— Ром. — хором ответили матросы вместе с их капитаном. Все грохнули от хохота, а Асфар закатил глаза, посмеиваясь в кулак. Атмосфера была даже не дружной, а семейной что ли. Меня так удивило, что Асфар, не чураясь, сидит в кругу матросов, попивает с ними из одной бутылки ром и даже постукивает ботинком в такт музыки. Сколько лет они вместе бороздили морские просторы? Сколько трудностей вместе преодолели? Конечно, они все очень близки, они заменяют друг другу семьи, которых уже давно нет на свете. Наверное, Асфару было тяжело наказывать Эгги, с которым они бок о бок пробыли десятки лет и преодолели много трудностей. По спине пробежал холодок, и я посмотрела в ночную темноту, силясь рассмотреть натянутую цепь, уходящую в море. Эгги до сих пор захлебывается там, в саркофаге, наказанный за неподчинение… Наказанный за то, что напал на меня. Вся команда смиренно приняла наказание товарища. Сейчас они все, наслаждаясь пустой болтовней и отдыхом, сидят в кругу, попивая ром. Неужели никто так и не рискнул высвободить своего бывшего товарища? Проследив за моим взглядом, Асфар пояснил. — Когда на море штиль, у нас такая традиция — мы собираемся здесь, отдыхаем от работы и поем песни. И добавил уже тише. — Я знаю о чем ты думаешь. Он заслужил наказание, и если тебе станет чуточку легче, то Эгги никогда не сидел с нами в этом кругу. Желчь подступила к горлу. Мне пришлось приоткрыть рот, чтобы вдохнуть больше воздуха. — А где Гард? — спросила я, меняя тему. — Он скоро подойдет, заменяет меня у штурвала в рубке. Я обхватила губами круглое стекло и сделала большой глоток. Выпивка опалило мне горло, и я закашлялась. Команда грохнула от смеха. Я скривилась и сделала еще пару глотков, и снова закашлялась. — Ужасно! — прокомментировала я, передавая бутылку дальше под дружный хохот матросов. — Наша малыха! — воскликнул Джеф, начав наигрывать веселую танцевальную мелодию. Мой сосед, которому я передала бутылку, так смеялся, что у него пошел ром через нос. Матросы стали смеяться еще громче, заражая меня всеобщим весельем. Ужасные мысли об Эгги начали отступать. — А танцевать ты умеешь? — свистел мне Джеф, а Роберт и Сенг, не выдержав, вскочили на ноги и пустились в пляс. Танцевали они задорно и смешно, немного неуклюже, сталкиваясь и вытворяя такие движения, что я чуть не надорвала живот со смеху. Не помню, когда так хохотала, запрокидываясь назад. Те матросы, что просто сидели на полу, стали ладонями нахлопывать ритм. Мелодия заражала весельем. — Иди, повеселись. — Асфар подтолкнул меня ладонью в спину, наблюдая как я подпрыгиваю на месте и звонко хохочу. Его искренняя улыбка не оставила мне шанса. — Здесь некого стесняться. Подскочив на ноги, я кинулась к матросам под дружные хлопки и вскрики. Роберт, грузно прыгая, шутливо предложил мне локоть и я, ухватившись за него, весело закружилась с ним в танце. Через секунд десять, он перекинул меня Сенгу, и раскрасневшийся парень тоже стал меня кружить. Стеснение ушло. Может, конечно, виноват ром или все-таки веселая игра Джефа, но я скакала по всей палубе как горная козочка. К нам присоединились еще Инга и Тэн. Когда Джеф доиграл последний аккорд, то рухнул на палубу с воплями. — Ой, заездили вы меня! Пальцы отвалятся сейчас… Танцоры шумно дышали, запыхавшись от длительного кардио, и я махала на себя ладошкой вместе с ними. — Боги, жарко как… — пыхтела Инга, усаживаясь обратно в круг. — Дайте запить. Ей сунули в руки почти пустую бутылку, и