Он неохотно впустил меня в дом. Мы прошли через фойе со старинной, местами потрескавшейся, но еще красивой лепниной на потолке в виде переплетающихся лент. На полу стояли рядком несколько чемоданов. – Куда-то уезжаете? – Короткий отпуск, на юг Франции, – ответил Шодрон, ведя меня мимо деревянной винтовой лестницы с красиво изогнутыми перилами в небольшую гостиную с мраморным камином, хрустальной люстрой, встроенными книжными шкафами и двумя удобными кожаными диванами. Он жестом предложил мне сесть, но сам остался стоять, и я тоже встал. – Что же вы хотите сказать такого важного? – Я считаю, что Ив Шодрон был в сговоре с моим прадедом Винченцо Перуджей в деле кражи «Моны Лизы». – И что? – Вы не удивлены? – Я уже много раз это слышал. – В дневнике Перуджи ясно сказано, что ваш двоюродный дед сделал несколько копий картины во время ее двухлетнего отсутствия в Лувре. Шодрон вздохнул. – Каждый год я слышу очередную историю о моем печально известном двоюродном дедушке и тех подделках, которые он якобы написал, но никто не предъявляет доказательств, что он действительно это сделал. – Это именно то, что я ищу – доказательства. Способ опознать поддельные картины, написанные вашим двоюродным дедом. Этьен Шодрон провел рукой по волосам и снова глубоко вздохнул. – Даже если эти копии существуют, это невозможно доказать. – Если верить дневнику, Перудже досталась одна из копий, так что в Лувре сейчас висит поддельная картина. – Месье Перроне… – Покачав головой, Шодрон вздохнул еще раз. – Будь это правдой, то это была бы замечательная мистификация, но я ничего об этом не знаю. – Стал бы Перуджа это выдумывать? – Серьезно? Вы задаете этот вопрос о человеке, укравшем самую знаменитую картину в мире. Вам не приходило в голову, что qu’il etait fou?[66] – Что он был сумасшедшим? Я думал об этом, но не нашел в его дневнике ничего, что подтверждало бы эту версию, – и я вручил ему вырванную из дневника страницу. – Так, страничка из дневника Перуджи, – констатировал он. – Вы считаете это доказательством? Я не ответил, осознав вдруг, как быстро, без всяких пояснений Шодрон понял, что у него в руках. – Я плохо понимаю по-итальянски, – сказал он, возвращая мне страницу, хотя я заметил, что он успел бегло ее прочесть. – Так что? – Я надеялся, что вы поможете мне узнать остальное: как именно ваш двоюродный дед пометил свои картины, чтобы отличить их от оригинала. – Понятия не имею. – Он поджал губы и словно сдерживал себя. – А теперь, прошу прощения, но у меня есть неотложные дела. Сложив страницу, я сунул ее обратно в нагрудный карман. Я чувствовал, что он знает больше, чем старается показать, и лихорадочно соображал, что мне еще сказать, как склонить его к сотрудничеству. – Я хочу написать об этом. – О чем? – О краже, об участии вашего двоюродного деда в изготовлении подделок. – Я бы вам не советовал этого делать, – заметил Шодрон с интонацией скорее предостережения, чем угрозы, провожая меня к выходу. В фойе я на секунду остановился и посмотрел в гостиную через открытый дверной проем в виде арки. Большая часть мебели там была закрыта простынями – уезжая ненадолго, так обычно не делают. На стене я увидел картину. – Это Вермеер? – спросил я и подошел ближе, чтобы рассмотреть ее, пока Шодрон не остановил меня. На картине была изображена женщина, играющая на пианино, другая женщина держала письмо; черно-белый клетчатый пол напоминал цепочку бриллиантов; все залито знаменитым вермееровским светом. – Это работа вашего двоюродного дедушки? – Вынужден попросить вас уйти, – Шодрон коснулся моей спины. И вдруг я вспомнил эту картину. Она когда-то висела в бостонском музее Изабеллы Стюарт Гарднер.[67] Эта картина, вместе с двенадцатью другими, была украдена в 1990 году, и это преступление до сих пор не раскрыто. Что это – очередная подделка Ива Шодрона, а может быть, даже оригинал? – Восхитительно, – сказал я. – Да, да, – раздраженно произнес Шодрон. – Это написал мой двоюродный дед. Сами видите, как тщательно он работал. Действительно. Если это подделка, то не приходилось сомневаться, что Ив Шодрон мог написать совершенно точную копию любой картины. Потом я вспомнил, что Ив Шодрон умер задолго до кражи в музее Гарднер. Когда же он успел сделать такую точную копию? Я решил выяснить, где побывала эта картина до того, как попала в Гарднер. – Как она вам досталась? – спросил я. Пауза, затем очередной вздох. – Она была в числе прочих вещей, оставшихся после его смерти. У него не было детей, так что все досталось моей старшей сестре. А теперь я должен попросить вас… – А ваша сестра? – Умерла. – Соболезную. Значит, вещи вашего двоюродного дедушки перешли к вам? – Да. Вот эта картина, бумаги… – он замолчал, прикусив губу, как ребенок, который случайно проболтался. – Бумаги? Шодрон не ответил, продолжая теснить меня к двери. Он уже практически подталкивал меня в спину, когда сверху кто-то сказал: «Бонжур!» На верхней ступеньке лестницы, затягивая пояс шелкового халата, стояла симпатичная молодая женщина. – Je ne savais pas que nous avons de la compagnie.[68] – Он уже уходит, – ответил Шодрон по-английски. – Вы американец? – спросила женщина. – Грешен, – ответил я. – Но вы же не насчет этого? – Она показала взглядом на Вермеера. – Ведь это же подделка, вы понимаете? Прадедушка Этьена… – Двоюродный дедушка, – поправил Шодрон. – Cela n’a pas d’importance, – парировала она и тут же легко перевела для меня. – Без разницы. – Месье Перроне уже уходит, – повторил Шодрон, открывая дверь. – Приятно было познакомиться с вами, миссис Шодрон. – Миссис Шодрон? – женщина захихикала. – Pas de tout![69] – Приятного вам отдыха на юге Франции. – Что? Вы ошибаетесь. Мы едем в Мексику! – она сделала пируэт и исчезла наверху. Через миг оттуда загремела музыка. – Мне послышалось, вы сказали «на юг Франции». – Вам послышалось. – Выпроводив меня, Шодрон захлопнул дверь. 56 В офисе «Пеллетье Эдишнз» за столом сидела молодая брюнетка со скорбным, как на картине Модильяни, лицом. Представившись, я спросил, знает ли она моего друга и коллегу Антонио Гульермо. – Я здесь совсем недавно, – ответила она. Я показал ей найденный мной в бумагах чек на тетрадь, которую Гульермо купил в их магазине. Несколько секунд она рассматривала его, потом, едва сдерживая слезы, стала рыться в выдвижном ящике с папками. Вытащив одну из них, она подала ее мне: – Можете сами проверить.