нужно, чтобы вы расписались. — Почему вас не видно? Щелкнул замок, дверь приоткрылась. Марго тут же ворвалась в квартиру, миссис Бэк вскрикнула и отпрянула, при этом ударившись о кофейный столик; под все тем же сизым халатом мелькнула полоска бежевой сорочки. Марго кинулась помогать миссис Бэк, та лишь отмахнулась и, поправив халат, затянула пояс. — Я из-за тебя ударилась, — простонала она, схватившись за поврежденную руку. Она уже стерла помаду, а брови, темные полумесяцы, остались нетронутыми. — Извините, — виновато сказала Марго, переводя дыхание. Мигель тоже вошел в квартиру и закрыл за ними дверь. — Я не могу… я сейчас не могу разговаривать, — выдавила из себя миссис Бэк, сцепляя ладони в замок так, что побелели костяшки пальцев. На полу стояли два открытых чемодана оливкового цвета, набитые обувью, одеждой и книгами. В квартире все еще пахло бумагой, чернилами и пылью, хотя стопки книг и газет исчезли. Остались только мебель, техника и всякие мелочи вроде стеклянных ваз. — Куда-то собираетесь? — спросила Марго. — Тебя это не касается, — резко ответила миссис Бэк. Марго оглянулась на Мигеля у двери, тот пожал плечами, не зная, что делать. — Раз уж вы уезжаете, могу я сначала задать вам пару вопросов? — Я очень спешу. — Тогда могу я позже с вами связаться? — Она мертва. — Лицо миссис Бэк покраснело и заблестело, она покачала головой. На шее вздулись вены. — Что еще ты хочешь знать? — Я нашла банковскую ячейку. — Сердце вновь оказалось в ступке, застучал пестик. — В ней были всякие фотографии, на одной из которых мама с другой семьей. — Слезы застилали глаза, квартира расплывалась. — С другой семьей — мужем и дочерью — в Корее. Марго не могла поверить в то, что говорила: у мамы была другая семья. Как она могла скрыть от нее эту информацию? Почему не рассказала об этой семье или о некрологе отца в ящике стола? Как прошлое могло так сильно ранить? Миссис Бэк поморщилась от боли в руке. — Подожди-ка. Она ушла на кухню, откуда послышался звук открывающейся морозилки. Вернувшись, миссис Бэк плюхнулась на зеленый диван и приложила к руке пакет замороженных овощей. Марго присела на подлокотник на противоположном конце. Мигель ждал у двери, слегка покачиваясь в такт рождественской музыке, доносившейся из соседней квартиры. — У нее была другая семья, — повторила Марго. — Передо мной. Вы что-нибудь о них знаете? Там есть фотография. — Она вытерла глаза рукавом. — Муж, маленькая девочка. Это было, должно быть, в семидесятых или в начале восьмидесятых, до того, как она приехала в Америку. — Следовало ожидать, — вздохнула миссис Бэк, закрывая глаза. — Твоя мама не хотела говорить о прошлом. Я всегда думала, это потому, что… она была сиротой, из-за войны. — Она снова открыла глаза и посмотрела на Марго. — Лишь однажды она упомянула о муже, который погиб в результате несчастного случая. — Что? — Это все, что я знаю. Я не стала расспрашивать. Она упомянула об этом только однажды. — Как вы думаете, возможно ли, что она еще жива? Дочь, я имею в виду? — Я… не знаю. — Миссис Бэк потерла переносицу, словно ее мучила головная боль. — Там были какие-нибудь бумаги? С фотографией? Марго кивнула, и та продолжила: — Единственное, о чем я знаю… Обещаешь, что потом оставишь меня в покое, хорошо? Твоя мама нашла какую-то информацию. Твой отец ей помог. Он нанял частного детектива и помог ей найти кое-какие сведения о ее родителях, потерянных во время войны. — Что? О родителях? — У Марго перехватило дыхание. Мама никогда не говорила о них, будто больше не надеялась их найти, будто даже не вспоминала. Однако она их все-таки нашла. — Вроде как ее мама все еще жива. Все это должно быть в бумагах. Это все, что я знаю, ясно? В банковской ячейке они были? Марго кивнула, вспомнив страницы с неразборчивыми корейскими словами внутри коричневого конверта — бланки, бумаги, рукописные заметки. — Значит, у нее была другая семья, — будто сама себе сказала миссис Бэк. — Муж и ребенок в Корее. Разумеется. — Она бросила пакет замороженных овощей на кофейный столик и неуверенно сжала пальцы, будто они все еще болели. Марго встала и пошла к холодильнику за чем-нибудь холодным для руки миссис Бэк. В узкой кухне с нервно дребезжащей люминесцентной лампой слабо пахло хлоркой. Взяв со столешницы маленький пакет, Марго наполнила его кубиками льда из морозилки — почти пустой, за исключением пельменей и брикета самсы. Проходя мимо круглого стола в обеденной зоне гостиной, Марго увидела опрокинутую красную сумку, из которой вывалилось содержимое: помада, ручки, бумажник и паспорт. Она взяла последний. Ни у нее, ни у мамы паспорта не было. Миссис Бэк на фотографии слегка улыбалась. В графе имени и фамилии значилось: «Маргарет Джонсон». — Почему Маргарет Джонсон? — удивилась Марго. — Не твое дело, — выплюнула миссис Бэк, кидаясь к Марго. — Не лезь туда. — Мигель отошел от порога и преградил миссис Бэк путь. — Отойди от сумки! — Черные глаза метали молнии. — Маргарет Джонсон, — тихо повторила Марго. — Но… разве ваша фамилия не Бэк? И… вас зовут Маргарет? Миссис Бэк наконец добралась до Марго и выдернула паспорт у нее из рук.