она одним глотком допила ром. — Ну что, песню о русалке и капитане все знают? Она лиричная, но… — начал было Джеф, и остальные дружно закивали. — Давай, не тяни! — Моя любимая! Ко-то начал откашливаться, чтоб прочистить горло, а Джеф уже стал наигрывать знакомую мне песню. Я ее очень любила и знала наизусть, правда петь могла только в своей комнате, спрятавшись под подушку. — Если кто захочет фальшивить вместе со мной, присоединяйтесь… — задорно воскликнул Джеф, поглядывая на меня. Понятно, для кого предназначались эти слова. Я вдруг дернулась, ощутив ласковое прикосновение к уху — это Асфар заправлял мне локон волос за ушко. Я смутилась и невидящим взглядом уставилась перед собой, пока команда затянула песню. Вдали, среди волн, и мрачных ветров, Шел парусник в гавань, под теплый свой кров, Но тут нагрянула беда, и в воде мелькнула тень от хвоста. Нежнее ты девы не видал никогда! Похищен твой разум уже на раз-два! Ну же, очнись, просыпайся, вставай! Не выдержав, и решив не обращать ни на кого внимание, я стала подпевать. На меня устремилось множество одобрительных взглядов. Поначалу я немного тушевалась, ведь все детство и подростковый возраст мне вколачивали мысль, что рта раскрывать я не имею права, раз не получается, но матросы не ждали от меня высококлассного певчего голоса, и я расслабилась. К концу песни я стала петь громче, проникаясь грустной историей. Голос хрустальный словно шелест дождя Погонит к борту твоего корабля, Всего шаг и ты с ней! Но подумать успей: Не сможешь вырваться из ее ты сетей... Забрел в её воды ты не случайно, Охотница морская тебя привела, Обещает выполнить все твои желания, Ну а ты, разинув рот, задержав дыхание, Все готов отдать, лишь узрев плескание. Тот корабль долго плыл, наводя отчаяние, На борту его темно... Нет там выживших давно... Все тела ушли на дно… Лишь одна из непослушных, Своенравных, простодушных… Капитана утянула к берегу крутому… Ту любовь себе простить было не дано, Капитан ее убил, всем богам назло… Слезы лились прямо в море, Он смириться не сумел… Помнил он красотку моря, Нежный облик, гордый стан, Хвост лазурный, взгляд — буран! Не русалку, не девчонку — Жизнь свою он загубил! Обезумев от тоски, Утопился он в крови. И бушует сине море, стонет ветер-ураган! Вдалеке на горизонте, Парусник шел по волнам… Когда я закончила петь, то шутливо раскланялась, подражая Джефу. Я ожидала шумных и громких аплодисментов, щедро сдобренных выкриками и шутками, но меня поразила тишина. Я выпрямилась, вытянувшись во весь рост, сдерживая рвущиеся оправдания, мол, ну я же говорила… Мужчины смотрели на меня, открыв рот со странным блеском в глазах. Они застыли, напряженно вглядываясь в меня, забывая, как дышать. — Разомлели, оболтусы! — отшутилась Инга, сильно хлопнув по спине Джефа. Тот на секунду вышел из транса, хрипло прошептав. — Спой еще, ангел… Я ошеломленно молчала, но матросы не двигались, и Инга решила скрасить тишину. — Саента, у тебя голос великолепный, такой нежный, даже спать захотелось… Болван твой дядя. А вы рты закройте, придурки, вас сейчас Асфар выпотрошит за то, что на чужое засматриваетесь… Асфар сидел не двигаясь, внимательно следя за моими действиями и никак не реагируя на слова Инги. Приободрившись, я стала напевать простенькую мелодию — колыбельную. Команда продолжала неподвижно сидеть, таращась на меня, в наглую охватывая мою фигуру алчными глазами. Это мне не понравилось. Я перестала петь и громко крикнула.